В то же время я беден. Мне ничего не принадлежит. Каждый атом в моём теле был некогда частью чего-нибудь ещё, а вернее, многих вещей, да и сами элементарные частицы должны поучаствовать в великом множестве постоянно изменяющихся комбинаций, прежде чем счастливо складываются в атомы, образующие всё физическое и ментальное многообразие объектов, доступных вашему наблюдению и восприятию. И… спасибо… да, спасибо… и однажды каждый атом моего тела станет частичкой чего-то другого, и это будет уже навсегда. Сперва — частью звезды, поскольку именно на звёздах мы предпочитаем погребать наших мёртвых, а потом — снова — всего окружающего, начиная от еды, которую я съел, и напитков, которые я выпил, одеяния, которое я сейчас ношу, и жилища, которое занимаю, а также статуэтки, которую я собственноручно вырезал… заканчивая модулем, на котором я отправился в этот зал, чтобы предстать вам за этим столом, и звездой, которая согревает меня. Это так, когда я здесь, а не потому что я здесь: эти вещи могут быть устроены так, чтобы обусловить моё существование, но всё же в каком-то смысле это воля случая, и они с равной охотой сложатся в конфигурацию, которая обеспечит возможностью существовать кого-то другого тоже. В таком случае вряд ли я вправе претендовать даже на метафизическое обладание ими.

Но на Земле всё обстоит совсем не так. На Земле значительное число людей испытывает искреннюю гордость за свою замечательную экономическую систему, которая превосходит всякое человеческое разумение и даже, может быть, каким-то образом связана с фундаментальными концепциями вроде термодинамики или Бога. Там все мыслимые блага: еда, предметы комфорта, энергия, жильё, пространство, источники энергии и прочие средства к существованию естественным образом перемещаются от тех, кто нуждается в этом больше остальных, к тем, кто в них нуждается меньше остальных. Впрочем, те, кто получает эти избыточные блага, подчас подвергаются смертельному риску, хотя должно пройти много лет и даже поколений, чтобы эти неприятные побочные эффекты проявились в полной мере.

Поскольку по некоторым фундаментальным причинам побороть эту хитро спрятанную отвратительную черту человеческой природы на Земле до сей поры оказалось невозможным, а истощение, наступающее от того, что первоначально казалось разумной генетической возможностью, предоставлявшей несомненные философские преимущества на определённом этапе, стало вполне очевидным, извращённая логика, лежащая в основе всех поступков этих существ и изобретённых ими процессов, позволила им сделать вывод, что единственный мыслимый способ реагировать на изменения, происходящие в системе, которая только и ждёт любого твоего проступка, чтобы стократно умножить его дурные последствия, или смягчить, насколько это возможно, тягостные условия существования, — это вступить с ней в состязания на её же собственных условиях! Стоит особо отметить, что, с точки зрения землянина, социалистическая система страдает ужасными неизлечимыми внутренними противоречиями, препятствующими её адекватному использованию для оправдания его собственной глупости, а вот капитализм, согласно мнению всё того же среднестатистического землянина, счастливо избегает столкновения с такими противоречиями, поскольку в его структуру они интегрированы с самого начала. Но этого мало. Случилось так, что Свободный Рынок возник исторически первым и всегда оставался по крайней мере на корпус впереди преследователей. И хотя Советская Россия приложила немало усилий, чтобы представить вниманию мировой общественности такого фанатичного придурка, как Лысенко, на Западе процентное соотношение их к общей популяции таково, что любой малограмотный фермер сочтёт экономически обоснованным закопать зерно обратно в землю, расплавить масло, промыть тонны оставшихся нераспроданными овощей вином нового урожая, если ему не удастся всё это выгодно продать на рынке.

Однако вообразим себе, что этот неотёсанный деревенский чурбан всё же решился продать свой урожай, или даже просто раздать его нуждающимся — у землян существует ещё более интересный и расточительный обычай. Они в два счёта докажут вам, что в этом урожае никто не нуждается! Они даже не задумаются о том, чтобы накормить им экономически бесполезных неприкасаемых из Уттар-Прадеш [60], голодающих туземцев Дарфура [61], крестьян с Рио-Бранко [62]. На Земле более чем достаточно припасов, чтобы каждый живущий на ней человек был сыт! Вот ошеломляюще очевидная правда, способная потрясти основы их мира, и я только диву даюсь, почему униженные и угнетённые не горят гневом ежедневно и еженощно! Но они не могут. Их сознание разъедено мифом о самодостаточном совершенствовании, ядом религиозного одобрения или чем-то ещё, способным усыпить бдительность, по их выбору, а он у них широк! И так они длят свои дни, срываясь в гневе и забрасывая дерьмом кого-нибудь другого или же заискивая перед так называемой элитой, не замечая, как та срёт им прямо на лица! Я полагаю, что это наилучшая из всех известных нам демонстрация беспримерной расточительности и самонадеянного высокомерия в распоряжении властью и ресурсами или же… труднопредставимой глупости.

А теперь представьте, что мы явили себя взорам этих самовлюблённых сволочей. Что произойдёт? — Ли распростёр руки и осмотрелся вокруг, сделав достаточно длинную паузу, чтобы несколько человек поймались на его уловку и начали ему отвечать наперебой, затем триумфально, срываясь на крик, продолжил: — Я вам скажу, что произойдёт! Они нам не поверят! Ну да, мы, конечно, рисуем анимированные карты Галактики с точностью до миллиметра, занимающие физическую площадь не большую, чем у порционного кубика сахара к чаю, мы делаем орбитальные хабитаты и Кольца, можем перенестись из одного конца Галактики в другой менее чем за год, можем создать бомбу такую крохотную, что её не будет видно невооружённым глазом, и тем не менее способную разнести в клочья всю их планету, но… — Ли насмешливо улыбнулся и раздосадованно махнул рукой. — Но это не то, что они от нас ожидают. Они ждут путешествий во времени, телепатии, телепортации. А мы им скажем так: ну да, мы разработали очень сложный и пока не вполне понятный даже нам самим способ использования антиматерии для локального сдвига границ энергетической сетки [63], позволяющий нам заглянуть примерно на миллисекунду в…или так: ну да, мы обычно достигаем способностей, не вполне сопоставимых с естественной телепатической эмпатией, путём длительных тренировок, но видите во-о-он ту машину?.. Ну так вот, если вы её как следует попросите…или так: Ну, замещениене может считаться вполне точным эквивалентом телепортации, но… (Вот видите, я же вам говорил. — Примеч. дрона.)Да вся Генеральная Ассамблея ООН поднимет нас на смех. Особенно когда мы им расскажем, что до сих пор не вышли за пределы Галактики… ну, если не считать Облаков, но я бы не стал их упоминать [64]. Да и потом: что такое Культура в их системе категорий? Они ожидают контакта с космическими капиталистами или феодалами. А тут что? Анархо-либертарианская Утопия? Равенство? Свобода? Братство? Фу, что за чушь! Это не просто не модно, это безнадёжно устаревшие концепции. Их криводушие увело их далеко в сторону от основной последовательности общественной эволюции, на одну из самых идиотских боковых тропинок, и мы им более чужды, чем они в состоянии представить.

Так что же, корабль думает, что мы можем просто сидеть и в течение нескольких тысячелетий спокойно наблюдать за этим человекоубийственным фиглярством? — Ли покачал головой и наставительно воздел палец. — Не думаю, и у меня есть идея получше. Я собираюсь осуществить её немедленно, как только вы выберете меня капитаном. Но сначала…

Он хлопнул в ладоши.