— И главная проблема — это вы сами.

Но Джианни сочувствие было не нужно. Он нахмурился:

— Со мной все в порядке.

— Вы выглядите так, будто не спали всю ночь, — сказала Мег, разрываясь между сочувствием и желанием добавить осуждающее слово «снова». Она не могла забыть о тех цветах, которые он купил у нее тогда на выставке для… своих подружек.

— Меня не было, когда это случилось, — пробормотал Джианни, словно обращался сам к себе. — Я был в ночном клубе. Я помчался в больницу, сел рядом с ним на кровать, стараясь почувствовать что-то. Но я ничего не чувствовал… Однако потом… — Он замолчал.

— Все нормально, — тихо сказала Мег, снова протянув к нему руку. На этот раз она тихо дотронулась до его рукава, но он быстро отступил назад.

— Потом я приехал сюда, потому что имение не может управляться само собой… — живо начал Джианни, но ресницы его медленно опустились, прикрыв темные глаза. Он взглянул на часы. — Я не спал несколько дней… — закончил он с усталым недоумением.

— Это видно, — тихо сказала Мег. Он выглядел очень усталым и потрепанным.

Джианни потер рукою лоб и глаза. Мег понимала, что он испытывает. Она страшно переживала за своего отца, когда тот лежал в отделении интенсивной терапии.

Воспоминания были еще свежи в ее памяти, и вдруг они переполнили ее. Рванувшись вперед, она протянула к Джианни руки. Она не могла сдержать себя. Его реакция была тоже инстинктивной, когда он, подняв руки, остановил ее:

— Нет! Пожалуйста, не надо.

Мег остановилась, сдержав свое стремление утешить его.

— Хорошо, хорошо. Вы волнуетесь, что нас увидят ваши служащие. Я понимаю. Но никому не будет хорошо, и вам в том числе, если вы будете продолжать изнурять себя, синьор. Вам надо отдохнуть, и если вы не сделаете это, сами окажетесь в больнице! И кто тогда позаботится о вилле Кастелфино и людях, которые работают здесь?

Джианни долго смотрел на нее. И под пристальным взглядом этих мрачных, загадочных глаз глубоко внутри Мег стало что-то происходить. Будто зеленый росток стал пробиваться сквозь толстый слой снега. Джианни Беллини был небрит и явно измучен, и все же он выглядел потрясающе. Все ее порочные фантазии о нем снова всплыли в ее сознании. Она провела много долгих бессонных ночей, вспоминая его лицо, его улыбку, его очарование…

А теперь он стоял прямо перед ней.

— Почему вы переживаете за меня? Я холодный, бесчувственный робот, способный лишь решать задачи. Именно так говорят обо мне в клубах и на пляжах. Когда я отмету все безумные идеи своего отца, для вас здесь не останется никакой работы.

Мег подняла брови. Планы старого графа казались ей вполне разумными. О такой работе она мечтала, но новый порядок, который хотел установить Джианни, разрушал все ее мечты. Значит, настало время сказать ему горькую правду.

— Я не могу не переживать, — сказала она ровным, спокойным тоном. — Я зачислена в штат работников виллы Кастелфино, но до сих пор вы — единственный человек, который знает о том, что я явилась на службу. Если говорить откровенно, то это в моих интересах — позаботиться о вас, синьор Беллини. И всегда остается шанс, даже самый ничтожный, что вы все-таки прислушаетесь к моим доводам и возьметесь за выполнение планов старого графа.

Потребовалось некоторое время, чтобы с лица Джианни исчезло выражение согласия и вместо него возникло отвращение.

— Я должен был догадаться. Все разговоры с женщинами в конце концов сводятся к деньгам. А люди удивляются, почему я не женюсь! — Лицо его скривилось.

Этот ответ окончательно привел Мег в себя. В реальной жизни этот мужчина был очень далек от идеала, о котором она мечтала. С запоздалым сожалением она поняла, что Джианни был таким же практичным и приземленным, как и она. У нее не осталось никаких иллюзий. Родители попрощались с ней в аэропорту, возложив на дочь большие надежды. И она не могла теперь вернуться домой с пустыми руками.

