Завершив свое долгое путешествие, Клер Мейфилд сошла по трапу самолета в аэропорту Чикаго. За последние двадцать четыре часа, вылетев из Гонконга, она успела побывать во многих аэропортах земного шара.

Ноги ее гудели, она хотела есть и жаждала принять теплую ванну, чтобы расслабиться после утомительных перелетов. И ей также надо было найти своего бывшего мужа, Итана Сивера.

Лишь вспомнив его имя, Клер судорожно вздохнула, ощутив, как по телу пробежала дрожь. Нервы, сказала она себе, хотя ее телесная реакция свидетельствовала о чем-то другом. Клер проигнорировала ее, как всегда. Ей необходимо найти Сивера вовсе не для того, чтобы восстановить отношения. Нет, она не хотела вернуть прошлое.

Пробираясь сквозь толпу пассажиров, Клер перекинула тяжелую сумку на другое плечо. Она была хрупкой и изящной, но сейчас мускулы ее были крепко накачаны.

Клер уехала из Чикаго на три недели, исколесив за это время четыреста километров на велосипеде по Гималаям, чтобы исследовать положение бедных детей и оказать им помощь, но ей казалось, что путешествие длилось целую жизнь. Она была уже другая женщина или, по крайней мере, становилась другой — более сильной, более независимой, полной решимости стоять на своих собственных ногах.

Объехав Гималаи на велосипеде, Клер намеревалась предпринять другое исследование — по поиску самой себя, и в этом исследовании у нее были помощницы: Белла Дэвенпорт и Симона Грей. Девушки, составлявшие разнородное трио — американка, британка и австралийка, — казалось, не имели ничего общего между собой, кроме одинакового пола и явного отсутствия спортивной подготовки. Хотя, несмотря ни на что, они были полны решимости. Каждая хотела что-то доказать — себе и тем людям, которые, глядя на праздную жизнь трех подруг, не слишком высоко их ценили.

У девушек имелись секреты, о которых они не рассказывали никому, пока не оказались в палатке на вершине горы — с ободранными ладонями, разбитыми коленями и ноющими спинами, но душевные раны их были более глубокими. Вполне приличный брак Беллы на самом деле оказался фальшивым, и за этим скрывалось ее тяжелое детство: они с сестрой воспитывались в детском доме, и лишь одну из них удочерили приемные родители. Но это была не Белла. Ей пришлось самой прокладывать себе дорогу во взрослую жизнь, в которой она стала известной телеведущей одной из утренних программ. Теперь же Белла решила оставить своего мужа и найти свою сестру, Дэзи.

Секрет Симоны был таким же потрясающим. Будучи девочкой-подростком, она убила своего отчима, но обвинила в этом мать, которую посадили за решетку. Эта ложь разрушила семью. Дед Симоны с тех пор не разговаривал с ней.

По сравнению с этим секрет Клер не столь шокировал, и все же она стыдилась его. Десять лет назад Клер познакомилась с мужчиной и вышла за него замуж в трусливой попытке избавиться от власти своего деспотичного отца. Брак продлился недолго, и она винила себя за это.

О, Клер искренне восхищалась Итаном. Возможно, она была влюблена в трудолюбивого, общительного и ласкового молодого человека, который, казалось, искренне интересовался ее мечтами и жизненными планами. Никто ни до, ни после него не воспринимал Клер так серьезно. А в ней отчего-то начал просыпаться дух противоречия, поэтому она вела себя с Итаном все более отвратительно.

Она использовала его.

Но хуже всего было то, что Клер подставила его — этого Давида — своему отцу Голиафу. Однако, в отличие от библейской истории, на этот раз победителем оказался Голиаф.

С тех пор Клер ничего не слышала об Итане. И не потому, что увлеклась кем-то другим, несмотря на усилия отца найти ей достойного мужа и собственные попытки познакомиться с кем-нибудь. Клер, по мнению Беллы, наказала саму себя. Симона считала, что подруга должна подождать и не принимать поспешных решений.

