Он уперся руками в бока, опустил голову, а потом посмотрел ей прямо в глаза:

— У меня есть право знать, мой ли это ребенок.

— Ох, не надо… — Она вздохнула: расстраиваться ей сейчас было ни к чему. — Разговор окончен.

— Ничего подобного. — Он огляделся и указал на кафе. — Пойдем, выпьем кофе и поговорим.

Она не стала сопротивляться. Рано или поздно они должны были поговорить, и лучше там, где им никто не помешает, но где в то же время есть люди, благодаря которым она сможет в любой момент уйти.

Эмма выбрала столик на улице, защищенный от холодного ветра. Чейз сходил внутрь и вернулся с большим кофе для себя и травяным чаем для нее, сел и внимательно посмотрел на Эмму.

— Как ты узнал, что я иду сегодня к врачу? — спросила она.

— Я обзвонил врачей, «подтверждая» твою запись, пока не наткнулся на нужного. Я чувствовал, что ты не поделишься со мной своими планами, и оказался прав. Однако я все еще хочу получить ответы на свои вопросы.

— Нет, ты хотел доказать мне, что, если я не стану играть по твоим правилам, ты заставишь меня.

— И это тоже.

Она сжала губы.

— Похоже, ты привык получать все, что захочешь.

Он пожал плечами:

— К чему я привык и что получаю — разные вещи, последние дни доказали это. Сейчас я хочу, чтобы ты ответила на мои вопросы.

Эмма вздохнула:

— Чейз, мне нечего больше сказать тебе. Ребенок твой. Что бы ты ни слышал обо мне, я не сплю с кем попало.

— Ну конечно.

Его интонация и выражение лица сказали все за него. Чертов Рейф Кэмерон! Она ни секунды не сомневалась, что он настроил Чейза против нее, и она не могла винить Чейза за то, что он поверил. Если она случайно переспала с Чейзом, с чего ему верить, что он такой один?

— Слушай, — сказала она, с трудом сдерживаясь. — Не думаю, что это твое дело, но я два года не спала ни с кем, кроме тебя, с тех пор, как рассталась с мужчиной, с которым встречалась с колледжа. До этого я спала с моим школьным парнем; мы разбежались, когда поступили в разные колледжи.

— Понятно.

— А ты?

Он улыбнулся:

— Мне тридцать три, и у меня было больше связей. Самая короткая состоялась в ноябре, самая длинная длилась три года и закончилась полгода назад.

Эмма не удержалась и спросила:

— Что случилось?

Он пожал плечами:

— Она встретила другого.

— Серьезно? — Эмма не знала, почему это удивило ее. — Она призналась?

— Да. Я знал женщин куда менее честных.

Его голос был ровен. Это был не тот мужчина, с которым она спала; тот был самым страстным из всех, кого она знала, совсем не похожим на этого холодного воротилу. Ее беспокоила его способность так спокойно говорить о таких болезненных событиях. Что, если это коснется ее и их ребенка? Пора это выяснить.

— Когда ребенок родится, я сделаю тест на отцовство, — сказала она, — но не раньше. Врач предупредил меня, что сейчас тест может создать угрозу выкидыша. Я на это не пойду, раз это не обязательно, к тому же я абсолютно уверена, что ты отец.

Он подумал и кивнул.

— Нельзя подвергать ребенка опасности. Однако я все равно хотел быть сегодня с тобой и сам порасспрашивать врача. — Он отставил чашку и увидел ультразвуковой снимок. На секунду в его лице появилось что-то трогательное. — Это наш ребенок?

Она подтолкнула снимок к нему, тронутая этим отблеском:

— Врач сказал, что ему примерно девять недель.

— Девять? — тревожно и подозрительно спросил он. — Но мы были вместе семь недель назад.

Эмма кивнула:

— Меня это тоже удивило, но врач объяснил, что они считают с окончания последних месячных — как раз девять недель.

— Понятно… — Он рассматривал серые и белые завитки. — Эта штука в центре… — Он откашлялся. — Это он?

Она улыбнулась:

— Да, это малыш.

Он еще немного посмотрел на снимок и решительно поднял глаза на Эмму:

— Мы должны договориться, Эмма, прямо сейчас. Ты не хочешь подпускать меня к себе, но мне это не нравится — все это из-за нашего ребенка.

— Нашего? — уточнила она.

