Конечно, к старым колхозам не вернуться, но ошибку надо исправлять, искать новые формы соединения трудовых крестьянских хозяйств с крупными предприятиями, совместно модернизировать их. Это — национальная проблема народа России.

* * *

Мы говорим о купле-продаже земли и фермеризации потому, что эта программа представляла собой попытку институциональной трансформации России. А что произошло с сельским хозяйством как сферой экономики?

В 90-е годы была разрушена колхозно-совхозная система, выстроенная в советское время с опорой на традиционный образ жизни сельского населения России (деревнями и поземельными общинами) и исходя из необходимости модернизации сельского производства. Эта операция привела к тяжелому кризису, и он так безысходен, что практически ни политики, ни ученые-экономисты, ни СМИ ничего и не говорят о жизни села.

Образ российской деревни в общественном сознании стал бестелесным и внесоциальным. Иногда на экране появляется министр сельского хозяйства, иногда картинки хлебосольного деревенского быта или чернуха с покосившейся избушкой и пьяненьким стариком-селянином.

В 2005 г. положение на тот момент было зафиксировано на конференции сельскохозяйственных производителей России, которая состоялась в Москве. Выступали и чиновники правительства, и президенты союзов, и директора крупных объединений. Речь шла о том, что экономическая система «настроена» так, что сельское хозяйство России удушается, а иностранному капиталу создаются столь льготные условия, что российский производитель конкурировать с ним не в состоянии.

Представители правительства в ответ не могли сказать ничего внятного, отделываясь риторическими вопросами. Вот, важный чиновник (Н.Т. Сорокин) объясняет, почему село не покупает технику: «Сельхозпроизводитель сегодня продает молоко за 5 рублей — это закупочная цена. Переработчик продает молоко за 22-26 рублей. Вопрос в следующем: почему мы даем производителю минимальную стоимость, а переработчик получает 350-400%? Какие механизмы должны регулировать этот вопрос?»

Но все это залу было прекрасно известно! Чиновник Минсельхоза задает вопросы, хотя именно он и должен был на них ответить.Гендиректор концерна «Тракторные заводы» Э.А. Маховиков называет причины: «Если при Советском Союзе на сельское хозяйство выделяли 26% бюджета, то сейчас 1%… Износ парка техники 80%, а поступление техники 2-3%. Крестьянину тяжело приобрести трактор, сегодня он не в состоянии купить даже солярку к нему. И ему не решить эту проблему в одиночку, а государственной поддержки в настоящее время практически нет».

Если взять суть, то он сказал: кризис вызван тем, что уничтожили крупные предприятия (колхозы и совхозы) и при этом государство лишило село поддержки.

Изменилась ли за последующие годы политика государства в отношении обеих этих причин? Нет, существенно не изменилась. Собираются ли ее менять в ближайшем будущем? Видимо, нет — никаких заявлений на этот счет не было.

Замминистра сельского хозяйства С.Г. Митин поднял на той конференции другой актуальный вопрос: «Ситуация такова, что сельское хозяйство не может дальше развиваться в условиях открытости рынка, в условиях глобализации, в условиях мирового разделения труда».

И это всем участникам было известно: вступление в ВТО нанесет селу смертельный удар. В Решениях конференции сказано: «Недопустимо, чтобы Россия отказалась от реальных ценностей — развитого сельского хозяйства и сельхозмашиностроения — ради членства в ВТО».

Но если так, зачем же правительство России и лично министр сельского хозяйства с таким энтузиазмом тащили и тащат нас в ВТО? Как может действовать государство, если министр говорит одно, а его заместитель — совершенно противоположное? Руководители-практики, а не политики из оппозиции, сообщали с удивлением, что на все их обращения в правительство с вопросом о том, что станет с сельским хозяйством России после вступления в ВТО, им просто ничего не отвечают — даже при личных доверительных беседах.

* * *

Кардинального перелома в сельском хозяйстве за последние годы не произошло, но В.В. Путин говорит, что отрасль уже работает успешно. Он даже назвал ее «инвестиционно привлекательной». Как понимать это утверждение? В конце 2005 года, когда и было объявлено об «инвестиционной привлекательности», положение было таково: общая рентабельность всей хозяйственной деятельности сельскохозяйственных предприятий составила 8%, а доход собственно от сельского хозяйства гораздо меньше. В 40 регионах России деятельность предприятий убыточна, а в целом по России доля убыточных предприятий составила 40%. Где тут «экономический успех»?

Кредиторская задолженность отрасли «сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство» превышала дебиторскую задолженность к концу 2005 г. на 109 млрд. руб. Между тем вся прибыль (сальдированный результат, то есть прибыль минус убыток) организаций отрасли составила в 2005 г. 27,5 млрд. руб. Как можно считать «инвестиционно привлекательной» отрасль, в которой долги в 4 раза превышают всю годовую прибыль? Реформа эту отрасль разорила и столкнула в глубочайшую яму. Ее надо сначала из этой ямы вытащить, а потом говорить инвесторам о ее привлекательности.

Фактически «инвестиционная привлекательность» сельского хозяйства относительно очень низка, а величина инвестиций просто ничтожна. При этом власть утверждает, повторим, что дела идут успешно,— вот что страшно. В.В. Путин сказал: «Нам уже удалось добиться значительных успехов в производстве зерна. Из импортера Россия стала его экспортером».

Причем здесь экспорт, как он может характеризовать производство? «Недоедим, а вывезем», — лозунг министра финансов Российской империи. Мы к нему возвращаемся? В каком смысле надо понимать слова об «успехах в производстве зерна»?

Раньше в РСФСР производили до 120 млн. т зерна в год, а теперь по 70-80. Урожай менее 100 млн. т зерна в год в последние 20 лет до реформы был редкостью. В 1986 г., когда началась антиколхозная кампания, в РСФСР произвели 118 млн. т зерна.

Нормально на душу населения в стране надо иметь 1 тонну зерна в год — тогда хватает и на хлеб людям, и на комбикорм скотине, дающей молоко и мясо. В Российской Федерации сейчас производят чуть более 500 кг на душу — и вывозятзерно. В каком смысле мы должны считать это успехом? Власть мыслит какими-то неведомыми понятиями…

Правительство обязано дать отчет: ради чего было загублено крупное механизированное сельскохозяйственное производство России? Что получила страна в целом и сельское население от этой реформы? Как можно продолжать преобразования, превращающие почти все пространство страны в зону бедствия и делающие Россию все более зависящей от импорта продовольствия?

Надо внятно отчитаться хотя бы по результатам «национального проекта» в сельском хозяйстве! Министр Гордеев много лет красовался на экране телевизоров и ушел, не отчитавшись. Но власть же никуда не уходит — пусть отчитается за него!

ВВП И «ПИРАМИДА ОЖИДАНИЙ»

Человек живет в искусственном мире культуры. Важная его часть — мир вещей. Он неразрывно связан с миром идей и чувств, человек осознает себя, свое положение в мире и в обществе по тому, какими вещами владеет и пользуется. Вещи — символы отношений. Воздействуя на отношение людей к вещам, можно изменить и их отношение к людям, к стране, к своей собственной жизни. Отношение людей к вещам — один из главных фронтов борьбы за души людей.

Последние двадцать лет граждане России были объектом небывало мощной и форсированной программы по созданию и внедрению в общественное сознание новой системы потребностей. В ходе этой программы сначала культурный слой и молодежь, а потом и основную массу граждан втянули в то, что называют «революцией притязаний». То есть добились сдвига к принятию российскими гражданами постулатов и стереотипов западного общества потребления.