— Я не могу. У меня нет времени.

— Ты же встречаешься с Рупертом в два, — сказала Шарлотта. — До этого еще пять часов.

Лидия в ужасе подняла глаза.

— И все?

Шарлотта посмотрела на две сумки Лидии. Они были немаленькие, но чтобы заполнить их не понадобилось бы 5 часов. Она решила зайти с другой стороны.

— Лидия, — сказала она, пытаясь быть как можно более рассудительной, — внизу проходит прием в твою честь. Твое отсутствие заметят. — Когда Лидия застыла, сравнивая два комплекта нижнего белья, она попробовала еще раз. — Лидия, — сказала она несколько громче, чем того требовали приличия, — ты слушаешь меня? Твое отсутствие точно заметят!

Лидия пожала плечами.

— Тогда ты иди вниз.

— Невеста-то не я, — отметила Шарлотта, прыгая перед сестрой.

Лидия посмотрела на нее, а затем вновь на белье.

— Лавандовое или розовое?

— Лидия…

— Так какое?

Шарлотта не была уверена зачем — возможно, из-за абсурдности момента, — но она посмотрела на белье.

— Откуда ты это взяла? — спросила она, подумав о собственном нижнем белье в различных вариациях белого цвета.

— Из моего приданого.

— Для брака с виконтом? — в ужасе спросила Шарлотта.

— Конечно, — ответила Лидия, выбрав лавандовый цвет и бросая белье в саквояж.

— Лидия, это подло!

— Вовсе нет, — сказала Лидия, обратив на Шарлотту все свое внимание впервые с того момента, как они прокрались в ее комнату. — Это практично. Если я собираюсь замуж за Руперта, то не могу позволить себе быть непрактичной.

Шарлотта раскрыла от удивления рот. До этого момента она не думала о том, что Лидия понимает, на что себя обрекает, выходя замуж за такого мота, как Руперт.

— Я не такая ветреная, как ты думаешь, — сказала Лидия, поразив Шарлотту еще и тем, что в точности прочла ее мысли.

Шарлотта некоторое время молчала, затем мягко произнесла, пытаясь словами загладить свою вину:

— Мне нравится розовое.

— Правда? — спросила Лидия с улыбкой. — Мне тоже. Я думаю, что возьму оба.

Шарлотта нервно сглотнула, наблюдая, как сестра пакует вещи.

— Ты должна постараться незаметно вернуться на прием, хотя бы на несколько минут, — сказала она.

Лидия кивнула.

— Ты, наверное, права. Я вернусь, как только закончу укладывать вещи.

Шарлотта подошла к двери.

— Я пойду сейчас. Если кто-нибудь спросит о тебе, я… — Она беспомощно помахала рукой в воздухе, пытаясь сообразить, что же именно она должна сказать. — Ладно, придумаю что-нибудь.

— Спасибо, — сказала Лидия.

Шарлотта просто кивнула, чувствуя себя слишком не в своей тарелке, чтобы что-то говорить. Она тихо выскользнула из комнаты, прикрыв за собой дверь перед тем, как спуститься вниз по лестнице. Она была не в восторге от того, что должна была сделать; она полагала, что при необходимости сможет отлично соврать, но очень не хотела этого делать, особенно по отношению к виконту.

Все было бы намного легче, если бы он не был таким милым.

Милым. Почему-то это слово заставило ее улыбнуться. Ему бы не понравилось, если бы его так назвали. Энергичным, возможно. Опасным — определенно. И «дьявольский» тоже казалось очень подходящим словом.

Но независимо от того, нравилось это виконту или нет, он действительно былмилым человеком. Он был добрым и искренним, и, конечно, не заслуживал той судьбы, которую Лидия для него припасла.

Лидия и…

Шарлотта остановилась на лестничной площадке и закрыла глаза, ожидая, когда пройдет внезапный приступ тошноты, вызванный чувством вины. Она не хотела думать о том, какую роль она сама играет в надвигающейся катастрофе. По крайней мере, не сейчас. Ей нужно было сконцентрироваться на том, как без проблем выпроводить сестру.

А затем она поступит правильно по отношению к виконту — найдет его и предупредит, чтобы он не…

Шарлотта поежилась, представив себе сцену в церкви. Она не может этого допустить. И не допустит. Она…

— Шарлотта?

