- Приготовится к движению,- негромко передавали командиры. Бойцы вставали, оправляли гимнастерки, проверяли оружие, поднимали носилки с ранеными. Тут и там раздавались позвякивания и стоны.

- Тихо, не шуметь, выдвигаемся.

- Товарищ капитан, ложитесь на носилки,- попросил Карпов.

- Нет, сержант. Я в норме, только голова немного кружится. Ты лучше положи того бойца с простреленным плечом, у него лицо бледное вот-вот свалится. Боец, как тебя?

- Красноармеец Кульков, товарищ капитан.

- Ложись на носилки, это приказ.

- Хорошо, товарищ капитан.

Со стороны дороги, куда убежали НКВДшник и пограничник, вдруг началась стрельба, бухали Мосинки, трещали немецкие МП, где-то бил Максим, ему вторили несколько МГ, хлопали немецкие карабины, но все меньше и меньше. Вот несколько раз отметился ППД. Ну, понятное дело, в окружении патронов не найдешь, вот и приходится экономить и пользоваться трофейным оружием. Забухали ручные гранаты, и тут передали приказ.

- Вперед, вперед, не задерживаемся,- разноголосо закричали командиры, и вся масса войск пришла в движение. Интересно их тут сколько? Я стал вертеть головой. На глазок прикинув, только наведу ни как не меньше двух сотен, и это только тех, кого я видел. Вот интересно, у этого козла Шведа оказался прекрасный слух, по крайней мере, я в той стрельбе, что была у дороги, прекрасно различал любой вид оружия.

' Большой опыт в использовании'- тут же подсказывала память Шведа. Карпов со своим бойцом понесли носилки с Кульковым, а я пристроился за ними пошел, следом крутя головой на 360 градусов. Мне стало интересно ВСЕ! Когда еще такое у видишь? Тело Шведа слушалось все лучше и лучше, и становилось легко управляемым. Пограничник с ППД шел недалеко, не теряя меня из виду.

'- Любопытно, а других так же охраняют? И вообще где они?'- однако ответов на это пока у меня не было.

Вот показался просвет среди деревьев, выстрелы уже минуту как прекратились. Мы вышли на дорогу.

- Быстрее, быстрее,- махал рукой с ТТ походу движения, какой-то майор со стрелковыми эмблемами. Я огляделся, лежащий на боку немецкий грузовик, похожий на полуторку, разбитые и горящие машины, несколько бойцов толкали в лес мотоцикл. Везде, а где и вповалку лежали тела в немецкой и в советской форме. Вот лежат в смертельных объятиях сержант грузин, сдавив руками горло немецкого унтер-офицера и кинжал, в боку сержанта зажатый в руке унтера. В некоторых местах ходили бойцы в защитной форме и склонялись, то над немцем, то над нашим.

' Документы собирают и оружие, - подумал я, - раненых, похоже, уже унесли'.

Заметив, что отстаю от Карпова, я ускорил шаг. И тут в стороне увидел убитого немецкого офицера, с перерубленным из пулемета почти пополам телом. Повернувшись, я поспешил к офицеру. Пистолет на ремне - вот что мне было нужно. Подойдя к телу, мне в нос ударил тяжелый запах крови и разорванных внутренностей. Ни сколько не смущаясь, я наклонился и расстегнул ремень с орлом на пряжке, правда, орла не было видно из-за крови, но я знал, что он там есть. Перевернув тело, я освободил ремень. Встав, я наткнулся на взгляд погранца.

Этот взгляд говорил 'даже не думай!'.

Тряхнув головой, я открыл кобуру и достал парабеллум. С кобуры капала кровь, но пистолет был чистым. Сунув его в карман комбинезона, я стал искать запасной магазин. В кармашке кобуры его не было. Я, наклонившись, спокойно зашарил по карманам офицера, и таки нашел магазины в карманах галифе, причем два, оба снаряженные.

- Товарищ капитан,- позвал погранец. - Уходить надо, замыкающие уже идут.

- Да, идем,- и мы бросились догонять наших, пока, наконец, не догнали Карпова.

- Карпов, воды не одолжишь? Кровь с кобуры надо смыть,- мне уже надоело ремень на вытянутых руках нести. К сожалению, водоемы на пути не попадались, да и руки помыть надо.

- Вот товарищ капитан, возьмите мою,- протянул мне бледный Кульков, - почти полная.

