- Боцман!

- Да, товарищ капитан!

- Значит так, командование над катером я на себя не возьму. Я в вашей кухне плохо разбираюсь, командуй ты, а пока пристрой меня куда ни будь. Вон хотя бы командиром орудия, я воевал на таком, пушку знаю.

- Хорошо товарищ капитан. У нас как раз расчет побило вместе с командиром.

- Ладно, разберемся. Пойду осваивать орудие. Старшина ко мне!

Вынырнувший из люка старшина вопросительно посмотрел на меня.

- Значит так старшина, мы теперь расчет этого орудия. Принимай хозяйство.

Осмотрев пушку, ни каких различий практически не нашли. Пушка оказалась той же ф-34, как и на моих обоих танках, тут даже шлемофоны были. Пока мы с Суриковым осматривали боевую башню, катер, потихоньку порыкивая двигателем, отошел от места стоянки.

- Рулевой, возьми левее.- Скомандовал боцман не отрываясь от бинокля.

- Есть взять левее.- Отозвался щупленький рулевой.

Откинув крышку башни, я сидя с интересом крутил головой, следя за оживленной возней матросов. Для чего нужна половина из проделанных ими работ, я не понимал. В это время мы на малом ходу вышли из протоки на большую воду Днепра.

- Справа большой катер.- Крикнул матрос, находившийся на носу бронекатера.

- К бою.- Громко скомандовал, боцман. Плюхнувшись на место наводчика, я захлопнув крышку люка и стал крутить штурвал наводки, направляя ствол орудия на цель обнаруженную сигнальщиком. Выход на крупные волны Днепра дал мне оценить профессионализм наводчиков бронекатеров. Попасть в цель при пляшущем прицеле очень трудно. То вода в прицеле, то небо, и в этом промежутке иногда мелькала цель.

Через минуту я приноровился. На танках тоже приходилось стрелять на ходу, что ж мне и здесь сплоховать, что ли.

- Стрельба по готовности.- Услышал я голос боцмана в наушниках шлемофона.

- Готов!- Откликнулся я в ответ.

- Суриков осколочный!

- Готов осколочный!- ответил старшина, после лязга затора.

- Огонь.- Скомандовал боцман.

Чуть опущенное орудие смотрело в сторону уже начавшего разворачиваться посудины противника. Ветер дувший им в корму, наконец развернул их знамя, укрепленное на небольшой мачте, что дало мне рассмотреть свастику. Поймав момент, когда наш катер замрет на мгновение, прежде чем опять качнуться в бок, произвел выстрел по катеру противника.

- Рядом легла.- Услышал я боцмана.

- Давай еще!

Только после четвертого выстрела, я смог попасть в корму, улепетывающего от нас катера.

- Ах ты бисов сын!- Вдруг в динамиках воскликнул боцман.

- Что там?- отозвался я, на матерную тираду боцмана.

- Никитин, су..а. Вот кто их сюда привел. Бейте их товарищ капитан. Бейте.

- Суриков осколочный!

- Готово!- после выстрела, услышал радостный вопль боцмана:

- А молодцы добили. Они хода лишились. Рулевой поворот влево. Щас мы их бортовым залпом накроем.- Дослушивал я, быстро крутя ручки поворота башни, поворачивая ее вслед за поворотом катера. По остановившемуся катеру, где суетились фигурки людей, ударила пулеметная башня ДШКМ-2Б установленная на корме. Посмотрев на ее работу, спокойно откинув крышку люка, снова уселся на башне, с интересом глядя на приближающийся, полузатопленный большой катер. Пара матросов вооружившись моим трофейным МГ, держали на прицеле выживших немцев.

- О, смотрите, и Никитин живой!- воскликнул из рубки, радостный боцман.

Немцев, после шквального огня двуствольного зенитного ДШК, выжило около десятка, плавающие сейчас вокруг посудины. Самого Никитина я опознал, по матроской куртке. Испуганно оглядываясь на нас, он держась за спасательный круг, судорожно греб к берегу.

- Сдавайтесь. Это, как его? А, хенде хох.- Крикнул немцам боцман.

- Боцман, а они тебе нужны?- спросил я однофамильца.

- Да нет вообще-то. Информация разве что!

- Да на хрена они тогда нам сдались!!! Вон офицерик плавает, его и возьмем. Остальных в расход,- после чего достав трофейный карабин, я скомандовал:

- По немецко-фашистским захватчикам! А-агонь!

