Мужчина лишь молча кивнул. Открыв дверь, он осторожно усадил ее на пассажирское сиденье, но Сабрина все равно была вынуждена стиснуть зубы от пронзившей ее боли.

— Моя сумка, — проговорила она. — Она в машине.

Брови Марко взметнулись вверх, но он промолчал.

О чем она только думала, оставив сумку в незапертой машине? Конечно, в обычной ситуации она бы ни за что не поступила столь опрометчиво, но ей так не терпелось сфотографировать этот потрясающий вид! К тому же она постоянно держала машину в поле зрения, а на дороге не было других автомобилей. Тут Сабрина вспомнила, что фотографий у нее уже нет, как нет и мобильного телефона. Она облегченно выдохнула. Как хорошо, что она оставила сумку в машине, иначе это произведение дизайнерского искусства могла постичь участь телефона! Как ни жаль фотографий, но она ни за что не спустится вниз, чтобы попытаться найти телефон, который, возможно, уже не работает.

Через несколько минут Марко вернулся, держа в руках ее сумку и ключи.

— Я закрыл вашу машину и позвонил в службу проката, чтобы ее забрали, — сообщил он, поворачивая ключ зажигания. «Феррари», как и положено дорогой машине, завелся с полоборота. — Я отвезу вас в Позитано. Клиника там небольшая, но хорошо оборудованная.

— Это далеко?

— Нет. — Марко кивнул в направлении нескольких зданий, теснящихся рядом со скалами. — Возможно, вы ее сфотографировали, не зная об этом.

Сабрина ничего не ответила. Вести машину на узких горных дорогах было невероятно трудно, но сидеть в пассажирском кресле, видя крутые обрывы в нескольких дюймах от себя, также оказалось непростой задачей.

Вцепившись в кресло руками, она на каждом повороте инстинктивно искала ногой несуществующую педаль тормоза и задерживала дыхание. Но постепенно напряжение отступило, и Сабрина с неохотой признала, что водителем Марко был первоклассным. Но почему тогда он едва не сбил ее совсем недавно?

Возможно, он просто отвлекся и не ожидал увидеть перед собой пешехода. Тем более место было совсем не подходящее для прогулок. Первый и последний раз я вышла из автомобиля на «серпантине», поклялась про себя Сабрина. Из-за своей беспечности она едва не погибла!

— Судя по имени, вы итальянец, — сказала она, чтобы не молчать. — Но по-английски вы говорите как житель Нью-Йорка.

— Вполне возможно. Я три года провел в медицинском центре «Маунт Синай» в отделении нейрохирургии. Я летаю туда два-три раза в год для консультаций. — Марко кинул на Сабрину быстрый взгляд. — Вы из Нью-Йорка?

— Да, — ответила она, снова инстинктивно вжимая в пол несуществующую педаль газа. — Думаю, мне лучше не отвлекать вас от дороги.

Сабрина облегченно выдохнула, лишь когда с ее стороны на смену скалам пришли городские пейзажи.

Позитано оказался маленьким городком. Туризм, судя по всему, являлся единственным источником городского дохода. В конце года большинство магазинов и ресторанов, которые наверняка пользовались популярностью в туристический сезон, были закрыты. В витринах немногих открытых магазинчиков стояла фаянсовая посуда и бутылки популярного у местного населения ликера «Лимончелло».

Главная улица города спускалась вниз, к церкви, затем снова поднималась в гору. После Рождества прошло всего два дня, поэтому дома все еще были украшены яркими гирляндами. Перед церковью скульптурная группа изображала сцену Рождества Христова. Сабрина успела увидеть и многоцветные рыбацкие лодки на скалистом берегу, после чего Марко резко повернул налево, остановившись в небольшом внутреннем дворике.

Заглушив мотор, он подошел к машине с ее стороны. Распахнув пассажирскую дверцу, Марко поднял Сабрину на руки. При этом он задел ее щеку своей. От прикосновения его щетины ее охватило странное волнение. Бережно прижимая свою ношу к груди, Марко вошел в здание клиники.

Девушка за стойкой регистратора удивленно посмотрела на них.

