Пыль еще не улеглась, и Сеймоур постоял несколько мгновений, пока один из рабочих не закричал. Он указывал на Сеймоура, энергично жестикулируя. Старший рабочий осмотрелся и предупредил мужчин, управлявших канатом. Слишком поздно. Железная груша немного наискось врезалась в стену дома и обрушила на Сеймоура новую порцию камня и строительного раствора. Разбилось стекло. Осколки разлетелись во все стороны. На шее, руках и лице оборотня появилось множество ран, и из них сочилась кровь. Он и прежде казался безудержным и диким, с изможденным лицом и с путанными длинными волосами до плеч, а сейчас стал похож на каторжника, прикованного к галере. Старший рабочий что то проворчал, но мужчины уже приостановили работу и уставились на человека, который неожиданно появился из отверстия в стене. Охваченный злобой старший рабочий направился к Сеймоуру и схватил его за накидку. На оборотня обрушился поток слов, которые он не понимал. Но то, что человек был вне себя от гнева, не вызывало никаких сомнений. Сеймоур освободился из хватки старшего рабочего и слегка его толкнул. Этот человек был самым крепким среди собравшихся мужчин, но несмотря на это он издал крик боли и отпрянул назад.

— Как вы посмели ломать мой дом? — спросил Сеймоур ледяным тоном.

Старший рабочий смотрел на него вопросительно. Очевидно, он не понимал по–английски. Великолепно! Сеймоур медленно повторил, что это его дом, указав сначала на себя, а затем на два соединенных между собой здания. Это он должен понять! Один из рабочих вышел вперед и сказал что–то своему начальнику. Он обратился к Сеймоуру на ломаном английском и стал переводить его ответ. Старший рабочий покачал головой, но выглядел он при этом довольно неуверенно. Он посмотрел сначала на Сеймоура, потом на своих подчиненных, которые между делом собрались в небольшие группки и болтали. Взгляд старшего рабочего скользил по специальной машине для сноса и затем по проломанной стене. Колокол на башне Святой Анны возвестил, что уже шесть. Святая Катерина, Святой Николай и Михель на другой стороне речного порта подхватили этот перезвон. Это сыграло решающую роль.

— Все свободны! — закричали рабочие.

Это понял даже Сеймоур.

Мужчины грузили кувалды на экипажи, бросали внутрь лопаты, ведра и ломы. Машина, к которой была прикреплена груша, наверное, должна была остаться здесь. Ее отвезли на дальний конец улицы, лошадей отвязали. Весело болтая, рабочие занимали места в экипажах. Один из них достал из кармана юлу и начал ее вертеть. Старший рабочий недовольно смотрел на своих подчиненных. Он сегодня не выполнил то, что от него требовалось, и поэтому должен будет представить отчет по этому поводу. Возможно, двум мужчинам в костюмах, которые вчера открыли эту дверь.

Старший рабочий вновь повернулся к оборотню и заговорил с ним. Вероятно, он угрожал или обещал завтра вернуться. Но это уже не волновало Сеймоура. В этот момент важно было лишь то, что до восхода солнца больше не случится ничего, что могло бы нанести вред наследникам и в особенности Иви и Мэрвину.

Сеймоур оставался на своем посту, пока все машины не отъехали и улица не опустела. Двери, которую он мог бы закрыть за собой, больше не было. Оборотень снова вернулся в наиболее темный уголок зала, опять обратился в волка и прилег, не спуская глаз с огромной дыры в стене. В таком положении он лежал, пока солнце не село за горизонт. Затем Сеймоур встал и поднялся по лестнице, чтобы рассказать Иви о случившемся.

— Что? — кричал Лучиано, потирая уши, как будто не мог понять, что ему только что сказала Иви. — Это тебе рассказ Сеймоур?

Алиса посмотрела на Хиндрика, который стоял возле двери с застывшим лицом.

— Это правда?

Он резко закивал. Казалось, ему было больно.

Алиса подбежала к двери. Остальные последовали за ней. На лестнице толпились Фамалия, слуги и наследники, которые собрались в зале, чтобы посмотреть на невообразимое.

Франц Леопольд подошел к Иви и прошептал:

— Сеймоур вступил в контакт с рабочими? Он укусил кого–то из них за ногу или что–то провыл?

— Конечно же, нет, — ответила Иви.