Матросы с трофейным пулеметом короткими очередями пересекли несколько плавающих голов рядом. Корма подбитого катера полностью ушла под воду. На поверхности остался только нос, за который держалось пара немцев, прося у нас пощады. Прицелившись в крайнего, я выстрелил ему в грудь, второй, тот офицер, смотревший на нас с круглыми от испуга глазами, ждал выстрела. Крикнув, чтобы плыл к нам, и пообещав, что я пальцем его не трону, стал ждать. Матросы подняли из воды мокрого немецкого лейтенанта, связав, оставили на палубе.

- Боцман. Этого, сам не хочешь снять?- Кивнул я на Никитина, удалившегося от нас на сотню метров.

- Давай!- Отдав ему свой карабин, с интересом, и комментариями, стал следить за отстрелом предателя.

- Мимо. О, почти рядом. Мазила.- Дождавшись когда у боцмана кончаться патроны, дал ему запасную обойму.

- На полную. Может все-таки, поближе подойдем, уже сто пятьдесят метров, да и качка еще.

- Томилин. Давай малый вперед!

Жалеть предателя никто не стал. Подойдя к нему поближе, боцман почти в упор всадил в скулящего от страха подонка оставшиеся в карабине три пули.

- Бойцы, пленного на нос катера.- Крикнул я матросам, стоящим рядом с пленным офицером. После чего последовал за ними, сказав боцману, что пока допрошу его.

- Ну что он рассказал?- спросил у меня боцман, вытирая лоб грязной тряпкой. Услышав за спиной шум сброшенного в воду тела, я спокойно сказал:

- Смоленск они взяли. Могилев еще держится, но не сегодня-завтра их вышибут. Как смотришь на то чтобы помочь? Да и наш берег еще не весь занят, хотя попытки переправиться были.

- До Смоленска идти часа три. До Могилева ближе. Горючки только полбака, до города хватит, а там встанем, и придем мы туда, когда стемнеет. Вечер же уже. Да и боеприпасов с гулькин нос.

- Старшина..!

- Главстаршина, товарищ капитан!

- Пусть так!- Я согласно кивнул головой, продолжив:

- Идем в Могилев. По пути может чем прибарахлимся. Командуй.

- Товарищ капитан, но Могилев же, глубоко в тылу у немцев!

- Главстаршина, там в окружении бьются три наши дивизии. Не знаю как ты, а я себе не прощу, если не помогу им. Понял?

- Да, товарищ капитан, понял.

- Нужно избавиться от раненых. Да не смотри ты так на меня. Я в переносном смысле. В Могилев же их не возьмешь. Ладно, идем на наш берег, только осторожно, а то еще наши подстрелят.

Встав на корме около зенитного пулемета, я смотрел на струю воды вырывающуюся из-под кормы нашего бронекатера. Слева была видна удаляющаяся спина мертвого немецкого офицера, плавающая в воде лицом вниз. Я выполнил свое обещание, даже пальцем его не тронул. За меня все сделал здоровенный матрос с симпатичной фамилией Красавчик. Когда он мне представился, я сперва подумал, что он надо мной издевается, однако, спросив боцмана, выяснил, что нет, действительно Красавчик Вадим Вячеславович, старший матрос.

- Товарищ капитан, на берегу видны машины.- Услышал я крик боцмана.

- К бою.

От места боя мы успели отдалиться на пару сотню метров, когда боцман в морской бинокль узрел несколько грузовиков на берегу. Противоположный берег, к которому мы так стремились, скрывался вдали за небольшим туманом. Взяв у боцмана бинокль, я всмотрелся в грузовики, которые сразу определил как немецкие. Что-то в них мне сразу не понравилось. Всмотревшись, крикнул, не отрываясь от бинокля:

- Сержанта Марьину ко мне!- Мой приказ сразу же предали по цепочке вовнутрь катера.

- Боцман, катер тормози!

- Томилин, стоп машина.- Спокойно сказал боцман.

- Товарищ капитан по ваше…

- Сержант.- Прервал я ее.- Напомните мне рассказ вашего санитара, который видел грузовики набитые нашими солдатами.

- Он сказал, что видел три машины полные бойцов в советской форме.

- Три?

- Да, товарищ капитан. Он говорил три.

- Хм, хорошо. Вернитесь на свое место.

Слушая удаляющийся перестук каблуков, я смотрел на три грузовика накренившихся в разные стороны у самой кромки воды. Они стояли без колес и со снятыми тентами. Разбортированные колеса я обнаружил рядом.