—Но ты же не любишь меня, — сказала Райнона ровно.

—Нет, но я хочу тебя. Ты же знаешь, между нами существует сильное влечение.

—Значит, хочешь получить меня любым способом? — повторила она с усмешкой, недавно сказанные им слова.

Глаза его вспыхнули.

—Да. Это так. Но, учти, я никогда не обижу тебя. Обещаю заботиться о тебе и дать все, что в моих силах. — Он обнял ее. — Чего же тебе еще желать?

Любви. Нежности. Ей так хотелось, чтобы он любил ее. Это же так очевидно. Для всех, но не для него. Какая горькая ирония судьбы!

Райнона взглянула на Аннабель. Девочка в свою очередь посмотрела на нее и трогательно протянула к ней ручонки.

Она наклонилась и подняла малышку на руки, прижала к груди и поцеловала прямо в макушку, в пушистые шелковистые кудри, черные и мягкие, такие же, как у Лукаса.

Ну, как можно бросить такого замечательного ребенка! Райнона уже приняла решение, хотя в душе и сомневалась в правильности выбора.

И все же казалось, что эта возможность дарована ей самой судьбой. Она посмотрела наверх и увидела сверкающие глаза Лукаса. И было в них что-то еще.

Как же я хочу быть рядом с ним!

И она должна быть с ним! Пусть даже он ее и не любит. Она сделает это ради Аннабель, потому что так надо. И еще потому, что она сама хочет.

И неважно, сколько боли при этом ей придется испытать.

— Хорошо, — прошептала она, и на губах Лукаса заиграла торжествующая улыбка.

Следующие дни пролетели в страшной суете. Лукас едва поспевал повсюду: отвечал на телефонные звонки, слал эмэйлы, мотался то туда, то сюда — и все ради того, чтобы организовать небольшую свадьбу, которую решили устроить на острове. Тео был в восторге, и хотя состояние его никак не улучшалось, на лицо вернулся розовый цвет, а в глазах появился блеск. Он был по-настоящему счастлив.

Райнона же пребывала в оцепенении. В основном она думала об Аннабель, поэтому свадебная шумиха не касалась ее сердца. Она знала: просто так надо. Правда, иногда она словно приходила в себя и задавалась вопросом, а что это она такое делает. И каким будет их будущее.

Лукас спросил, есть ли у нее в Уэльсе родственники или друзья, которых она хотела бы пригласить на свадьбу. Но девушка в ответ лишь отрицательно покачала головой. Она поняла вдруг, что хочет побыть одна, подальше от праздничной суеты.

Оставив Аннабель на попечение служанки, Райнона ушла на пляж.

Что я наделала? — думала девушка.

Сможет ли она быть счастлива с Лукасом? Почему бы и нет? Да, она выходит замуж только ради Аннабель, да, он не любит ее, хотя и жаждет близости с ней. Но желание совсем другое, не любовь.

И все равно, раньше у нее даже этого не было.

Она подошла к каменистой кромке, которая отделяла городской пляж от частного, на котором они были с Лукасом, и после короткого колебания решила перелезть через камни, но поскользнулась и ободрала ногу.

Негромко выругавшись, Райнона села на песок, закрыв рану рукой. Кровь капала меж пальцев. Она подтянула колени к груди, положила голову на них и зарыдала.

Слезы ручьями хлынули из глаз. Наконец напряжение, в котором она находилась так долго, вырвалось наружу. Уже лет сто она так не плакала! И как ни старалась взять себя в руки, ничего у нее не получалось. Она глубоко дышала, и старалась думать о чем-то другом, и терла глаза, но стоило ей немного успокоиться, как вновь ее начинали сотрясать рыдания.

Как же много слез у нее было, однако. На удивление! Ей и в самом деле было о ком и о чем поплакать. О той девочке, которой она была когда-то и которую никто никогда не любил. И о той женщине, которой она стала: одинокой, испуганной, все так же ищущей любви. Нет, больше она не просила. Но все равно хотела счастья.

Сказка, которую мог рассказать ей Лукас, оборачивалась жестокой реальностью.

—Райнона!

Девушка резко подняла голову. Лукас! На лице его читалась искренняя забота.

― Райнона, а тебя везде ищу. Я тут вдруг услышал странные звуки и подумал: раненое животное. Что случилось?

