И опять я не решился стрелять. Это странное сочетание звуков телевизоров из-за дверей, тишины и вдруг вот это… Я дождался, когда он поднимется по лестнице, а потом изо всех сил ударил его ногой в грудь, так, как будто пытался выбить дверь. Ему много и не надо было, мой удар подкинул его и сбросил на пролет вниз, так, что любой другой дед бы даже не встал, но этот только хрюкнул странно, и сразу зашебуршился, явно не страдая от боли.

Размахивать дубинкой уже не хотелось, появилось ощущение того, что одна ошибка – и станешь таким же, как этот дед. Я еще раз напомнил себе о том, что уже не раз слышал стрельбу, а у полиции хлопот полон рот, прицелился и потянул спуск. Выстрел "сорок пятого" басовито и гулко раскатился эхом по подъезду, дед дернул головой, а по всей стене разбежалось пятно крови и мозгов – стрелял я патронами "Cor Bon Pow'RBall", раскрывающими пулями с пластиковым шариком в наконечнике, для лучшего проникновения и лучшего разнесения всего в клочья. Вот и разнесло, не обманули.

Я ожидал криков, какой-то паники, ни ни одна дверь не скрипнула и не хлопнула ни на одном этаже. Если в доме и были живые, то сидели они тише воды и ниже травы. Ну и я решил дальше не отсвечивать, а быстро порулил к своей двери, за которой и укрылся. А заодно подумал, что в Юме бы уже половина обитателей дома с оружием охраняла бы и дом, и местность вокруг. Калифорния, мать ее.

В прицел хорошо было видно происходящее за стеклом. Через открытое окно до половины просматривалась просторная гостиная, переходящая в кухню. И в этой самой гостиной две женщины пытались удержать дверь в соседнюю комнату. Человек перевел прицел на соседнее окно и увидел мертвого толстяка в трусах и пропитанной запекшейся кровью майке, который в эту самую дверь ломился.

– Ага, вот оно как, – пробормотал человек и плавным движением ладони дослал патрон в ствол. – Кто-то меня услышал и сделал сюрприз? Или где? Ладно, пока с этим "спортсменом" в труселях разберемся… Стекло, блин, могу и промахнуться… ну и хрен с ним, куда он денется?

Кнутом щелкнул выстрел, вновь разбежавшись эхом по окрестностям, мертвец за стеклом дернулся, ткнулся мордой в дверь и завалился вбок. Женщины продолжали упираться руками в дверь, которую уже никто не пытался высадить.

– Ага…, – сказал сам себе человек, переведя прицел на них. – Силикон и все такое, похоже что по вызову, вид еще тот, блядский. Но так, в общем, вроде и ничего, справные, – добавил он, уже по появившейся привычке разговаривая сам с собой. – Все на месте, можно пользоваться, если с предосторожностями.

Женщины действительно выглядели соответсвующе. Принять их по ошибке за адвокатов или, скажем, учительниц, был бы трудно. Двенадцатикратный прицел на таком расстоянии давал возможность рассмотреть подробности. Они, похоже, поняли что произошло, потому что от двери отвлеклись и глядели в окно. Вид у них был испуганный, причем явно не только потому, что отбивались от мертвеца, но и направленная на них винтовка тоже спокойствия не прибавляла. Человек опустил ствол и помахал им рукой. Одна из них, крашеная блондинка с черными корнями волос, помахала рукой в ответ.

Через пару минут первоначальный контакт был налажен при помощи жестов. Кричать женщины избегали, чтобы, видимо, не привлекать к себе лишнего внимания. Показав, что они будут там и никуда не денутся, они пропали из поля зрения. Судя по тому, что удалось разглядеть, они баррикадировали входную дверь. Человек встал и пошел к своему шезлонгу, возле которого в тени под зонтиком стоял переносной холодильник. По пути подошел к привычному месту, перегнулся через поручни:

– Жирный, ты не поверишь, но вон в том доме две девки, – сказал человек, указав стволом винтовки на соседнюю башню, которую с этого места террасы было трудно разглядеть. – Прикинь, а? И не старые, и не страшные вроде, насколько в прицел разглядел. На блядей похожи, правда, но как-то мне сейчас и похрену. Может так получится, что у меня тут вообще райская жизнь начнется, а тебе хрен. Слышь жирный? Хрен в зубы тебе, говорю.