— У тебя были другие мужчины?

— Нет. Что ты предлагаешь?

— Обсудить, как жить после рождения ребенка.

Она помолчала и медленно сказала:

— Хорошо. Но ты должен понимать, что прошло всего два дня и я еще не все понимаю.

— А мы не можем постараться все понять вместе?

Вопрос застал ее врасплох, однако ей показалось, что ему хватило этих двух дней, чтобы составить план, и сейчас он вносил последние коррективы, пока она пыталась справиться с эмоциями. Чейз привык все тщательно обдумывать, и Эмме хотелось, чтобы он и план свой обдумал так же хорошо.

— Не знаю, зачем это, — сказала она.

— Я хочу участвовать в твоей жизни. — Он поднял руку, не давая ей возразить. — Я не стану пытаться влиять на тебя или спорить с тобой. Я хочу, чтобы ты обсуждала со мной свои решения, вот как сейчас.

— Зачем тебе это?

На этот раз ей стало действительно любопытно.

Его взгляд стал странным.

— Я не желаю, чтобы такие жизненно важные решения принимались без меня.

Похоже, что это его прошлое давало о себе знать.

— С тобой такое уже случалось?

— Пожалуй. — Его глаза посветлели. — Я не позволю, чтобы это снова случилось со мной или с моим ребенком.

— Ты живешь на Манхэттене? — Он кивнул, и она нахмурилась. — Как долго ты еще пробудешь здесь?

— Сколько будет нужно Рейфу.

Эмма вздрогнула:

— Ты можешь этого не знать, но мне не нравится эта сделка. — Возможно, было неподходящее время для этого разговора, но она не сдержалась, так как совершенно не доверяла Рейфу. — Зачем ему бизнес моего отца?

Чейз помрачнел:

— Это не важно. У него есть деньги, твой отец хочет продать дело, вот и все.

Эмма покачала головой:

— Как мы можем прийти к соглашению, когда мы постоянно по разные стороны баррикад?

— Мы сможем договориться.

Она горько рассмеялась:

— Ты сам себя слышал? Договориться? Мы не бизнес обсуждаем, а жизнь ребенка.

— Поверь, я знаю, о чем мы говорим. — Он собрал пустую посуду и отнес ее к посудомоечной машине. — Я сам прошел через это.

Она застыла.

— О чем ты?

— О том, что мои родители так и не поженились. Я незаконнорожденный. И я ни за что не позволю своему ребенку испытать такое. — Он бросил на Эмму тяжелый взгляд. — Я говорю о женитьбе, Эмма.

Чейз внимательно смотрел на белое как полотно лицо Эммы.

— Ты ведь не серьезно?

— Серьезнее некуда, — заверил он.

Она облизала губы:

— Давай-ка еще раз. Ты хочешь жениться на мне, потому что твои родители не были женаты?

Он кивнул:

— Грубо говоря.

— Потому что тебя дразнили ублюдком?

Он задумался. На улице становилось все больше людей, и он уже хотел предложить переместиться в более укромное место, когда звонкий голос вскрикнул:

— Эмма! Эй, Эмма!

Хорошенькая, элегантно одетая молодая женщина подошла к их столику.

— Как хорошо, что я заметила тебя! — сказала она, крепко обнимая Эмму. — Я надеялась еще раз увидеться с тобой перед возвращением в Лос-Анджелес.

— Очень рада, Ана, — рассмеялась Эмма. — Надолго ты здесь?

Ана скорчила гримаску:

— Всего на денек, боюсь.

Эмма нахмурилась:

— Я думала, тебе нравится работа костюмера, не говоря уже о том, что все эти голливудские звезды одеваются у тебя.

Ана быстро посмотрела на Чейза.

— Я тебе потом расскажу. — Она широко улыбнулась и протянула ему руку. — Не хотела вам мешать. Я Ана Родригез.

Эмма испуганно покачала головой.

— Ана, это Чейз Ларсон, брат Рейфа Кэмерона. Рейф хочет купить дело отца.

Ана удивленно подняла брови:

— Я слышала, что грядут перемены, но не думала, что доживу до этого дня.

— Я тоже, — с чувством сказала Эмма и повернулась к Чейзу: — Мы с Аной как сестры, вместе росли. Нильда, ее мать, — наша экономка, а ее отец когда-то был нашим садовником. Хуан, как никто, умеет обращаться с растениями.