— О да, она всего лишь жена! — Барбара позволила себе неприкрытый сарказм.

— Ты знаешь, о чем я! — отмахнулась Кортни. — У меня уже не раз были женатые мужчины. И все время я была уверена, что на смертном одре они будут вспоминать не жену, а меня.

— Тебе нужно что-то сделать с твоим самомнением, — посоветовала Барбара.

— Речь не о том! Энни я была готова терпеть… Даже не так — она мне не мешала. Ведь любовницу потому и называют любовницей, что ее любят. Но вот выясняется, что Шейн нашел еще одну женщину, которую называет своей любовницей!

— Я бы предположила, что ты ревнуешь, но ты, разумеется, начнешь все отрицать! — задумчиво сказала Барбара. — Поэтому я предположу: тебе нестерпима мысль, что тебя поставили в один ряд с другой женщиной.

Кортни удивленно посмотрела на подругу. Как всегда, Барбара попала в точку.

— Да, — продолжила Барбара, — ты всегда считала себя выдающейся. Честно скажу, у тебя есть для этого объективные причины: ты умна, красива, умеешь добиваться поставленных целей, и вот кто-то поставил тебя на одну доску с другой женщиной.

— Именно! — с жаром воскликнула Кортни. — И если бы ты только знала с кем!

— Модель? — вяло поинтересовалась Барбара.

— Ты не хочешь поработать фокусником? Твой номер с чтением мыслей пользовался бы успехом.

Барбара снисходительно усмехнулась.

— Это было совсем просто. Достаточно было узнать о Шейне минимальную информацию. Например, то, что он увлекается модными показами.

— Но это же напрямую связано с его бизнесом, — возразила Кортни.

— Умоляю тебя! — Барбара махнула рукой. — Он управленец, а не модельер. Он любит деньги и красивую жизнь. Бесишься ты еще и потому, что тебя поставили в один ряд с престижными вещами вроде дорогой тачки, бриллиантовых запонок и любовницы с ногами от ушей. Честно признаться, я тебя понимаю. Оказаться в подобном ряду неприятно.

— Спасибо за понимание. — Кортни горько усмехнулась. — Шейн вытер об меня ноги. Никто еще не позволял себе такого!

— Все когда-то случается в первый раз, — философски заметила Барбара.

— Десять лет назад, приезжая покорять Нью-Йорк, — тихо сказала Кортни, — я дала себе слово не позволять никому вытирать об меня ноги.

— Стратегия хороша, — одобрила ее Барбара и отложила столовые приборы. Сейчас она должна была сказать подруге весьма неприятную вещь. Барбара терпеть не могла такие моменты! — Но ты выбрала неправильную тактику: ты сама вытирала обо всех ноги — прости за откровенность, но должен же хоть кто-то сказать тебе все это в глаза! — так что теперь не удивляйся.

Барбара видела, что в глубине души подруга с ней согласна. Кортни и сама пришла бы к пониманию этой простой истины, как только схлынула бы первая волна гнева.

— И что ты мне предлагаешь сделать? — мрачно спросила Кортни. — Подставить левую щеку?

— Почему бы и нет? — Барбара пожала плечами и вновь взялась за вилку, ей еще работать до восьми вечера. — Между прочим, эта философия изменила мир.

— А еще можно подстричься в монахини.

Барбара со вздохом отодвинула тарелку. Ну почему Кортни не понимает таких простых вещей?! Наверное, она плохо объясняет. Или подруга просто не доросла до понимания?

— Если бы ты задалась целью посвятить свою жизнь служению Господу, ты легко бы это сделала. Но ты выбрала другой путь, и сейчас перед тобой серьезная дилемма, от того, как ты ее решишь, зависит твое будущее. Ты понимаешь это, Кортни?

— Да. Если я позволю одному мужчине вытереть об меня ноги, это может сделать и второй, и третий. У меня выработается привычка, а потом какой-нибудь ушлый редактор не заплатит мне за работу или, что еще страшнее, поставит под статьей другое имя — так начнется закат моей карьеры. Шейна нужно примерно наказать.

Барбара покачала головой.

— Ты так ничего и не поняла!

— А что, мне нужно его простить, поцеловать в лобик и благословить на отношения с этой шваброй?!

— Говори тише! — поморщившись, попросила Барбара. — Я вовсе не это имела в виду. Ты можешь сохранить лицо, только если окажешься выше мелкой свары. Еще никогда месть не приводила ни к чему хорошему. Это пошло и низко, Кортни, это недостойно тебя.

