— Что именно?

— А то, что я больше никому не нужна. — Грустная улыбка застыла на ее губах. — И что теперь пришла моя очередь двигаться вперед.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но иногда двигаться вперед очень трудно, особенно если не знаешь, в каком направлении идти. — Ну вот, наконец-то. То, о чем он так долго боялся признаться даже самому себе, вырвалось наружу.

— А если ты всю жизнь стоял на месте? — хмыкнула Виктория. — Мои родители слишком опекали меня, и это привело к тому, что я вообще не знаю этот мир.

— Иногда так даже лучше. Поверь, я встречал детей, которые оказались на дне жизни именно из-за недостатка внимания со стороны родителей.

— Но мои перешли все границы. Когда мне было лет пять, в нашем районе похитили двенадцатилетнюю девочку. Я ее даже не знала. Помню, тогда полиция с ног сбилась, разыскивая преступников. Но все усилия оказались напрасными. Ее так и не нашли.

— И это подействовало на твоих родителей? — уточнил Ноа.

— Угу. С тех пор они не жалели сил на то, чтобы возвести вокруг своего единственного ребенка стены изоляции. И должна признать, они в этом преуспели.

Взгляд Ноа метнулся в окно, на мелькающие огни Бостона. Удивительно, этот город был так близко от нее и в то же время казался таким недосягаемым.

— Но эти дни остались в прошлом, — продолжила Виктория, ее голос снова обрел решительность и оптимизм. — Надеюсь, что ты свозишь меня завтра в город. Я начну с него, а потом мало-помалу изучу весь мир. — Она гордо вскинула подбородок. — Кстати, а как выглядит Провиденс?

Ноа усмехнулся.

— Да так. Ничего особенного. Полно мусорных корзин и кафе, в которых подают густую похлебку из рыбы и овощей.

Виктория рассмеялась.

— Мне не терпится попробовать эту вкуснятину. Хотя на самом деле я мечтаю поехать в Германию. — Она кивнула, когда он удивленно поднял бровь. — Когда я была маленькой, у меня была очаровательная музыкальная игрушка в виде стеклянного шара. Повернешь его — и на декорации начинает падать снег. Мама подарила его мне на Рождество. Наверно, потому, что я постоянно просила ее рассказать мне сказку про принцессу, живущую на краю света.

— А мне больше нравились истории про драконов и рыцарей.

Виктория снова рассмеялась. Удивительно, как легко ее рассмешить. Казалось, простая болтовня доставляет ей удовольствие. Странно то, что и сам Ноа получал удовольствие от разговора с ней.

— Мне нравился этот глупый снежный шар, потому что в центре него находился замок, а внизу было написано, что дизайн основывался на настоящем замке, который находится в Германии. В Гейдельберге или что-то в этом роде. С тех пор я всегда мечтала поехать туда. — Нежная улыбка снова озарила ее лицо. — Я и до сих пор мечтаю.

— Мне тоже еще ни разу не приходилось бывать за пределами Штатов. Хотя я изъездил вдоль и поперек почти всю страну. Я видел самое лучшее в людях и самое худшее в них, роскошные виллы и утопающие в нищете трущобы.

— Тебе нравилось путешествовать?

Он вспомнил момент, когда впервые отправился в путь. Тогда он был подростком, убегающим из родного дома в надежде отыскать ответы на мучившие его вопросы.

— Сначала это было захватывающе, но потом мало-помалу мне опостылело слоняться по городам. Потом работа заставила меня пустить корни в Провиденсе. Я всегда считал, что если проведу на работе еще пару часов, то спасу еще одного ребенка, направлю его жизнь в нужное русло.

— Получается, что ты тоже отказался от личной жизни ради людей, о которых заботился.

Виктория не просто положила дощечку через пропасть, разделявшую их, она возводила прочный мост, который трудно разрушить. Ноа не на шутку испугался.

— Но я бросил работу. — Он считал необходимым напомнить Виктории, что он вовсе не святой. По крайней мере после того как подвел Роберта.

Ноа встал и направился к раковине, используя грязную посуду в качестве предлога, чтобы закончить разговор.

Но Виктория, не обидевшись на это, последовала за ним и положила теплую ладонь ему на плечо. Боже, это прикосновение действовало на него как бальзам на открытию рану.

