Анни продолжала смотреть на стену и на этот раз указала на Супермена.

– А как насчет этого парня?

– А-а, этот… – Профессор снова улыбнулся. На этот раз он выглядел как преподаватель, обращающийся к своей аудитории. – Как, по вашему мнению, он должен звучать?

– Не поняла.

– Супермен. Его голос. Как он должен звучать, как вы думаете? Робкий? Застенчивый? Заикающийся?

– Ну, не знаю, – сказала Анни, пытаясь сообразить, к чему он клонит. – Повелительный. Командный. Что-нибудь такое. Американский.

Он кивнул.

– А Кларк Кент?

– Кто?

– Его второе «я» по сюжету этой истории. Кларк Кент. Как разговаривает он?

– Хм… – Анни никогда особо долго не раздумывала. – Как обычный парень?

Энтони Хау кивнул, как будто она только что подтвердила лично им разработанный тезис.

– Вот именно. Если бы он разговаривал, как Супермен, то никогда бы не приспособился, разве не так? Не смог бы работать в «Дейли плэнет». Это не был бы кроткий, тихий Кларк Кент, верно?

– Верно.

Энтони Хау откинулся назад и скрестил руки на груди. Тезис подтвержден.

– Мы меняемся. У нас не один голос. У нас их несколько. В зависимости от того, где мы находимся, с кем говорим, как хотим выглядеть или какое произвести впечатление. Разные голоса для разных ситуаций. – Элегантная улыбка. – Это одна из первых вещей, которым я учу своих студентов. Если вы собираетесь стать логопедом, выясните, какой голос – голос какого человека – вашему пациенту необходимо использовать чаще всего.

Она больше уже не могла сдерживаться. Его высокомерное заявление подтолкнуло ее к этому.

– А каким человеком вы были с Сюзанной Перри?

Выражение его лица, как и манера держаться, тут же изменилось. Губы сжались. Глаза прищурились. Теперь они горели темным, неприятным огнем. Он подался вперед.

В этот момент Анни уже не была уверена, что Сюзанна Перри все выдумывала.

Сообщать людям о смерти близких… Фил ненавидел это больше всего. Это заставляло его думать о своих собственных родителях, Доне и Эйлин. Представлять, каково было бы им, если бы кто-то из его коллег появился на пороге их дома с плохими новостями. А теперь, к тому же, есть еще и Марина. И их дочь Джозефина.

С ее рождением все в его жизни изменилось. Он присутствовал при родах, держал Марину за руку, когда она кричала, выталкивая младенца наружу. Позже он попытался разобраться в противоречивых чувствах, которые тогда испытал. Это был совершенно полярный жизненный опыт. С одной стороны, на свет рождался ребенок, его дочь. Радостное событие, конечно, но в то же время и пугающее. Еще одна жизнь. Огромная ответственность. И еще Марина. Кричащая, извивающаяся от боли. И кровь… Он не ожидал, что при этом будет столько крови. Она хлестала из Марины струей и собралась на простынях в лужу. Ему было больно видеть ее страдания, но еще больше он переживал из-за того, что бессилен ей помочь. А потом появилась девочка. И это оказалось более чем достаточной компенсацией за все пережитые страдания.

Но больше всего на него давила ответственность. Он стал родителем. Отцом. Он обратил внимание, что начал по-другому себя вести. Перестал проскакивать перекрестки на красный свет. Водил машину аккуратнее. Прежде чем переходить улицу, смотрел в обе стороны. Урéзал алкоголь, перестал питаться едой на вынос. Снова начал бегать по утрам. Потому что теперь он был уже не один и даже не вдвоем с Мариной. С ним была его дочь, и он всегда должен быть готов прийти ей на помощь. Потому что, если что-то произойдет с ним или с Мариной, Джозефина могла получить такое же воспитание, какое в свое время получил он. А этого он не пожелал бы никому.

Фил в нерешительности остановился перед домом. С ним были Роза Мартин и Черил Бланд, миниатюрная блондинка из отдела семейных отношений. Ей где-то под тридцать, подумал Фил, но точнее сказать было трудно, поскольку выглядела она явно моложе своих лет. У нее был очень мягкий взгляд. При ее работе это большой плюс, решил он.