― Ничего, — бросила она и отвернулась.

― Ты плачешь так, словно произошла величайшая трагедия всей твоей жизни и твое сердце разбито. Неужели не хочешь рассказать? Я ведь твой будущий муж. Ты должна доверять мне.

― Должна? — повторила она с хриплым смешком.

Так могла смеяться только сумасшедшая. Но ей было неважно, кто и что о ней подумает. Так хорошо было поплакать вволю.

― Райнона, пожалуйста! Мне надо знать. — Лукас взял ее руки в свои, посмотрел на нее и вскрикнул, когда заметил кровавый порез на ноге. — Что случилось? Ты поранилась? Вот почему ты плакала! — Он вгляделся в ее лицо, желая, чтобы она подтвердила его догадку. — Но нет... Тут еще есть кое-что. — Вынув из кармана носовой платок, он приложил его к ноге девушки. — Давай вернемся, пусть Адейя осмотрит рану.

― Я и сама справлюсь, — запротестовала Райнона.

― Как хочешь, — пожал он плечами. — Но порез-то довольно большой. Успокаивайся, вот так...

И он провел пальцем по ее щеке, но Райнона не поддалась на этот ласковый жест.

Лукас заметил, как она дернулась в сторону.

― Что? Что не так?

― Все. То есть ничего.

Он помотал головой, теряя терпение.

—Расскажи.

Она отодвинулась от него и уставилась на ровную гладкую поверхность моря.

― Лукас, вся моя жизнь изменилась за какую-то пару дней. Я согласилась выйти замуж за человека, которого едва знаю, мужчину, который ясно дал мне понять, что не любит меня и никогда не полюбит. Понимаю, что должна так поступить, что это моя обязанность. Вполне возможно, в этом ты прав. Бог свидетель, я всегда так жила: делала то, что нужно, что должно. Делала то, чего ожидали от меня другие люди, и неважно, как больно было при этом мне самой. Но после смерти моих родителей я считала, что теперь я начну жить для себя. Пусть это звучит ужасно эгоистично. Но я думала об этом совсем в другом духе. Я хотела для себя хоть немножечко счастья. Хоть капельку радости. Неужели я и теперь этого не заслужила?..

― Так ты считаешь, что, выходя за меня замуж, ты жертвуешь собой, своим счастьем? — тихо проговорил Лукас.

― Любовью — точно. Удовольствие мы, пожалуй, испытаем вдвоем, — и она ему подмигнула, криво улыбнувшись. — Уверена. Что до радости... Не знаю. Каждый под этим имеет в виду что-то свое.

Он сел рядом и стал задумчиво водить рукой по песку.

—Понимаю тебя, потому что я сам всегда делал только то, что положено, и то, чего ожидали от меня остальные, да и я сам.

― В таком случае свадьба... она относится к разряду тех же событий? — спросила Райнона, отлично зная, что ответ не будет другим.

Но ей так хотелось услышать это из уст самого Лукаса.

― Да, это долг, — через несколько секунд отозвался Лукас. — Но... это не значит, что он будет обузой.

Райнона кивнула. Хорошо. Она ведь хотела чего-то грандиозного. Чего-то значимого, волшебного и прекрасного. У нее есть возможность это получить.

—Идем домой, — мягко настаивал Лукас. — Осмотрим твой порез и поужинаем. Все приготовления закончены. Я как раз шел тебе об этом рассказать. Мы можем пожениться уже завтра.

Голова Райноны резко поднялась:

― Завтра?

― На мой взгляд, чем раньше, тем лучше. Пусть это эгоистично, но... я так тебя хочу. Так что давай завтра.

― Кто-нибудь приедет?

― Нет. Будут только те, кто здесь. Позже, если хочешь, можем устроить пышный прием в Афинах. Там ты сможешь увидеться с моими коллегами и состальными членами нашей семьи. А также пригласить друзей из Уэльса.

― Я уже говорила, мне некого приглашать

― Некого?

Райнона пожала плечами. Те немногие друзья, которых и друзьями-то нельзя назвать, со временем перешли в статус просто знакомых. Все чаще она проводила время одна, ухаживая за родителями. И это продолжалось так долго, что она позабыла, как надо общаться, как веселиться, как легко и непринужденно вести беседы. И порою даже сомневалась, что вообще когда-то умела это делать.