— Sua Eccelenza! [4]

Сабрина владела итальянским не так хорошо, как немецким или французским, но и этих знаний было достаточно, чтобы понять, что далеко не к каждому врачу обращаются подобным образом. Остальную часть беседы, которая велась на итальянском, она не поняла. Через несколько мгновений медсестра подкатила к ним кресло-каталку.

— Рафаэлла отвезет вас в рентгеновский кабинет, — усаживая Сабрину в кресло, сказал Марко. — Я сам посмотрю пленки.

На короткое мгновение девушка вновь почувствовала на себе потрясенный взгляд медсестры. После чего, подчиняясь приказу Марко, Рафаэлла толкнула кресло по направлению к двойным дверям.

Марко еще некоторое время постоял в приемной, размышляя о поразительном сходстве Сабрины Руссо со своей погибшей женой. Судя по всему, Рафаэлла была потрясена не меньше.

Сходство действительно было таким невероятным, что он едва не потерял управление машиной, когда заметил девушку на том повороте. Слава богу, сработали инстинкты, когда его мозг словно отключился, но он успел вывернуть руль и нажать на тормоз. После того как Сабрина полетела по склону, все его мысли были о том, чтобы поскорее добраться до нее и убедиться, что она жива.

Он так сильно сжал зубы, что по лицу заходили желваки. Марко смотрел на стеклянные двери, за которыми скрылась Сабрина, и ничего не слышал и не видел. Перед его глазами все еще стояло ее бледное лицо.

Фотография, которую он достал из бумажника, была старой, со следами собачьих зубов, но он не мог заставить себя расстаться с ней. При виде запечатленной на фотографии смеющейся пары в горле у него встал ком.

На потускневшем снимке был он сам, двадцатилетний студент миланского университета. Джанетта была моложе его на три года, и на фотографии она выглядела такой энергичной, что у Марко сдавило горло.

Как же молоды они были! Как страстно влюблены друг в друга. Тогда казалось, что это навечно, и они лишь смеялись над осторожными словами своих родных о непредсказуемости судьбы.

Нужно было прислушаться к словам старших, внезапно подумал он. Он должен был разглядеть симптомы! Неожиданные подъемы и спады настроения. Какое-то нервное нетерпение, которое он приписывал безудержной энергии молодого организма. Теперь он отчетливо видел все эти симптомы в чертах смеющейся девушки, являющихся чуть ли не зеркальным отражением Сабрины Руссо.

Она могла быть сестрой Джанетты. Ее близнецом. У них были одинаковые светлые волосы. Тот же упрямый подбородок.

Или...

В животе образовался тугой узел. В голову ему пришла та же мысль, которая мелькнула у него в мозгу в ту секунду, когда он увидел на дороге Сабрину.

Она могла бы быть его женой.

Джанетта вышла в море, несмотря на предупреждения метеорологов, и ее голос, полный страха, взывающий о помощи по радиопередатчику, до сих пор слышался ему по ночам. Ее тело так и не было найдено.

С приглушенным проклятьем Марко затряс головой, избавляясь от наваждения. В последнее время он слишком много работал, брался за самые сложные операции. Только усталостью можно объяснить, что он принял эту американку за свою жену.

Сейчас он был даже рад, что наконец взял отпуск на время Рождества и новогодних праздников. Определенно он нуждался в отдыхе больше, чем думал. Но пока следовало заняться пострадавшей девушкой, и Марко решительным шагом проследовал в направлении рентгеновского кабинета.

После того как снимок был сделан, Рафаэлла помогла Сабрине сесть в кресло-каталку.

— Доктор Калветти сам посмотрит снимки, — сказала она.

— Вы обратились к нему несколько иначе, когда мы вошли, — заметила Сабрина.

— Si. Но он не любит, когда в клинике к нему обращаются «ваше превосходительство». Я иногда забываюсь. Понимаете, моя мать работает на вилле доктора Калветти, когда он там бывает...

— На вилле?

— Да. Его полное имя дон Марко Антонио Сонестра ди Калветти, двенадцатый герцог Сан-Джованти, четырнадцатый маркиз Каприелле, девятый маркиз д'Амальфи, граф Палатине, шестнадцатый барон Равенна... — Медсестра сделала паузу. — Или семнадцатый?