Из-за высокой скорости падения я глубоко ушел под воду и больно ударился о камень или скалу. Тухлая вода затекла мне в рот; я сглотнул ее, изо всех сил подавляя желание вдохнуть, и поплыл наверх. Когда я поднялся на поверхность, меня окружил дрожащий белый свет. Где-то далеко передо мной, словно пробка на черных волнах, качалась голова Говарда. Я услышал его голос, но не мог понять, что он кричал мне.

Что-то горячее зацепило мою щеку, и неожиданно возле меня поднялся фонтан брызг, как от пушечного выстрела. Мои волосы загорелись, но вода тут же потушила огонь. Только теперь я понял, в какой опасности нахожусь. Шахта заканчивалась канализационным сливом, и грязная вода затормозила мое смертельное падение, но это вовсе не означало, что я спасен. В шахту непрерывным потоком летели горящие обломки и падали в воду вокруг меня, как маленькие смертоносные метеориты.

В ужасе я рванулся вперед и, почувствовав новый удар и закрыв глаза, нырнул. Проплыв под водой четыре или пять метров, пока мои руки не уперлись в грубый камень, я снова поднялся на поверхность и, откашливаясь, стал осматриваться.

То, что я увидел, заставило меня содрогнуться. Шахта осталась позади, правда не очень далеко, но все же достаточно для того, чтобы в меня больше не могли попасть горящие обломки, падающие сверху. Волна обжигающего жара вырвалась из шахты, и над нами будто взошло голубое пылающее солнце. Вода кипела от раскаленных камней, которые беспрерывно падали с высоты, и даже на самом дне теперь горел яркий свет, будто этот адский огонь продолжал тлеть и под водой.

Я оторвался от этого ужасного зрелища и огляделся в поисках Говарда. Затем, сделав три или четыре мощных рывка, я приблизился к нему. Тем временем Говард достиг противоположного берега канализационного коллектора и как раз собирался залезть на узкий каменный карниз, которым был огражден канал. Последним усилием воли я подтянулся за ним на спасительный камень и завалился на несколько секунд, тяжело переводя дух. Мое сердце бешено колотилось, а в ушах шумела кровь.

— Нам нужно… дальше, — прохрипел Говард.

Его голос звучал странно. Искаженный, он словно ударялся о сводчатый потолок канала и отдавался дрожащим эхом. В свете шипящего пламени на поверхности воды его слова приобрели зловещий оттенок.

Я приподнялся, стер с лица воду и грязь и попытался ответить, но из моего рта вырвалось лишь беспомощное кряхтение.

— Быстро, — сказал Говард. — Нам нужно уходить отсюда. Боюсь, потолок скоро не выдержит.

И словно в подтверждение его слов, в тот же миг по туннелю прокатилось ощутимое дрожание и где-то позади нас из потолка выпал первый камень, звонко шлепнувшись в воду.

Я послушно развернулся, и, прижавшись плотнее к стенке, мы побрели по узкому карнизу прочь из коллектора. Туннель застонал от веса обрушившегося дома, и этот шум разбудил во мне воспоминание о другом пожаре, во время которого огонь вел себя так же неестественно. Но это было очень давно…

Где-то через пятьдесят ярдов карниз расширился, а потолок стал выше, и из низкого туннеля мы вскоре вышли в высокий круглый грот со стенами, выложенными грубо отесанным камнем. Канализационный канал превратился в плоское круглое озеро, вода из которого шумно стекала через второй, более низкий, туннель с другой стороны грота. Облегченно вздохнув, я сделал еще несколько шагов в глубь грота, затем облокотился о стену и бессильно опустился на землю. Неожиданно подземный мир завертелся перед моими глазами, и мне стало плохо. Две-три секунды я боролся с подступившей тошнотой, а затем сдался и, наклонившись в сторону, вырвал.

Когда я снова мог ясно видеть и думать, передо мной возникла пара ног. Человек стоял прямо в луже блевоты, но это, казалось, совершенно не смущало его. Напротив, я вдруг услышал низкий смешок, который звучал не очень-то дружелюбно… Я заморгал и с трудом выпрямился, поднимая голову. Воистину, эти ноги были самыми огромными из всех, какие мне когда-либо доводилось видеть. Но они вполне соответствовали телу двухметрового здоровяка, у которого были такие широкие плечи, что это выглядело очень уродливо. А его лицо… Его лицо было сплошным кошмаром.

Это была последняя мысль, промелькнувшая в моей голове. Затем на меня обрушился удар кулака и мое сознание отключилось.