Ночь прошла неспокойно. Часов до двух я сидел у подоконника, следил за "хаммером" на стоянке и попутно смотрел в телевизор, из которого как из прорванной трубы хлестали потоки паники, ужаса и полного непонимания происходящего. Примерно к полуночи впервые прозвучало слово "оживший мертвец", и даже двух таких мертвецов показали в прямом репортаже из больничного морга. Один просто лежал на столе, привязанный к нему, второй дергался даже в холодильнике после потрошения паталогоанатомами. Как бы комментарии уже не требовались. Про "стреляй им в голову" тоже сказали.

В какой-то момент я понял, что ничего нового мне уже не скажут, повторялись одни и те же новости, так что встал из-за стола и пошел спать, заперев дверь как следует и запихав ручку от лопаты в петли, которые сам приделал, потому что местные двери выбиваются одним пинком. Но спать нормально не дали. Раза три на улице выли полицейские сирены. Несколько раз стреляли. Кто-то истошно орал так, словно его жрали заживо, и, скорее всего, так и было. Несколько раз проносились машины с музыкой, включенную на полную мощность, и добротный латиноамериканский реггетон разносился на все окрестности. Одна такая машина остановилась напротив моего окна и я подскочил с кровати, схватив "мини-14" – опасался, что чье-то внимание привлек длинный и модный "хаммер" на стоянке. Так полезут посмотреть, а там запас жратвы на год. Кто откажется?

В общем, толком поспать не удалось. Оделся как на работу, в костюм, чтобы Лерой чувствовал, что все как обычно, ничто ему не угрожает. Сзади на ремень прицепил кобуру с маленьким "глоком", справа повесил большой. Встал перед зеркалом, несколько раз повторил нужное движение, убедившись, что пиджак открывает кобуру с "двадцать первым", но по-прежнему закрывает "двадцать шестой". Покрутил в пальцах фонарик, пару раз даже направил его себе в глаза, убедившись, что он по-прежнему слепит невыносимо. Сказал вслух: "Лерой, я еду к тебе" – и, подхватив с пола сумки, вышел в дверь.

В городе явно творилось нехорошее. Местами горело. Местами брошенные машины стояли просто посреди улицы. Полиции не было вообще, и у меня возникло подозрение, что им ночью здорово досталось. Им и "скорой помощи". Пешеходов почти не было, зато было неожиданно много людей, выглядывающих в открытые окна, явно чего-то ждущих и ни в чем не уверенных. А вот национальной гвардии, например, я на улицах не увидел, что было явно плохим знаком для вот этих самых, в окнах которые.

Несколько раз видел машины с черными и латиноамериканцами, катавшиеся по Уилшир и явно присматривавшимися к витринам. Погромы еще не начались, но до них уже явно недалеко, если сюда срочно не войдет как минимум армия. Ощущения грядущей анархии было как духота перед ливнем.

Были и мертвецы. Были даже мертвецы, жрущие людей прямо на улицах и оглядывающиеся на проезжающие машины. Какой-то мертвяк погнался за мной и на бегу врезался в столб, свалившись назад, но мне почему-то было не смешно.

Охрана "кондо" еще работала нормально. На въезде в гараж камера прилежно считала номер "хаммера" и только после этого решетчатые ворота с гулом поползли вверх, а следом за мной быстро опустились вниз. Из этого я понял, что тут все на стреме, кто-то кнопочку нажал иначе они бы еще с минуту оставались в поднятом состоянии. На парковке машин было как-то маловато, похоже, что кто-то успел сорваться из города. Но не все, явно.

Я подъехал к решетке, за которой выстроились в рядок "хаммер" совсем длинный, "бентли" и "ламборгини", нажал на кнопку закрепленного на потолке пульта. В пентхаусе в это время включилась камера. Если что-то не так, то решетку можно будет заблокировать оттуда. И лифт наверх. А этом не совсем не надо.