— Предлагаю начать с ремонтных работ, — проговорила она быстро. — Тебе удалось получить ту ссуду? Может быть, именно с помощью этого кредита ты собираешься заменить крышу конюшни?

— А также починить все сторожки, и как следует натянуть проволоку на изгородях, и увеличить поголовье стада. Да, о кредите можешь больше не волноваться — все в порядке, и у нас вполне хватит средств для того, чтобы вновь поставить ранчо на ноги. Однако дела тут идут так скверно отнюдь не потому, что уже давно не выполняется необходимый ремонт.

Состроив гримасу, Лия опустилась на траву, а затем немного подвинулась, чтобы и он мог присесть рядом.

— Похоже, пришло время поговорить о работниках?

— Именно о работниках. Перед тем как мы с тобой поженились, я встретился со всеми людьми, работающими у тебя.

Лия в упор посмотрела на него.

— Тебе отлично известно, почему я наняла именно их.

— Лия…

— Не говори больше ни слова, Хантер! Когда-нибудь ты все-таки должен выслушать меня, и сейчас говорить буду я. — Лия судорожно пыталась найти убедительные доводы, отчаянно желая защитить преданных ей помощников. — Ни один из моих работников не мог отыскать себе работу где-нибудь еще. Семейство Арройя, когда я нашла их, проживало в списанном железнодорожном вагоне. Ленни — инвалид-ветеран, который считает ниже своего достоинства сидеть и дожидаться подачек от правительства. Патрик рисковал жизнью, чтобы спасти ребенка, которого чуть не раздавил пьяный вдрызг водитель. При этом Патрику раздробило ногу. Спустя неделю он получил уведомление об увольнении, потому что концерн «Лион Энтерпрайзиз» не пожелал держать в своем штате работника, который, по их мнению, не мог трудиться в полную силу.

Хантер бросил на Лию быстрый взгляд.

— Так он работал в «Лион Энтерпрайзиз»?

— Он был старшим загонщиком на ранчо «Сёркл Пи». Теперь на его месте процветает Булл Джонс.

— А Патрик нашел работу у тебя.

— Я приняла их всех и дала им дом, — согласилась Лия. — Я дала им шанс начать новую жизнь. И именно благодаря этому они теперь в состоянии заработать себе на хлеб. Однако куда важнее то, что они теперь снова могут уважать себя. Да, их работа далеко не безупречна. Однако я могу тебя заверить, что это лучшее, на что они способны. Но если ты попросишь их о большем, они сделают все что угодно, если только это будет им по силам. Все дело в том, что работа здесь очень много значит для них. Они теперь — одна большая дружная семья. И даже не пытайся просить меня повернуться к этой семье спиной, потому что я никогда не смогу этого сделать.

Хантер устремил взгляд на пастбище.

— Ты всегда испытывала особую слабость к несчастненьким и пострадавшим всякого рода. Мне часто казалось, что именно поэтому ты связалась со мной.

— Это неправда! — Лия замолчала, испугавшись, что выскажется слишком неосторожно. Она никогда не считала Хантера пострадавшим или — еще хлеще! — несчастненьким, которому нужна помощь. Для нее он всегда был победителем, завоевателем, полным силы и решительности, человеком, который жил бурными страстями и неистовыми желаниями. Нет, ни разу в жизни она не думала о нем как о побежденном.

Губы его сжались — ведь он непозволительно близко подпустил ее к себе, чуть неожиданно не выдал себя.

— Все равно, это ничего не меняет. А факты таковы, что мы не можем управлять этим ранчо без квалифицированного персонала.

— Хантер, — начала умолять она, — будь справедлив, дай им шанс. Только шанс. Клянусь, что никогда ничего у тебя не стану просить.

На его лице появилось скептическое выражение.

— В самом деле?

— В самом деле, обещаю тебе. Спасение ранчо не имеет для меня никакого смысла, если вместе с ранчо я не в состоянии спасти моих людей.

Он посмотрел внимательно.

— Выходит, ты откажешься от ранчо, если перед тобой встанет выбор: сохранить всех работников или управлять ранчо так, чтобы оно начало приносить доход?

Лия помедлила, размышляя над его вопросом, и нахмурилась.

