Не знала Зинаида, что Копылов гулящий был! И вот, придя с ярмарки, застукала она его с соседской служанкой, собрала в сердцах вещи и поехала домой.

Подойдя к калитке, вспомнила про Пузырика и, не заходя в дом, побежала в лес. И видит тот самый пенёк, а рядом с ним лежит Пузырик – бросилась она к нему!

Пузырик открыл глаза и прошептал: «Хозяйка». Наконец-то он дождался! Ведь он знал, главное не уходить, и тогда хозяйка его обязательно найдёт.

«Хочу в кузовок» – прошептал Пузырик и тихо умер.

Пастух и кузнец

Жили-были в соседних деревнях пастух и кузнец, и были они колдунами. Бывало, как станут колдовать друг против друга, так смех один – то кузнец пастуху рога наколдует, то пастух кузнецу пятачок вместо носа. Потом, конечно, мирились и возвращали друг другу человеческий облик. Любили деревенские своих колдунов, а как не любить, к кому же ещё с бедой пойдёшь? Ну, и боялись, конечно, – потому подарки несли.

А между деревнями теми перекрёсток был. Вот однажды понадобилось пастуху и кузнецу одновременно колдовство сделать, и встретились на том перекрёстке. Уж спорили они, спорили – никто уступать не хотел. Идёт мимо непонятный старичок в зипуне и спрашивает:

- Что же вы делите, люди добрые?

- Известно что, перекрёсток делим – колдуны мы. Ступай себе, дедушка!

- А не будет ли у вас, люди добрые, кусочка хлебушка для странника?

- Не будет, дедушка, ступай, а не то наваляем!

- Что же вы, колдуны, хозяина своего не признали?!

Скинул старичок зипунишко, и обернулся. Глядят пастух и кузнец, а перед ними сам чёрный Никола – красивый, молодой, в доспехах и рога до самого неба! Упали они ниц и стали умолять хозяина простить. Не простил их чёрный Никола – плетью отходил и колдовство отнял. С тех пор они простыми стали.

Не любит Хозяин плохих людей.

Жучка и старуха

(Из книги «Чёрт с тобой, иди к чёрту, какого чёрта»)

Нашей Жучке постоянно угрожала опасность. Псинку, которая подъедалась то на одном, то на другом дворе, несколько раз хотели зарыть заживо – сначала, когда изгоняли из свиней бесов, потом, когда решили, что начался падёж скота. А между тем, собака была очень полезная – пасла коров, сопровождала охотников, играла с детьми. Это именно она учуяла землянки христоверов и спасла оставшихся людей.

Когда охотники, услышав лай собаки, наткнулись на жилища подвижников и увидели голодных, можно сказать, умирающих людей, они тотчас сообщили в жандармерию о наличии в лесу представителей тайных обществ, изнуряющих себя невыносимыми для проживания условиями. И вот по зарубкам на деревьях большой отряд жандармов отправился в щедрошник. Там был уже совсем старый Зосима и его ученики, что много лет назад покинули соседнее село, да так и не вернулись. В то время, когда жандармы подходили к скиту, старец высунул голову из землянки и страшным голосом прокричал: «Антихристы!». Полиция стала вытаскивать людей из ям, но самым страшным местом оказалась морильня. Это глубокая яма, из которой нельзя было выбраться. В ней находилась мать с десятилетним ребёнком – последний был уже мёртв. В этой морильне подвижники с благословления старика Зосимы держали пост до смерти. Старец сумел внушить им, что добровольно умерев от голода, они искупят все свои грехи. Вот такая история, но вернёмся к собаке.

Летом Жучка весело бежала за пастушьей барабанкой, а зимой её следы были всегда рядом с охотничьей лыжнёй. На Купалу она вместе с девками семенила к воде, а в зимние святки лаяла на ряженых. И вот пропала Жучка. Люди решили, что она по старости ушла умирать в лес. Но через какое-то время собака снова объявилась, чтобы потом снова пропасть. И так продолжалось с месяц, пока не случилось вот что.

Пошёл колдун Иван в полдень на крест и видит: по полю в сторону леса бежит наша Жучка, а в зубах курицу несёт с поповского двора. Поскольку собака была уже стара, да ещё с ношей, колдун смог её нагнать и углубиться прямо за ней в самый ельник. Как не учуяла Жучка Ивана, неведомо. То ли колдовство, то ли слишком занята была, но пройдя довольно долгий путь, она вышла к лесному ручью, а там (Христесынебожий!) сидит на еловых ветках старуха – мать бабы Нюры, что по старости своей даже из избы никогда не выходила. И понял Иван, что произошло – баба Нюра в сговоре со снохой Александрой исполнили древний обычай оставления в лесу. Неизвестно, что их подвигло к этому. Ведь обе они очень набожные были и всё время Егорию да Илье молились, Богородице поклоны клали.

