— Нед, — простонала она, дыша все чаще и чаще. Она выглядела такой красивой, что у него навернулись слезы. Ее щеки покрывал румянец, глаза были подернуты желанием, и он никак не мог прекратить думать: «Я люблю ее».

Он видел, что она почти достигла пика. Он не знал, как долго еще сможет сдерживать возрастающую потребность своего тела, и поэтому он скользнул рукой между их телами, его пальцы нашли ее самую чувствительную точку.

Она закричала.

Он потерял контроль над собой.

И затем, как в отлично поставленном танце, они оба застыли и выгнулись в один и тот же момент, движение прекратилось, дыхание прервалось, пока они просто не рухнули на кровать, уставшие и выжатые.

И блаженно счастливые.

— Я люблю тебя, — прошептал он, желая еще раз произнести эти слова, пусть даже и в подушку.

И затем он скорее почувствовал, нежели услышал ее ответ:

— Я тоже тебя люблю, — прошептала она, уткнувшись ему в шею.

Он приподнялся на локтях. Его усталые мышцы запротестовали, но ему было необходимо видеть ее лицо.

— Я сделаю тебя счастливой, — поклялся он.

Она обольстительно ему улыбнулась:

— Ты уже сделал.

Он хотел сказать что-нибудь еще, но не находил слов, чтобы выразить, что у него на сердце, поэтому он лег снова на матрас и притянул ее к себе.

— Я люблю тебя, — сказал он снова, поражаясь своему желанию ежеминутно повторять ей эти слова.

— Это хорошо, — ответила она, — и он почувствовал, что она хихикнула.

Затем она внезапно повернулась, и они оказались лицо к лицу. Она замерла, словно только что подумала о чем-то поразительном.

Он вопросительно приподнял бровь.

— Что, как ты думаешь, сейчас делают Руперт и Лидия? — спросила она.

— А не все ли мне равно?

Она легонько ударила его по плечу.

— Ну, хорошо, — вздохнул он. — Полагаю, мне не все равно, учитывая, что она все ещетвоя сестра и что он на самом делеспас меня от брака с ней.

— Как ты думаешь, чем они сейчас занимаются? — настаивала она.

— Если им повезло, — ответил он, — то тем же, чем и мы.

— Их жизнь будет нелегкой, — признала Шарлотта. — У Руперта нет ни гроша за душой.

— Ну, не знаю, — сказал Нед зевая. — Я полагаю, что они как-нибудь справятся.

— Ты так думаешь? — спросила Шарлотта, закрывая глаза и откидываясь на подушки.

— М-м.

— Почему?

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты настырная девица?

Она улыбнулась, хотя он и не мог этого видеть.

— Почему? — повторила она свой вопрос.

Он закрыл глаза.

— Не задавай слишком много вопросов. А то нечему будет удивляться.

— Я не хочу удивляться. Хочу все знать.

Он рассмеялся, услышав ее слова.

— Тогда знай, моя милая Шарлотта: ты вышла замуж за чрезвычайно умного мужчину.

— Правда? — пробормотала она.

Этот вызов он не мог не принять.

— О, да, — сказал он, перекатившись так, чтобы вновь оказаться над ней. — Определенно.

— Очень умного или просто слегка умного?

— Очень — очень— умного, — задорно заявил он. Его тело, возможно, было слишком уставшим для повторения, но это не означало, что он не мог помучить ее.

— Я могу потребовать некоторые доказательства этого ума, — сказала она. — Я … ох!

— Достаточно доказательств?

— Ах!

Ее стоны разорвали тишину комнаты.

— Вот вы и дома, миссис Марчбэнкс!

Лидия мечтательно улыбнулась, когда Руперт перенес ее через порог Портмидоу-Хауса. Он не был таким огромным, как Торнтон-Холл, который вообще-то и сам был небольшим, и даже не принадлежал им, по крайней мере, до того момента, когда престарелый дядюшка Руперта не отойдет в мир иной.

Но все это не имело значения. Они были женаты, влюблены, и до тех пор пока они вместе, им было не важно, что они находятся в чужом доме.

Кроме того, дядя Руперта не должен был вернуться из Лондона до следующей недели.

— Кстати, — сказал Руперт, сузив глаза и опустив ее на пол. — А это что такое?

Лидия проследила за направлением его взгляда и увидела ярко упакованную коробку, стоящую на столе в передней.

— Может быть, свадебный подарок? — пробормотала она с надеждой.

Он искоса взглянул на нее.

— Кто знает, что мы поженились?

— Я полагаю, что всего лишь каждый, кто приехал посмотреть, как я выхожу замуж за лорда Бервика, — ответила она. Они уже слышали о том, что вместо нее он женился на Шарлотте. Лидия даже представить не могла, какие должны идти слухи.

Внимание Руперта было уже захвачено коробкой. Он осторожно выдернул конверт из-под лент и просунул палец под восковую печать.

— Дорогой, — отметил он. — Настоящий конверт, а не просто сложенный и запечатанный лист бумаги.

— Открой его, — поторопила Лидия.

Он прервался, чтобы бросить на нее раздраженный взгляд.

— А что, по-твоему, я делаю?

Она выхватила конверт из его пальцев.

— Ты делаешь это слишком медленно. — Нетерпеливыми руками она надорвала конверт и вытащила лист бумаги, развернув его так, чтобы они вместе могли прочесть его содержание:

Прошла целая минута, прежде чем Руперт или Лидия обрели дар речи.

— Как великодушно с его стороны, — пробормотала Лидия.

Руперт несмолько раз моргнул, прежде чем произнести:

— Как ты полагаешь, почему он написал это в стихах?

— Не могу себе даже представить, — ответила Лидия. — Я и понятия не имела, что у него так плохо с головой. — Она сглотнула, и на ее глазах появились слезы. — Бедная Шарлотта!

Руперт обнял ее за плечи.

— Твоя сестра сделана из крепкого материала. Она справится.

Лидия кивнула и позволила ему увести себя в спальню, где она вскоре забыла о том, что у нее вообще есть сестры.

— Нед, ты не мог этого сделать! — Шарлотта в ужасе прижала ладонь ко рту, когда он показал ей копию записки, которую он послал Руперту и Лидии.

Он пожал плечами.

— Ничего не смог с собой поделать.

— Это очень великодушно с твоей стороны, — сказала она, пытаясь казаться серьезной.

— Это точно, — пробормотал он. — Я думаю, что тебе придется доказать мне свою благодарность…

Она сжала губы, чтобы не рассмеяться.

— Я и понятия не имела, — сказала она, отчаянно пытаясь сдержать улыбку, — что ты такой талантливый поэт.

Он помахал рукой в воздухе.

— Писать в рифму не так уж и трудно, если подойти с умом.

— Да неужели?

— Честно.

— И сколько времени тебе понадобилось, чтобы сочинить это… э-э… стихотворение? — Она бросила взгляд на лист бумаги и нахмурилась. — Хотя мне кажется жуткой несправедливостью по отношению к Шекспиру и Марлоу называть его так.

— Шекспир и Марлоу могут меня не опасаться…

— Да, — пробормотала она, — это и так ясно.

— … у меня нет планов писать стихи в дальнейшем, — закончил Нед.