— Полагаю, что так оно и есть, — призналась она наконец. — В противном случае я бы мало чем отличалась от «Лион Энтерпрайзиз». Кроме того, если бы мне так захотелось походить на них, я бы уже сто лет назад продала ранчо.

— Ты воспринимаешь все так серьезно?

Она кивнула.

— Еще как серьезно.

Теперь пришла очередь Хантера размышлять. Прошло несколько минут, и он медленно кивнул.

— О'кей. Поступим по-твоему. Пока. Но я не могу дать никаких гарантий относительно будущего. Ты согласна?

— Похоже, ничего другого я от тебя не услышу, — пожав плечами, ответила Лия.

— Тогда почему бы теперь нам не отправиться к югу и не осмотреть ранчо с той стороны? После этого можно будет возвращаться.

— Я готова, — заявила Лия, радуясь, что добилась от него уступки. — Поехали.

Он покачал головой.

— Не так быстро. Прежде чем мы тронемся, я хотел бы получить кое-что. И сделать это можешь только ты.

— Что такое? — настороженно поинтересовалась Лия, и сам ее тон предостерег Хантера, что ей, скорее всего, придется не по душе любая его просьба.

— Я хочу, чтобы ты поцеловала меня.

— Что? — слабым голосом переспросила она.

— Ты прекрасно слышала. Я хочу поцелуя. Да, я готов ждать, пока ты не будешь в состоянии заняться чем-то более серьезным. Однако почему бы нам не поторопить желанный миг, если при этом мы можем воспользоваться маленькими радостями жизни? — Он смотрел на нее не отрываясь. — Давай же, Лия. Ведь я прошу не так уж много.

Она вынуждена была с ним согласиться. Сознательно, не давая себе возможности передумать, она наклонилась, опершись ладонями о его грудь. Подняв голову, Лия посмотрела ему в лицо, и его резкие черты показались ей столь же знакомыми, как и ее собственное отражение. Время почти не коснулось его лица, вернее, оно приобрело выражение силы, словно то, что было когда-то лишь обещанием, исполнилось и сбылось. Морщинки, незаметно разбежавшиеся по его лбу, лучиками разошедшиеся от глаз, говорили о том, что характер Хантера стал еще настойчивее и решительнее — так и должно быть с годами, приносящими исполнение давно задуманного.

Нежно прикасаясь к его подбородку, Лия осторожно провела ладонью по его щеке, словно заново открывая для себя четко очерченные контуры выдающихся скул. Как же давно все было… Сколько же времени миновало с тех пор… Очень медленно она погрузила пальцы в его иссиня-черные волосы, а затем слегка наклонила голову и легко, почти дразняще поцеловала его в губы. Честно говоря, она ждала, что вот сейчас он внезапно заключит ее в объятия, силой отнимая у нее то, чего он, по всей вероятности, так страстно желал. Однако Хантер оставался совершенно неподвижным, позволяя Лии самой определить развитие событий.

А она продолжала дразнить его, легко целуя в щеки, в подбородок, в шею и наконец вновь поцеловала в губы. Поцеловала по-настоящему, как следует, как женщина целует своего мужчину. И в этот миг он впервые ответил ей, ответил не телом, не руками, а лишь губами, торопливо, жадно возвращая ей ласку нежных губ, и Лия почувствовала, что становится совсем беззащитной, словно земля уходит из-под ног. Должно быть, он понял, что она испытывает, догадался, сколько чувства она вложила в этот поцелуй, как позволила себе приблизиться к нему, переступив через барьер, который сама так старательно возводила. Прошла целая вечность, и руки Хантера сомкнулись вокруг нее, окружая ее блаженным кольцом, внутри которого, казалось, ей ничего на свете не грозило, и в эту секунду Лия поняла, что готова охотно отдать ему все, что он у нее ни попросит.

Она не знала, сколько времени прошло вот так. Только что она плавилась в чувственном огне его объятий, а в следующее мгновение Хантер неожиданно резко оттолкнул ее от себя, так что она упала на землю. Это произошло так быстро, что она не успела ничего понять, а он уже круто повернулся и, слегка пригнувшись, встал прямо перед ней. К своему ужасу, Лия увидела, что в его руке блеснул нож с замысловатым волнистым лезвием.