— Что случилось? — тихо спросила она.

— Ничего, — резко сказал Ноа.

— Если тебе хочется побыть одному…

Повернувшись, он взял ее руку в свою широкую ладонь, вдыхая сладкий аромат ее кожи.

— Нет. Не хочется.

Откровенно говоря, ему опостылела жизнь волка-одиночки. Хотелось простого человеческого тепла и ласки. Разве это много?

Взгляд Ноа скользнул к губам Виктории и задержался на них. Атмосфера между ними накалялась с каждой секундой. Еще ни разу в жизни он столь сильно не ощущал присутствия женщины.

С трудом сглотнув, он наклонился вперед, чтобы обнять девушку и позволить ее губам, ее прикосновению победить демонов, которые преследовали его всю дорогу из Провиденса.

Только на одну ночь.

Но когда Виктория подняла на него полные невинности глаза, он не решился сделать этого. Черт возьми, если он сам погряз в пучине неудач, то вовсе не обязательно тащить за собой эту милую девушку.

Если бы он согласился поехать с ней в Бостон, то это не привело бы ни к чему хорошему. Они бы стали ближе друг другу, а значит, расставание причинило бы им обоим боль.

Лучшее, что он может для нее сделать, так это уехать, оставить ее, пока еще не слишком поздно.

Ноа отпустил ее и сделал шаг назад.

— Спасибо за сэндвич, — сдержанно поблагодарил он. — Что касается завтрашнего дня, то вряд ли получится. Мне на самом деле нужно отправляться в путь. Может быть, миссис Визерспун захочет составить тебе компанию. Прости. — Прежде чем Виктория успела ответить, Ноа вышел из кухни и направился к себе в комнату.

Закрыв за собой дверь, он упал на кровать. Мысли путались у него в голове, отнимая последнюю надежду заснуть. Черт возьми, он только что сделал то, чего опасался больше всего.

Причинил боль Виктории.

Ранним утром Виктория стояла на крыльце дома и смотрела, как вдалеке восходит солнце, озаряя землю терракотовым светом. Перед ней лентою вилась поселковая дорога, которая вела к городу, в котором кипит жизнь. Который предоставляет тысячи возможностей таким, как она.

У нее в гараже стоит автомобиль с полным баком бензина. Осталось только сесть в него и воспользоваться хотя бы одной из этих возможностей.

Вот если бы только Ноа Маккарти согласился помочь ей. Наверняка он чувствует себя в большом городе как рыба в воде.

Но, к сожалению, он уезжает сегодня.

— Если я не помешаю ему, — пробубнила Виктория себе под нос. Он нужен ей, как жгут человеку, вывихнувшему лодыжку.

Чтобы выбраться из трясины и найти то, что все воспринимают как должное. Работу. Цель в жизни.

— Что ты здесь делаешь в такую рань? — спросила миссис Визерспун. Ее кудахтающий голос заставил Викторию спуститься с небес на землю. Несмотря на раннее утро, пожилая дама была разодета в пух и прах.

— Наслаждаюсь погодой, — спокойно ответила Виктория.

— Да, прекрасный день для прогулки, — согласилась миссис Визерспун. — Скажи мне, Виктория, как ты себя сегодня чувствуешь? — Она наклонилась вперед, пристально разглядывая свою юную соседку.

— Хорошо.

Такой краткий ответ, очевидно, не удовлетворил миссис Визерспун.

— Я беспокоюсь о тебе, дорогая. Ты слишком долго была прикована к этому дому. Твои родители, какими бы милыми они ни были, ушли в мир иной, а тебе нужно продолжать жить. Устраивать свою жизнь.

Виктория вздохнула.

— Это так тяжело. Я все еще не чувствую себя свободной, словно мне нужно заботиться о ком-то. Я знаю, что это глупо, но…

— Вовсе не глупо, — возразила миссис Визерспун. — Просто это все осталось в прошлом. А сейчас перед тобой открываются двери в большой мир.

— Вы правы. — Девушка распрямила плечи и устремила взгляд на дорогу перед собой. — Именно поэтому сегодня я собираюсь поехать в город.

— Ты едешь в Бостон? Одна? — Во взгляде миссис Визерспун застыла тревога.