— Они схватили его, — сказала Айри.

Лицо старой женщины превратилось в застывшую маску, как это было всегда, когда она впадала в транс. Однако в этот раз все происходило иначе, и Лоури, впервые увидевший ведьму в таком состоянии, напрягся. Ее голос дрожал от возбуждения.

— Они схватили его, — повторила Айри. — Его и еще одного человека, какого-то постороннего. — Помедлив, она добавила, но уже другим тоном: — Что-то не так.

Лоури заметил, как встрепенулись Баннистер и Флойд, обменявшись тревожными взглядами. Пламя единственной свечи, которая освещала большое затемненное пространство глубокой ямы в полу, неожиданно задрожало, хотя не было никакого сквозняка.

— Что это значит? — спросил он. — Появились непредвиденные трудности?

— Нет, — поспешно ответила Айри. — Она открыла глаза, провела кончиком языка по губам, приоткрыла беззубый рот и повторила еще раз, более уверенно: — Нет. Курд и Вульф принесут их сюда. Все прошло так, как ты рассчитал, Лоури. — Она усмехнулась, и в ее помутневших от старости глазах загорелся торжествующий огонек. — Через два часа они будут здесь. Другой мужчина не в счет. Я скажу Курду, чтобы он убил его.

— Нет, — быстро откликнулся Лоури. — Я… не хочу, чтобы умер невинный. Я хочу только его.

Глаза Айри презрительно блеснули, но, к удивлению Лоури, она кивнула.

— Как хочешь. Но он выдаст вас. И у тебя будут неприятности, когда все закончится.

Лоури нетерпеливо отмахнулся.

— Это не так важно, — заявил он. — Я хочу убить его, а все остальное не имеет значения. — Он зло сверкнул глазами и уставился на старуху. — Ты скажешь своему кретину, чтобы он не причинял боль второму пленнику. Поняла?

Айри кивнула.

— Как прикажешь, мастер, — сказала она, не скрывая насмешки. — Это твоя жизнь, ты сам ею распоряжаешься: сохранить или потерять.

От слов старухи по спине Лоури пробежал неприятный холодок. Однако он подумал о том человеке, которого Курд и человековолк вот-вот принесут сюда, и о своем новорожденном сыне и почувствовал одну лишь ненависть.

Когда я очнулся, затылок ныл от тупой боли. Я лежал лицом на твердом, влажном от грязи камне и при попытке пошевелить руками почувствовал, что они были сильно заломлены назад и связаны грубой веревкой. Это было довольно-таки больно.

Я застонал и перекатился на спину, но тут же получил ногой в бок, отчего из моего рта невольно вырвался стон.

— Даже не думай совершить глупость, — произнес голос откуда-то сверху. — Иначе я тут же порешу тебя.

— Что… что все это значит? — прохрипел я, после того как снова смог нормально дышать. — Кто вы и что вам нужно от нас?

Человек надо мной громко рассмеялся. Это был великан, которого мы уже встречали в гостинице, и мне показалось, что за ним мелькнула искаженная тень его напарника. Я услышал странное дыхание, не похожее на человеческое.

— Не надо прикидываться дурачком, Андара, — рассерженно произнес здоровяк. — Его голос, в отличие от лица, которое вызывало отталкивающее впечатление, можно было назвать даже приятным, хотя он дрожал от гнева и едва сдерживаемой ярости. Он продолжил: — Вам не следовало больше сюда возвращаться.

— Я… я не понимаю, — пробормотал я и увидел, как он угрожающе занес надо мной свою огромную ногу. Опасаясь повторного удара, я решил, что лучше уж лежать молча.

Очевидно, они перепутали меня с отцом.

— Оставайтесь здесь и не двигайтесь, пока я не вернусь, — мрачно произнес здоровяк. — С вами будет Вульф. Если вы попытаетесь сбежать, он разорвет вас.

Я ничего не ответил. Постепенно серая мгла перед глазами рассеялась, и я смог осмотреться вокруг. Очевидно, я пробыл без сознания недолго, так как мы находились все в том же подземном гроте, куда из канализационного канала пробивался слабый мерцающий свет. Легкий запах дыма смешивался с вонью застоявшейся воды, и откуда-то издалека доносились беспрерывный шум и потрескивание. Но все это я отметил про себя лишь попутно. Большую часть своего сознания мне пришлось сконцентрировать на здоровяке, который, широко расставив ноги, стоял передо мной с гневно сжатыми кулаками и ждал моего ответа.