Весь день Мики казалось, что он несет на себе огромную тяжесть, и себя он видел словно со стороны, будто вместо него все делает кто-то другой: медленно кормит с ложечки отца, срезает корочку с хлеба для бутербродов к пикнику, взбирается на холм к зарослям ежевики. Будто играет роль в каком-то спектакле.

Он вздохнул с облегчением, когда настал вечер и дети легли спать; они охотно отправились в постель, потому что утром он обещал им устроить какой-то невероятный сюрприз. Он заверил, что такого они совершенно точно не видели никогда, сообщил Грете, что и ей понравится, и что ей тоже причитается маленький подарок.

— Даже не знаю, что бы я без тебя делала, — сказала Мэри. — Честное слово, не заметила, как день пролетел. — Мики был рад это слышать. Он нашел Трише еще двух помощниц.

— А что, Эйлин теперь тут не работает? — захныкала Триша. Она явно ничего не подозревала.

— Нет, теперь не работает, она уехала. — сказал он твердо. — Тебе будут помогать эти две девушки, они выручали нас раньше — по праздникам и летом на выходных, когда было много народу. Мы с миссис Бернс идем в «Райанс», пришли за нами кого-нибудь, если не будете справляться. Но я уверен, что ты справишься. Ты ведь умница, Триша, и знаешь тут все, как свои пять пальцев.

Триша растаяла.

— Ну-ну, мистер Мики, вижу, набрались вы манер в этом Дублине.

— Пойдем в «Райанс»? — предложил он.

Хотел было пошутить: давай устроим романтический вечер, пройдемся по злачным местам — но почувствовал, что теперь это не к месту. Она взглянула на него с радостью и удивлением.

— Наверное, для тебя я не самая лучшая пара.

— Надо появляться на людях, я так думаю. С самого начала. Не прятаться по углам, не скрываться, будто ведешь двойную жизнь. Сразу честно смотреть людям в глаза. В конце-то концов, ты ни в чем не виновата.

— Я не удержала мужа, это большой грех в наших краях.

— Ерунда. Или тут телевизор не смотрят с утра до вечера? По-моему, всем понятно, что грех — это кое-что посерьезнее.

— Мики, мне так совестно, что я втянула тебя в эту историю, ты всегда был сама доброта, каждый выходной — просто праздник, и вот, пожалуйста: скандал, слухи, и все на твою голову.

— Послушай, не будет скандала и слухов, если ты поведешь себя правильно. — Он слышал собственный голос у себя в ушах — ему казалось, он говорил очень уверенно и убедительно. Наверное, и Мэри так показалось

— Ты мне здорово помогаешь. Без тебя я бы не знала, что делать. Я теперь как существо такое из кино — они еще ходят, как в трансе.

— Зомби, — подсказал он.

— Надо же, ты знаешь, — удивилась Мэри. — Не подумала бы.

— Я много фильмов смотрел. А куда еще девать время?

В «Райанс» набилась толпа народу. Мики посадил Мэри за столик в углу и направился к стойке бара. Барт Кеннеди помогал Силии, но все равно ей дух перевести было некогда. Мики вспомнил, что брат велел платить Барту достойную зарплату, и при мысли о Билли снова вскипел. Надо же, спокойно все рассчитать, продумать, что будет, как он ее бросит, и врать столько времени.

— Эй, Мики Бернс, ты сам не свой. — К нему обращалась Силия. — Не припомню, чтобы ты не знал, что ответить. — Наверное, она спросила про заказ, а он не услышал.

— Извини. — Ему пришлось сделать над собой усилие, прежде чем он смог говорить.

— Все в порядке? — обеспокоилась Силия.

Мики встряхнулся. Своей невестке он сказал множество ободряющих слов о том, как она должна себя вести, теперь надо следовать своим же советам. Голос к нему вернулся, но шутить вовсе не хотелось.

Он заказал пинту пива и порцию ликера «Снежный ком», взял бокалы и направился к столику, где сидела Мэри. Когда он пробирался сквозь группу девушек, отмечавших помолвку Бидди Брейди, Нэнси Моррис вдруг подняла руку, будто хотела его задержать. Она попросила его подсесть к ним и рассказать какой-нибудь анекдот. А он-то считал ее высокомерной занудой, которая думает только о себе и до других ей дела нет. Надо же.