Его «ауди» остановилась на усыпанной гравием подъездной дорожке. Сам дом, стоявший обособленно, был украшен декоративной лепкой в виде геральдических лилий и роз. Вдоль дорожки, словно зеленый почетный караул, были расставлены горшки с цветами. По бокам парадного входа с тяжелой деревянной дверью стояли в кадушках кусты благородного лавра.

– И что нас здесь ожидает? – спросил он у Черил.

– Они приятная пара. Приличные люди. Он может начать нервничать и требовать решительных действий, а она поговорит с нами. О Джулии.

Фил кивнул. И снова подумал о Доне и Эйлин.

– У нее есть братья или сестры?

– Есть брат. Работает где-то на Ближнем Востоке. Плавает на супертанкере или что-то в этом роде. – Черил улыбнулась. – Это она мне рассказала.

– Как их зовут?

– Колин и Бренда.

Фил поблагодарил и нажал кнопку звонка.

Им открыла женщина средних лет. Она была в хорошей форме, но очень усталой на вид. Она взглянула на Фила, потом на Розу, и в ее глазах забрезжила надежда. Но потом она увидела Черил Бланд, и надежда угасла.

– Миссис Миллер? – спросил Фил. – Бренда?

Та кивнула. Губы ее шевелились, но слов не было слышно.

– Можно нам войти?

– Что случилось? Что вы собираетесь мне сказать?

Она вцепилась в косяк двери так, что пальцы побелели.

– Думаю, будет лучше, если мы все-таки войдем в дом.

Черил вышла вперед и взяла Бренду Миллер под руку.

Тяжело и часто дыша, хозяйка дома распахнула дверь и отступила в сторону.

Они оказались в гостиной, Фил и Роза шли впереди. Черил Бланд, по-прежнему поддерживая Бренду Миллер под руку, подвела ее к дивану. Черил села, а Бренда отказалась и осталась стоять. Она смотрела на Фила и Розу так, будто только сейчас увидела их.

– Кто…

– Я инспектор Бреннан, а это сержант Мартин.

– Я знаю вас, – сказала Бренда. – Вы главный в этом… – Рот ее открылся. – О господи… вы… о господи…

Полицейские переглянулись. Фил кивнул. Он готов был взять это на себя.

– Миссис Миллер… Бренда… Я должен вам кое-что сказать.

Бренда Миллер задышала еще чаще, грудь ее вздымалась и опадала, рука поднялась к горлу.

– Мы обнаружили тело.

– О господи… о господи…

– Мы пока не можем с уверенностью сказать, что это Джулия, однако у нас есть серьезные основания предполагать это.

Но Бренда Миллер уже не слышала его.

Потому что в этот момент она рухнула, как и весь ее мир.

– Что ж, в общем все прошло, как и ожидалось.

Роза Мартин сидела на верхней ступеньке крыльца перед домом Миллеров с зажатой во рту сигаретой «Силк Кат». Она затягивалась очень глубоко, словно не могла отдышаться после поцелуя всей своей жизни.

Фил закрыл за собой входную дверь и сел рядом.

Бренду Миллер уложили на диван и привели в себя. Черил Бланд сделала чай, а Фил постарался как можно более тактично рассказать о том, что же произошло. Она сидела с отсутствующим выражением на лице, рот ее был безвольно приоткрыт, как у тяжеловеса, у которого все плывет перед глазами после двенадцатираундового поединка.

Роза еще раз затянулась, откинула голову назад и выпустила серый фонтан дыма – искусственное облачко на фоне голубого неба. Потом повернулась к Филу.

– Это было добросовестное расследование.

– Не сомневаюсь в этом.

– Мы сделали все, что могли.

Взгляд ее был жестким, почти злым.

– Я уверен, что так оно и есть.

– У нас не было никаких зацепок. Вообще никаких. Это выглядело так, будто она просто испарилась. Мы перепробовали все. Мы…

Гася сигарету, она с такой силой ткнула окурком в гравий, что фильтр отломился.

– Мы допросим всех еще раз, – сказал Фил. – Ее бывших бойфрендов, коллег по работе, родственников. Всех. Все начнем с начала.

Она кивала, не слыша его слов, а просто ожидая, когда он закончит, чтобы заговорить снова.