Она резко открыла глаза.

— Милорд! — прохрипела она, все еще не веря, что он стоит перед ней. Она не хотела встречаться с ним, пока все не будет кончено, и не хотела с ним говорить. Она не была уверена, что ее совесть выдержит это.

— С вами все в порядке? — спросил он, разрывая ей сердце искренним участием, звучавшим в его голосе.

— Я в порядке, — ответила она и сглотнула, выдавив дрожащую улыбку. — Я просто немного… потрясена.

Он холодно скривил губы.

— Попробовали бы вы встать на место одного из предполагаемых супругов.

— Да уж, — ответила она. — Я уверена. Это, должно быть, очень тяжело. То есть, конечно, это не должно быть тяжело, но… ну… — Она подумала, что никогда еще в жизни не произносила более бессмысленного предложения. — И все равно, я думаю, это сложно.

Он странно на нее посмотрел, достаточно пристально, чтобы она смутилась, и затем пробормотал:

— Вы и понятия не имеете насколько. — Он указал на тарелочку в своей руке. — Желаете клубники?

Она помотала головой; ее желудок был слишком неспокоен, чтобы даже думать о еде.

— Куда вы идете? — спросила она, в основном для того, чтобы заполнить возникшую паузу.

— Наверх. Лидия ушла, и я…

— Она тоже нервничает, — выпалила Шарлотта. Конечно, он не собирался заходить в комнату Лидии. Это было бы неприлично, и, что еще хуже, он бы застал ее за упаковкой багажа. — Она ушла, чтобы немного полежать, — быстро нашлась она, — но обещала мне, что скоро спустится.

Он пожал плечами.

— Она может делать, что хочет. Завтра нам предстоит длинный день, и, если ей нужен отдых, пусть отдохнет.

Шарлотта кивнула и медленно выдохнула, когда осознала, что он и не собирался искать Лидию.

И тут она сделала величайшую ошибку в своей жизни.

Она посмотрела на него.

Это было странно, поскольку было темно, а за ее спиной мерцал только один канделябр, она никак не могла видеть цвет его глаз. Но когда она посмотрела на него и их взгляды встретились, они были такими горячими и такими голубыми, что даже если бы дом вокруг них вдруг начал рушиться…

Она не думала, что смогла бы отвести взгляд.

Нед втихомолку поднимался по лестнице с одной лишь целью — избежать любого общения с людьми, но когда он увидел Шарлотту Торнтон на лестничной площадке, что-то изменилось в нем, и он понял что «любое общение с людьми» не относится к ней.

И дело было не в том, что, как он опасался, он желал ее, хотя каждый раз, когда он позволял себе посмотреть на ее губы, он чувствовал, как внутри него что-то сжимается, чего не должно происходить при общении со свояченицей.

Более того, когда он увидел ее, стоящую с закрытыми глазами, она показалась ему спасательным тросом, неподвижным якорем в мире, который пьяно вертелся вокруг него. Если бы ему удалось прикоснуться к ней, просто взять за руку, все стало бы хорошо.

— Хотите потанцевать? — спросил он, поразив самого себя.

Он увидел удивление в ее глазах, услышал, как слегка сбилось ее дыхание, прежде чем она повторила:

— Потанцевать?

— А вы уже? — спросил он, понимая, что ступает на очень опасный путь, но ничего поделать с этим не мог. — В смысле, танцевали? Сегодня вечером было не так много танцев, и я не видел вас танцующей.

Она покачала головой.

— Я выполняла мамины поручения, — пояснила она несколько отстраненно, словно эти слова не имели ничего общего с тем, что было у нее на уме. — Знаете, всякие детали праздника и прочее.

Он кивнул.

— Вы должны потанцевать, — произнес он, на самом деле подразумевая: «ты должна потанцевать со мной».

Он поставил пустую тарелку на ближайшую ступеньку, тихо заметив:

— Какой смысл подворачивать лодыжку, если вы не наслаждаетесь жизнью, когда она перестает болеть?

Она ничего не ответила, только смотрела на него, но не как на безумца, хотя и была уверена, что он сошел с ума, хотя бы на этот вечер. Она просто смотрела на него, словно не могла поверить своим глазам, или, может быть, ушам, или в сам этот момент.