— В другой раз, Нэнси, — извинился он, и Нэнси растерянно отвернулась. Он не хотел отвечать ей так резко, но право слово, надо же было спросить именно сейчас.

— Вот и я, — сказал Мики.

Мэри, повесив голову, глядела в пол.

— Посмотри на меня, Мэри Бернс, посмотри и улыбнись.

Она подняла голову и вяло улыбнулась.

— Чудесно, но у твоей дочери получается куда лучше.

Она изобразила улыбищу Греты — рот до ушей. Они оба рассмеялись.

— Так-то лучше, — заметил Мики. — Теперь давай посмотрим, что можно предпринять.

Они достали блокнот и составили список того, что необходимо сделать в течение недели. Прежде всего, позвонить поставщикам — их имена были записаны на клочках бумаги, наткнутых на металлические стержни, расставленые по всему офису. Билли Бернс не вел амбарных книг, столь милых сердцу налогового инспектора, но, по крайней мере, в его способе вести дела была какая-то логика. Мики написал образец сообщения, которое можно зачитывать всем, кто будет звонить по поводу страховки: «Страховыми полисами мистера Бернса занимается такой-то офис…» — и дальше следовало имя нотариуса. Мэри могла объясниться таким образом с кем угодно, прибавив с улыбкой, что она всего лишь женщина и не посвящена в замыслы главы семьи. Билли наверняка был честен, не взял ни пенни чужих денег и передал всю клиентуру другому агенту. Нотариусы в курсе его дел. Они составили список знакомых, которых стоит пригласить на работу в магазин, и обсудили, сколько им платить. Мики подходил к стойке бара еще за двумя пинтами пива и двумя порциями ликера, пока, наконец, они не учли все варианты и не истратили все силы.

— Сегодня я буду спать, устала страшно, — сказала Мэри, признаваясь, что накануне не спала.

— И я тоже усну: мне стало спокойней, — ответил Мики.

Она взглянула на него благодарно.

— Ты ко мне очень, очень добр. Но есть один вопрос, который ты ни разу не затронул.

— А именно?

— А как ты сам? Так и будешь приезжать домой по выходным?

— С Божьей помощью, по пятницам часов в десять вечера на «Лилобусе».

— Тебя сегодня словно подменили: я-то привыкла слышать от тебя сплошные шутки и анекдоты. Так мне с тобой куда легче, но как-то верится с трудом, что это действительно ты — если понимаешь, о чем я.

— Думаю, что да, — ответил он.

— Словом, я хотела спросить, нет ли у тебя желания бывать дома не только на выходных, но я не знаю, как это сделать. Если попрошу тебя вернуться насовсем, получится, будто я хочу, чтобы ты приехал и взвалил на себя все заботы о нас, но это не так. А если не попрошу, вдруг ты решишь, что мы тебе не рады.

— Я тоже думал об этом, — сказал Мики Бернс.

— И к какому же ты пришел выводу? — В нетерпении она подалась вперед, склонившись над стаканом с пенной верхушкой.

— Ты в глубине души еще надеешься, что он вернется. Что он просто потерял голову, но одумается, и через месяц все забудется.

— Мне бы хотелось в это верить, но я не думаю, что так будет, — ответила она просто.

— Итак, предположим, я вернусь домой и останусь, а братец Билли в один прекрасный день вернется из дальних краев — что тогда?

— А что изменится? — недоуменно спросила она.

— Мне придется сниматься с якоря, для нас двоих не будет места под одной крышей.

— Значит, ты не вернешься. — опечалилась Мэри. — А мне казалось, ты к нам привязался.

— Я вернусь насовсем, если он не объявится к Рождеству. Так лучше. Вот так и решим. — Он словно гордился собственной смекалкой.

— Это твой дом, — сказала она мягко. — Тебе тут всегда рады, как солнышку в окне.

— Ты очень добрая, потому так и говоришь. Вот мой брат, к примеру, так не сказал. Он велел нанять Барта Кеннеди за достойную зарплату.

— Он сказал, но я тебе не передала. Не хотела навязывать какого-то решения, — теперь она встревожилась.

— А что он говорил?

— Он сказал… да неважно это. Главное, он считает, что этот дом и твой тоже.