- Спасибо, боец,- взяв фляжку, я отошел в сторону. Закончив отмываться, протер сначала руки, потом кобуру платком, найденным у меня в кармане гимнастерки, и застегнул ремень на поясе. Вложив парабеллум в кобуру, поспешил догонять Карпова. Он для меня уже стал как родной, погранец шел за мной как привязанный. Да, с оружием сразу ощущаешь себя другим человеком. Правду говорят, что человек с оружием становится увереннее. Догнав мои носилки, я вернул пустую фляжку Кулькову,

- Спасибо боец. Извини, вода закончилась.

- Ничего, товарищ капитан,- слабо улыбнулся боец.

Идя вслед за бойцами, задумался. Я спокойно обшаривал немецкого лейтенанта, не обращая внимания на кровь и остальное. Мне было безразлично. Я как будто смотрел сквозь призму эмоций Шведа, а не своих. Но я то не такой, меня всегда от одного вида и запаха крови мутило, а тут… Странно это все! Может наследие Шведа? Он то настоящий мясник. Ладно, нечего заморачиваться, увидим, что будет дальше. Пройдя еще около пяти километров, объявили привал. Бойцы опускали носилки, и падали кто, где стоял. Этот бросок вымотал и раненых, и бойцов, что их несли, некоторые отходили до ветру. Я же, отойдя в сторону, стянул сапоги и размотал портянки.

'Ууу! Ооо! Как хорошо!'- Шевеля пальцами ног кайфовал. Расстелив портянки, я оставил их сохнуть. Некоторые бойцы последовали моему примеру. Привалившись спиной к пеньку и прикрыв глаза, я стал делать вид, что подремываю. Сидя, я усиленно размышлял. Черт его знает, что делать. Решил, пусть пока все идет своим чередом, а дальше видно будет.

Тут, из ниоткуда проявился тот старшина-пограничник, уже с МП на плече.

- Товарищ капитан, вас товарищ майор госбезопасности видеть хочет. Следуйте за мной.

Я, подтянув портянки, которые почти высохли, быстро их намотал и одел сапоги. Тоже странно, раньше портянки в глаза не видел, не то что намотать, а и как это сделать не знал, а тут… руки сами все сделали без меня! Хорошо иметь чужую память! По крайней мере в некоторых ее проявлениях. Минут через десять подошли к группе командиров. Я быстро пробежал по ним взглядом. 11 человек: полковник, подполковник, 3 майора, 2 капитана, старший политрук и три командира НКВД, полковник и два старших лейтенанта. Один из них, знакомый мне, бросив задумчивый взгляд на кобуру с пистолетом, покосился на погранца, следовавшего за мной, как хвост. Козырнув, я сказал:

- Товарищ майор государственной безопасности, капитан Михайлов по вашему приказу явился,

- Это хорошо, что явился. У меня есть к вам несколько вопросов,- мы пошли за майором у которого были шпалы полковника, мы это я и знакомый лейтенант, второй остался.

- Садитесь, капитан,- приказал мне майор, указав на ящик из под 76-миллимитровых снарядов. С трудом сдержав шутку, что лучше постою, но подумав, что меня не поймут, сел на ящик и глядя на главного майора, вопросительно приподнял правую бровь. Вертя в руках командирское удостоверение, майор представился:

- Майор госбезопасности, Савельев Игнат Всеволодович. Начальник особого отдела двадцать второго механизированного корпуса. За спиной у вас младший лейтенант Никаненков Александр Юрьевич, из особого отдела двадцатой танковой, ну а вы?

- Капитан Михайлов. Командир батальона девятнадцатой танковой дивизии.

- Как попали в плен? Где ваша часть?

Отвечал я, как меня учили. Было даже так - психолог, одетый в форму НКВД, кричал, бил, задавал каверзные вопросы, пытаясь поймать на не соответствии. Эти работали, похоже, разве что не били. Я отвечал на вопросы, а сам обдумывал, как бы мне сдать тех двоих.

- Ладно, капитан пока все. Но как выйдем из окружения, снова поговорим,- и протянул мне мое удостоверение. Взяв его в руки, раскрыл. Так, углы потертые, а вот следа от ржавой скрепки нет. Лажа, плохо Абвер работает! Кстати, когда снимал сапоги на привале, портянки просушить, забыл посмотреть какие у меня гвозди. Если еще и гвозди квадратные, то тогда можно смело вешать табличку на грудь 'Я немец!'.

'- Ладно, потом посмотрю',- подумал я, и положил удостоверение в грудной карман формы.