Решение проблем. Это было то, чего жаждали подруги. И прежде чем завершился их переход через провинцию Юньнань, все трое пришли к совместному соглашению. Они исправят ошибки, а затем снова стартуют. Пройдут из точки А в точку Б. Для Клер это будет означать, что она возьмет на себя полную ответственность за свои действия и свою жизнь. Она найдет Итана, вернет ему обручальное кольцо, которое хранилось в шкатулке все эти годы, и попросит у Итана прощения, что, впрочем, надо было сделать десять лет назад.

Как он отреагирует на это? Что ответит ей?

Вернулись воспоминания — сначала радостные, затем грустные, какими и были их отношения. Неужели она надеется, что Итан обрадуется, увидев ее?

— Мисс Мейфилд, — послышался чей-то голос. — Добро пожаловать домой.

Она оглянулась и увидела Долана, шофера своего отца. Ее взгляд скользнул мимо его худощавой, черно-лаковой фигуры, но больше ни на ком не остановился. Клер отругала себя за мысль о том, что родители могли приехать встречать ее в аэропорт. Самнер и Марианна Мейфилд очень холодно отнеслись к первому путешествию дочери на велосипеде, несмотря на его благотворительную цель. Это неподобающее мероприятие, сказала ее мать, хотя и нашла Клер физически окрепшей, накачавшей мышцы. Очевидно, по мнению матери, Клер было лучше всегда оставаться хрупкой и болезненной, каковой была она сама.

В течение месяцев, предшествовавших поездке, ее отец был явно впечатлен ужасными тренировками, па которые она себя обрекла. В конце концов он посчитал все эти старания напрасными.

— Лучше выпиши чек на свою благотворительность, котенок, — предложил он.

Чеки выписывались в отношении самых разных вещей — даже чтобы отшить романтических юношей, которые не считались достойными кандидатами в мужья дочки богатого бизнесмена из Чикаго.

Мейфилды постоянно выписывали чеки, а Клер слушалась родителей, не желая вызывать отцовский гнев или расстраивать мать, которая постоянно чем-нибудь болела. На этот раз, однако, Клер стояла на своем, поскольку решила не только пожертвовать деньги, которых у нее было достаточно благодаря ее трастовому фонду, но и испытать себя. Ей надо было что-то доказать — и людям, уверенным, что она ни на что не способна, и самой себе.

И вот теперь Клер была весьма довольна своими результатами.

— Полагаю, ваше путешествие было легким и приятным, — вежливо произнес Долан, беря у нее сумку. Учтивость была его второй натурой и долгом службы.

Клер едва не дернула сумку назад. В последние недели она полагалась лишь на саму себя.

— Не совсем.

Ей вспомнились синяки, ссадины и кровоподтеки, которые еще не совсем прошли. Ничего в этой поездке не было легкого, но, вздохнув, Клер улыбнулась. Она давно не чувствовала себя такой сильной, энергичной, целеустремленной.

Долан улыбнулся в ответ, неправильно истолковав ее вздох.

— Не беспокойтесь. Я быстро доставлю вас домой. Вы устроитесь возле бассейна и выпьете яблочный мартини перед обедом.

Покачав головой, Клер достала из сумки свернутую газету с отмеченными ею объявлениями. Она уже сделала несколько звонков по поводу квартиры. Протянув газету шоферу, она сказала:

— Сначала мне надо заехать кое-куда.

Седые брови Долана изумленно изогнулись, когда он взглянул на обведенные ручкой адреса.

— Квартиры, мисс? — Долан был несказанно удивлен, иначе не задал бы вопрос, выходящий за рамки его полномочий. — Зачем вы ищете квартиру?

— Я решила переехать в город.

Сдержанное изумление Долана не шло ни в какое сравнение с тем, что ее ждет впереди. Отец взорвется от гнева — ведь как он сможет контролировать жизнь дочери, если она будет жить в часе езды от него? Мать, скорее всего, сляжет с мигренью, которую у нее вызывали любого рода эмоциональные потрясения.

Но мысли Клер были заняты не предстоящим скандалом с родителями: она думала о встрече с Итаном. Услышать его глубокий голос. Утонуть в его живых зеленых глазах — глазах, которые, несомненно, будут полны осуждения.