— Речь идет не только о деньгах, синьор. В планах старого графа есть здравый смысл. Мои родители, оставшиеся дома, считают меня опорой семьи. Я помогла наладить им бизнес, который до того пришел в упадок. Сейчас у них все хорошо, но мы все знаем о том, что в любой момент обстоятельства могут измениться. Поэтому мне нужна эта работа, синьор! Ваш отец пригласил меня жить в садовом домике — здесь, на вилле Кастелфино. Я приезжала сюда раньше, поэтому знаю, где он находится. И вам не надо беспокоиться обо мне, — сказала она, хотя Джианни Беллини никогда ни о ком не беспокоился, только о себе. — Я сама решу все вопросы и не доставлю вам никаких хлопот. Мы сможем поговорить обо всем позже. Вам только надо немного отдохнуть.

— Нет. Я должен бодрствовать.

Он выглядел воинственным — насколько может выглядеть воинственным мужчина, не спавший несколько ночей.

— Конечно, должны, синьор. — Мег улыбнулась. — Именно поэтому вы должны немного поспать. Не волнуйтесь, я знаю, как функционирует этот дом. Вы будете в курсе всего происходящего, — успокаивающе произнесла она. — Старый хозяин говорил, что он выбирал самых лучших работников.

Джианни долгим взглядом посмотрел ей в лицо. Затем вдруг снова взял ее руку и поднес к своим губам — для умопомрачительного поцелуя. В глазах его мелькнуло тайное обещание, как при их первой встрече…

Затем он медленно произнес:

— Да, действительно. Отец выбирал самых лучших работников. Теперь я это вижу.

Джианни послушался Мег лишь потому, что очень устал. Он был так измучен, что тело установило полный контроль над его разумом. Предоставив новоприбывшей самой разбираться со своими делами, Джианни пошел в свою комнату. Действуя на автопилоте, он скинул ботинки и упал на кровать.

Когда он очнулся, солнце светило ему в глаза, в желудке урчало от голода. Схватив телефонную трубку, лежавшую на прикроватной тумбочке, он позвонил экономке и велел принести ему еду.

Через двадцать минут, приняв душ и побрившись, он снова почувствовал себя человеком. Войдя в столовую, Джианни увидел, что стол накрыт. Внутренние часы подсказали ему, что сейчас должен быть обед. Но то, что он увидел на столе, совсем не было похоже на обед. Такого меню не было на вилле Кастелфино за все тридцать два года его жизни.

— Эти блюда выглядят очень заманчиво, — с подозрением произнес он, взяв газету, аккуратно свернутую на подносе.

— Да, синьор. Некоторые из нас сегодня приглашены на ланч в садовый домик. Главный садовник и нас угощает этими блюдами.

Прежде чем Джианни задал официанту следующий вопрос, он кое-что заметил:

— Это понедельничный номер. Что было в воскресенье, Родолфо?

— Домашний персонал получил строгие указания не волновать вас, синьор.

Официант сделал такое странное ударение на слове «домашний», что Джианни мгновенно что-то заподозрил. Обогнув стол, он внимательно оглядел непривычные для него блюда. Здесь были ломтики сыра с листьями салата полудюжины сортов, а на хрустальных тарелках было разложено что-то яркого цвета.

— Похоже на английский бисквит, пропитанный вином и залитый взбитыми сливками. Не видел ничего подобного с тех пор, как учился в школе. Откуда это взялось?

— Главный садовник предложила некоторые поправки к вашему меню, синьор.

Джианни остановился, перестав расхаживать по комнате. Нахмурившись, он поднял палец вверх.

— Именно об этом я должен был спросить вас минуту назад. Я не знал, что у нас есть главный садовник, — медленно произнес Джианни, догадываясь о том, что произошло. Девушка, которая без приглашения явилась в его поместье, внедрилась в гнездо, словно кукушка, как только он повернулся к ней спиной.

— Мисс Имси только что приехала, синьор.

— Ах, это она… — устало произнес Джианни с интонацией человека, у которого миллион работников, и все из них приносят гораздо больше беспокойства, чем пользы. — Ну не волнуйтесь. Она не пробудет здесь долго. Меня больше интересуют практические умения работников, а не их дипломы об образовании. Люди, которые прячутся от жизни в университетах, всегда боятся тяжелой работы. — Джианни всегда был уверен в своих оценках, но, взглянув в лицо Родолфо, снова ощутил что-то, похожее на подозрение. — И не надо говорить, что вы были очарованы этим лицом и этими ногами… ее улыбкой, волной золотистых волос и этими детскими голубыми глазами…