Я стала бояться Кэндзи-сана. Меня начинало трясти, лишь только я принималась думать о том, что он может сделать.

Я не рассказывала об этом Оцуке-сэнсэю. Он считал меня целомудренной женщиной, поэтому я не могла поведать ему о своих отношениях с Кэндзи. Оставалось страдать в одиночестве. Встречаться с сэнсэем мне приходилось тайно от Кэндзи. Мои отношения с Оцукой были, что называется, хождением по тонкому льду. К тому же я чувствовала себя по-настоящему виноватой перед сэнсэем, который даже не сомневался в моей порядочности.

Это случилось, когда мы с Оцукой-сэнсэем поехали на Хаконэ поиграть в гольф. У себя в ресторане я сказала, что еду совсем в другое место. Но Кэндзи, видимо, узнал правду и неожиданно явился в гостиницу на Хаконэ.

Мы ужинали в ресторане, когда Кэндзи вызвал меня ко входу. Он накинулся на меня с упреками. В этот момент Оцука посмотрел в нашу сторону. Я чуть не лишилась чувств. И тут Кэндзи, видимо, сжалился надо мной. Мне удалось уломать его, и он удалился, поклонившись на прощание Оцуке. Сэнсэю я сказала, будто Кэндзи приехал из Токио по делу.

С той поры ревность Кэндзи становилась все сильнее. По возвращении с Хаконэ он хотел позвонить Оцуке и поговорить начистоту. Но он пообещал не делать этого, если я немедленно, порву с сэнсэем.

Кэндзи продолжал запугивать меня. Вряд ли он на самом деле хотел убить меня. Я говорила ему, что, если даже мы не порвем, мы все равно так и не сможем стать мужем и женой. Да и в глазах людей мы не пара Ты еще молод, говорила я, возьмешь себе молодую жену и будешь счастлив.

Он не смотрел ни на одну женщину, кроме меня. Все они ничего не стоят, любил повторять он и твердил, что, если мы расстанемся, всю жизнь проживет один. При этом он плакал горькими слезами.

Мне было жаль его, но что я могла поделать. Я продолжала настойчиво убеждать его. Наконец он согласился расстаться.

И тогда я сказала: «Когда мы с тобой расстанемся, я дам тебе денег, чтобы ты мог открыть свой ресторан». Но Кэндзи ответил, что деньги ему не нужны, он и сейчас не испытывает недостатка в деньгах. Я не поняла — что он хотел этим сказать.

И вот наконец в тот вечер была назначена последняя встреча. Я не хотела идти, но поневоле согласилась, ведь мой отказ его сильно рассердил бы, и тогда он мог натворить каких-нибудь безумств.

Договорились на девять вечера. Я подъехала на такси поближе к дому, дальше пошла пешком. Всегда, когда мы встречались, тот, кто приходил первым, отсылал служанку. В тот вечер, войдя в прихожую,

я не увидела служанки. Я поняла, что Кэндзи уже пришел. И действительно, в прихожей стояли его ботинки.

Я пошла в гостиную, думая, что Кэндзи, как всегда, там. Возле жаровни я и увидела его на полу. Не помня себя от ужаса, я метнулась назад в прихожую.

По правде говоря, я прежде всего подумала о том, в какое положение попала сама. Наибольшие подозрения падут на меня. Кровь стыла у меня в жилах.

Я выскочила на улицу и столкнулась с молодой женщиной. Кто это, я не знала, но она явно кого-то высматривала. Я обратилась к ней, прося быть свидетельницей. Она была растеряна и удивлена.

Но, оправившись, кивнула и прошла вместе со мной в гостиную, где лежал Кэндзи.

Я спросила ее имя и адрес. Она назвалась — Кирико Янагида из бара «Кайсо». Бар «Кайсо» содержит старшая сестра Кэндзи. Я подумала, что эта женщина не случайно явилась в наше тайное прибежище. Как бы то ни было, Кирико Янагида обещала засвидетельствовать, что не я убила Кэндзи.

Я немного пришла в себя. Мне было страшно, и я поспешила убежать оттуда. Что там будет делать Кирико Янагида, — я не знала. Я пробежала по темной улице, поймала такси и вскоре вернулась к себе в ресторан. Я приехала туда в десять минут двенадцатого.