— Но он ведь не показался им в человечьем обличье? — допытывался Дракас. — Я думал, что ты ему строго–настрого это запретила.

Иви была не настроена шутить.

— Я ничего ему не запрещала. Как я могу это сделать? Сеймоур мой брат, а не раб. Мы оба согласились, что он должен оставаться в волчьем обличье. Но это была исключительная ситуация, которая требовала чрезвычайных мер. Радуйся, что Сеймоур решился на это, иначе все мы лежали бы сейчас в своих гробах под тонной пыли.

— Ах, рабочие наверняка обнаружили бы кого–нибудь из нас и из любопытства вытащили бы на свет, — скорчил гримасу Франц Леопольд.

Алиса вздрогнула.

— И тогда они открыли бы гробы. Только этого нам не хватало, в придачу ко всем демонам ночи! Мы все должны быть благодарны Сеймоуру.

Они стояли на последнем лестничном пролете, глядя на дырку в стене. Хотя слово «дырка» было не совсем уместно. Скорее от фасадной стены остались лишь обломки.

Лучиано открывал и закрывал в растерянности рот. В конце концов он проворчал:

— Я, конечно, мог представить себе все, что угодно, но ничего подобного мне даже в голову не приходило.

Франц Леопольд любезно улыбался.

— Не правда ли? Мне неприятно об этом говорить, но в Риме Носферас хотя бы сумели защитить свою обитель. Даже если некоторые члены этого клана бегали кругами, а другие из них продавали своих собратьев охотникам на вампиров…

Лучиано сердито фыркнул, но Франц Леопольд невозмутимо продолжал:

— В Ирландии мы были вынуждены покинуть крепость Лицана, поскольку нашим хозяевам больше нравилось удирать от кучки преследователей по всей стране, чем сражаться с ними. Но это затмевает все! Я даже не хочу знать, что скажут барон Максимилиан и баронесса Антония по поводу этой катастрофы, когда им обо всем доложат. Великая семья Фамалия, которая так хорошо изучила людей! Может быть, им следовало бы сосредоточиться на сильных сторонах своего рода и развивать магические силы вампиров? Мы имеем наглядный пример того, к чему приводит чрезмерный интерес к людям.

Он подчеркнуто размашистым жестом указал на огромную дыру.

— Ах, закрой рот! — крикнула Францу Леопольду Алиса. — Этого никто не мог предвидеть.

— Нет, все же я должен был это предугадать, — озадаченно возразил Хиндрик. — У меня ведь было задание заполучить планы и выяснить, какие строительные мероприятия будут проводить люди. Нас предупредили заблаговременно. Мы знали, что люди что–то замышляют, но терялись в догадках, пока не стало слишком поздно.

— Но если ты видел планы, почему ничего не сказал госпоже Элине? — осторожно спросила Алиса.

— Там были горы бумаг и чертежей! — воскликнул Хиндрик. — Я видел чертежи складов, которые они планируют, эскизы и проекцию, затем эскизы каналов, мостов, портовых сооружений, а также некоторые карты с домами, которые должны быть снесены. Мы знали, что снесут весь квартал, но на тех картах, которые я нашел, оставался ряд домов в стиле барокко возле речного порта. Может быть, я не видел более новых планов. Вероятно, они хранились в другом месте. Мне это неизвестно. В любом случае мои небрежность могла иметь ужасные последствия.

Хиндрик застонал и закрыл лицо руками. Алиса подошла к нему и осторожно отвела его ладони.

— Это не твоя вина, ничего ведь не случилось!

— Кроме того, что нет половины дома, но кто в такой ситуации будет придираться к мелочам? — проворчал Франц Леопольд.

— Мы все целы! — быстро продолжала Алиса.

— Да, но как быть дальше? — спросил Лучиано. — Мы же не можем потратить ночь на пустые разговоры, пока нам опять не надо будет ложиться в гробы. Сеймоуру вряд ли удастся задержать людей еще раз, если они вернутся. А они вернутся!

— Я тоже так думаю, — согласилась с ним Иви, которая со всеми пересекла зал, пока не оказалась непосредственно перед кучей строительного мусора от проломанной стены. — Посмотрите, там еще стоит прибор для сноса, с помощью которого люди делали дырки. Тот факт, что они его оставили, свидетельствует о том, что они спешат продолжить работу.