— Ты даже себе не представляешь, Барбара, насколько изощренной может быть моя месть.

Кортни улыбнулась. Барбара почувствовала, как у нее на затылке начали шевелиться волосы. Да, Кортни приняла решение, и теперь ее не сдвинуть с места. Не стоит и пытаться. Но, может быть, жизнь окажется для Кортни лучшим учителем?

— Ты не хочешь слушать мои советы, и я не могу заставить тебя поступать так, как считаю правильным, — тихо сказала Барбара. — Я прошу тебя только об одном: увлекшись своей местью, не забывай о том, что вокруг есть кое-что другое, ради чего стоило бы жить.

— Например?

— Например, любовь.

— От этой любви одни только проблемы!

— Кортни, Кортни! — Барбара ласково улыбнулась, словно перед ней сидела не акула пера, а маленькая девочка. — Как же ты можешь говорить о том, чего никогда не испытывала?

— Я ведь писала целый цикл статей о наркотиках и наркомании, хотя никогда с этой бедой не сталкивалась.

— Все вы, журналисты, невежды! — фыркнула Барбара. — И все же, я прошу тебя хорошенько подумать, прежде чем объявлять Шейну войну.

— О чем тут думать?! Он нанес мне слишком глубокую рану, а месть станет лучшим лекарством.

— Месть — порождение ненависти, а ненависть может только разрушать, — уверенно сказала Барбара. — Подумать же стоит для начала над тем, достойного ли ты выбрала противника? Я бы на твоем месте просто забыла Шейна как страшный сон и занялась чем-то более значимым.

Ее голос звучал так убеждающее, что Кортни чуть было не поверила подруге. Совсем чуть-чуть.

— О да-а-а… — протянула Кортни. — Шейн — достойный противник. Я буду играть по правилам.

— Которые сама же установишь, и сама же нарушишь, — со вздохом сказала Барбара.

Общая канва мести появилась давно, едва только Кортни поняла, что Шейна нужно проучить. Что может быть страшнее для самовлюбленного мужчины вроде ее бывшего любовника, чем потерять свой бизнес? Наверное, только потерять потенцию.

Кортни усмехнулась. Можно было бы действовать и в этом направлении, но она не слишком доверяла колдунам и магам. Конечно, ей бы доставило определенное удовольствие втыкание булавок в восковую фигурку Шейна — да еще с такими намерениями! — но Кортни была реалисткой. Если уж мстить, то так, чтобы растоптать изменщика, чтобы он еще долго не мог прийти в себя и даже не думал о ком-то, кроме Кортни. И ей было совершенно наплевать, что будет о ней думать Шейн. Когда месть свершится, о любовнике она забудет сразу же.

Растоптать, отнять все, что ему дорого! Кортни зло сжала кулак.

Она сидела в своей квартире на тридцать втором этаже нового небоскреба с видом на Гудзон. Покупка этой недвижимости стала для Кортни воплощением мечты об успехе: престижный район, стильная квартира-студия, о чем еще можно мечтать в тридцать два года?

Я должна получить бизнес Шейна, должна сделать так, чтобы он в одном нижнем белье отправился за тарелкой бесплатного супа. И тогда я с удовольствием займусь благотворительностью.

Кортни улыбнулась, и от этой улыбки любому стало бы не по себе. Да никто и не предположил бы, что красивое лицо молодой успешной женщины способно выражать такие грубые, злые эмоции. Красота Кортни часто становилась ширмой, и редкой наблюдательности человек мог разглядеть за плавными, словно вышедшими из-под резца гения чертами стальной стержень. На этом стержне держалась вся личность Кортни, это была ее основа. А женственность, красота были лишь мягкой оберткой, которой так удобно воспользоваться при случае.

Заколка больно стягивала длинные густые волосы глубокого каштанового цвета. Кортни раздраженно вытащила ее и бросила на стол, где уже валялись исчерченные листки, маркеры и несколько разноцветных флакончиков лака для ногтей. Она пыталась придумать план и по давно заведенной привычке пыталась прорисовать весь алгоритм. Но пока на листках были лишь несколько разнообразных многоугольников с основными этапами: «Объявить войну», «Отобрать бизнес», «Разорить», «Унизить», «Насладиться унижением». Под последним пунктом был нарисован схематический человечек. На его шее болталась веревочная петля, а сам человечек стоял на коленях и явно молил о пощаде.