Помню, что по дороге обратно потеряла перчатку с правой руки. Я удивилась, когда узнала, что ее обнаружили возле трупа. Возле трупа лежала зажигалка. На ней был выгравирован рисунок: лиса и виноград. Кирико Янагида тоже должна была ее видеть. Я думаю, она засвидетельствует мою невиновность».

Кирико Янагида, когда ее вызвали в полицию, полностью отрицала то, что заявила Коно Митико.

«Я никогда не видела и не слышала про человека по имени Митико Коно. И не была там в тот вечер. В тот вечер я ходила в кино.

Зачем бы я вошла в дом, где было совершено убийство. Да и как я могла знать о нем. Возможно, Митико Коно слышала мое имя от Кэндзи Сугиуры. Бар «Кайсо» содержит его старшая сестра, и Кэндзи часто приходил туда и бы знаком со мной».

Глава 9

Показания Митико Коно и показания Кирико Янагиды полностью исключали друг друга.

Следователь, которому поручено было это дело, внимательно изучил показания обеих женщин.

То, что заявила Митико, не вызывало особых сомнений. Но и свидетельница Кирико Янагида яростно отстаивала свою правоту. Лицо у нее было совсем еще детское, но характер, видимо, твердый, и она ни на йоту не отступала от своих показаний.

В результате проведенного расследования было установлено: нет доказательств, что Кирико в тот вечер в девять часов действительно зашла в кинотеатр, который назвала. Однако сюжет картины она знала хорошо. Вместе с тем, нет ничего удивительного в том, что никто из присутствовавших зрителей не знал Кирико в лицо, поскольку она совсем недавно перебралась в Токио.

Но и доказательств того, что она побывала на месте преступления, тоже не имелось. Очевидцев не было. Кроме того, речь шла о доме, где часто виделись Митико и Кэндзи Сугиура. Никто не знал о существовании этого тайного прибежища. Как же тогда могло получиться, что Митико столкнулась там с Кирико?

С другой стороны, известно, что Нобуко, приятельница Кирико, попросила ее следить за своим любовником, Кэндзи Сугиурой. Кирико в тот вечер отпросилась с работы для наблюдения за Кэндзи. Вот что сказала по этому поводу сама Кирико.

«Нобуко попросила меня посмотреть, чем занимается Сугиура-сан, и я некоторое время стояла возле ресторана, где он работает. Однако Сугиура-сан все не появлялся. Торчать там было неловко да и надоело, поэтому я пошла в кино. Это было примерно в восемь сорок. Рядом с рестораном, где я стояла, находится табачная лавка. Меня видела торговавшая там старушка, она, наверно, помнит меня».

Когда по этому поводу стали расспрашивать старуху из табачной лавки, она ответила, что не знает, была ли это Кирико Янагида, но какая-то женщина с семи часов на протяжении часа с лишним прохаживалась там, — явно кого-то поджидала.

Кирико не была особенно близка с убитым. Она лишь видела его, когда он приходил в принадлежащий его сестре бар «Кайсо». Кроме того, Кирико заявила, что совершенно не знает Митико Коно. По крайней мере, она с нею близко не знакома.

Но Митико настаивает на том, что Кирико заходила в дом, где было совершено убийство. Это заявление кажется неправдоподобным, поскольку нет доказательств того, что Кирико знала, где находится этот дом. Это обстоятельство говорит не в пользу Митико.

Еще одна деталь усугубляет подозрения, падающие на Митико, — ее перчатка. Митико говорит, что действительно потеряла правую перчатку. Почему она потеряла только одну перчатку? Если верить ее словам, то у нее была привычка, входя в дом, снимать перчатки. На

этот раз она тоже сняла одну, но когда зашла в гостиную и увидела там труп, она, по ее показаниям, забыла про снятую перчатку. Возможно, так оно и было, непонятно только, как перчатка могла оказаться рядом с трупом.

Митико утверждает, что не помнит, что она ее там обронила, и более того, считает, что не могла ее там обронить.Результаты вскрытия наводят на некоторые предположения. Суги-уре был нанесен удар острым колющим предметом в область сердца. Ранение оказалось смертельным.

Обследование места происшествия показало, что в тот вечер у Кэндзи был гость. Они, вероятно, сидели возле жаровни и разговаривали. Кэндзи не ждал нападения. Он не боялся повернуться к гостю спиной. Следовательно, можно предположить, что Кэндзи хорошо знал преступника.