Погладил колдун Жучку, костёр развёл, куру закоптил. Пошамкала старуха мясо беззубым ртом, из ручья попила – улыбается. Жучка-то её нашла и с тех пор еду ей носила. Вот какая умница! Иван и собака тоже подкрепились поповской курятиной, а после посадил колдун старуху себе на закукорки, да и пошёл в село. К вечеру они появились на глаза. В то время на завалинке много было парней и девок – они и разнесли тотчас новость. Иван старуху не отдал, а понёс к себе в дом. Утром отец Терентий и старец Михаил в сопровождении прихожан отправились к бабе Нюре справляться насчёт содеянного, но та сказала, что ничего объяснять не будет, а только на исповеди всё расскажет. Так и было, да только после исповеди отец Терентий очень задумчивый был и почти сразу в монастырь уехал, говорят, за какими-то старыми книгами. Потом он ещё несколько раз побывал у Нюры – подолгу у неё сидел. Иван с женой заботились о несчастной старухе – кашу давали и творог. Но та всё одно больше месяца не прожила, а умирая, протянула Ване костлявой рукой старинный амулет, что носила на груди. Оказалось, что старуха была тайной ведьмой, отсюда и Нюркина набожность, и оставление она исполнила, чтобы та ей колдовство не передала. Вот такие дела. А только собаке всё едино, что поп, что ведьма – собака всех одинаково любит.

Омут над моей головой

Глядя в глаза дочке, я понял страшную, очень страшную вещь, которая испугала меня больше, чем диагноз. Знаете, когда тебе говорят, что жить осталось несколько недель, мозг – странный умирающий мозг устроен так, что факт этот осознается не сразу и не полностью.

Да и вообще, пугает не смерть, а понимание того, что вот ты был, и больше тебя не будет. Понять это невозможно и очень страшно. Был, ходил, думал, радовался выпивке, зарплате…. и больше тебя не будет! Как такое может быть?! Вот что страшно, вот что является первым шоком. Попробуйте представить это…

Что, стало не по себе?

А вторым? – спросите вы. Второй придёт, когда вы поймёте, что всем на вас наплевать. Именно это я и понял, когда глядел доче Марусе в глаза – либо она не понимает, что происходит, либо ей действительно по фиг. Бывшая что-то говорила, но я не мог расслышать, что… наверное опять перешла на пафос, дура.

Мы думаем, вот нарожаем детей и всё – больше не будем одиноки никогда. Это не так. Сначала они вынесут вам мозг своим эгоизмом, потом пошлют вас и ваше мнение подальше. Вы станете для них тупыми неавторитетными идиотами, которых меньше всего нужно слушать, а лучше делать всё вам назло.

Ваши родители тоже вас пошлют – вы исполнили свое предназначение – родили им внуков. Теперь вы отработанный биологический материал. Известие о вашей скорой кончине только первые два дня будет вызывать сожаление, потом они снова переключатся на проблему получения пенсионного кредита для покупки внукам по дорогому телефону, в надежде, что их в старости за это будут больше любить. Правда, ещё встанет вопрос вашего завещания: кому вы оставите машину, квартиру и домик у реки – единственное место, где вы были счастливы. Это называется «привести дела в порядок». Да хрен вам!

Зачем она её привела? Потому что так надо: «Иди, попрощайся с папой – он скоро умрёт». Она – это моя бывшая, Оксана, которая три года мне изменяла, а потом ушла к любовнику вместе с Марусей. И знаете, что она сказала: «Я тебя недостойна, ты найдешь хорошую женщину и будешь счастлив». Ещё с таким пафосом сказала! Вот дура! Женщины действительно видят мужское счастье в регулярном соитии и совместном проживании с какой-нибудь из них! В их понимании другого счастья нет. Какие же они убогие! Пока не нашли мужчину для совместного проживания и регулярного соития, они не получают удовлетворения от жизни. Выбрав жертву, они идут на всё – учатся думать, как жертва, исповедовать те же ценности, восхищаться теми же вещами, что их избранник. Про их выбор нельзя говорить ничего предосудительного, ведь «она его выбрала!» Может, действительно лучше умереть, чем видеть всю эту убогую людскую возню…