Главным в новостях было штормовое предупреждение. Тони уже хотела выключить радио, когда слова диктора заставили ее замереть на месте.

«А теперь коротко о странном случае, происшедшем в Ванкувере. Сегодня утром в абботсфордский полицейский участок явился Хью By, который, как полагали, был похищен на днях из своего ювелирного магазина в китайском квартале Ванкувера. Как выяснилось, ему удалось бежать от своих похитителей. Полицейские вместе с By нагрянули в дом, где, по его словам, его держали все последние дни. По заявлению полиции, бесценное кольцо, похищенное с китайской художественной выставки, было возвращено ранее, но об этом не сообщалось, поскольку, по мнению следствия, это могло поставить под угрозу жизнь Ву».

У Тони подкосились ноги, и она опустилась на кровать.

Вот и все. Сама судьба говорит: «Пора ехать». Тони била неудержимая дрожь. От холода, конечно.

Кстати, еще одно очко в пользу Сан-Диего — такой мягкий климат, как там, только поискать.

Мадам Йелтси будет в восторге, когда узнает. До Тони вдруг дошло, что мадам с кем-то разговаривает. Может, по мобильнику?

Тони с трудом поднялась с кровати и посмотрела на себя в зеркало: лицо бледное, волосы в беспорядке. Надо хотя бы причесаться.

Почему-то не хотелось сообщать о своем решении мадам. Тони вдруг с удивлением поняла, почему: на нее нельзя положиться, она может сказать что-нибудь не то Анжелике. Нет, первая должна узнать Анжелика — бедная маленькая девочка, которая так тоскует по маме и так непоколебимо уверена, что Тони не уедет. Если бы не этот страшный холод, Тони бы расплакалась.

Проведя последний раз щеткой по волосам, она пошла искать Анжелику.

Мадам Йелтси сидела за обшарпанным столом Гаррета. Она подняла глаза от лежавшей перед ней груды бумаг и ухмыльнулась.

— Я вижу, сегодня новый наряд.

Опустив голову, Тони окинула себя взглядом: ярко-зеленая рубашка, сверху — форменная майка пожарной команды Миннеаполиса, а поверх всего — кардиган с дыркой на локте. Наряд дополняли серые спортивные штаны и грубошерстные серые носки.

Сама мадам Йелтси выглядела так, словно собралась на обед к английской королеве. Только пальцы у нее были в сахаре — вероятно, от свежей булочки с корицей, которая лежала возле ее локтя. Холод на мадам не действовал.

— Мне не послышалось — вы с кем-то разговаривали? — спросила Тони. Это был проверенный прием: чтобы избежать расспросов мадам, надо было просто заставить ее говорить о том, что она любит больше всего, — о себе самой.

— Я? — с несколько преувеличенным удивлением воскликнула мадам Йелтси. — Нет, ни с кем. С кем я тут могла разговаривать?

— А Анжелика?

— Девочка? Она приходила, но я сказала, чтобы она тебя не будила.

— И куда она пошла?

— К соседке, не помню, как ее звать. Ну к той, с аппликациями.

Что-то здесь было не так. У мадам Йелтси была отличная память на имена. И уж конечно, она ни в коем случае не забыла бы имени человека, от которого ей что-то нужно. И потом, не хотеть, чтобы все до одного поднялись с постели, когда она сама уже на ногах, — это было слишком не в стиле мадам Йелтси.

Ну ладно, это не главное. Главное сейчас — Анжелика.

Тони направилась к выходу. У двери она заметила кота, который лакал из блюдца что-то похожее на сливки.

— Вы знаете, что кот в доме? — обратилась Тони к мадам Йелтси, натягивая зеленую армейскую куртку.

— Дрянь паршивая, — проворчала мадам. — Мне не нравится эта куртка, Тони.

— Правда? А мне нравится.

— С чего это? — На лице мадам было написано такое искреннее изумление, что Тони засмеялась.

— Я в ней кажусь себе фотографом, — сказала она, глядя в раздумье на кота. Наверное, это Анжелика налила ему сливок. Тони подпихнула кота к выходу и вышла следом, захлопнув за собой дверь.

Начинался снегопад. Все было совсем не так, как вчера. Ветер швырял в лицо мелкие, колючие, словно песок, снежинки.

Очко в пользу Сан-Диего — там нет снега.

И не лепят снежных баб.

Холод пробирал до костей. Тони рысцой добежала до дома Кенди.

— Войдите, — отозвались на ее стук.

Тони открыла дверь и оказалась в тесной прихожей, примыкающей к кухне. Откуда-то слышался детский смех. Сидевшая за столом Кенди подняла глаза от рисунка, над которым работала.

— Как вам нравится? — спросила она.

Тони вытянула шею, стараясь рассмотреть рисунок издалека: ей не хотелось снимать ботинки. На рисунке была изображена маленькая девочка в платьице и фартучке. На переднем плане улыбались пухлые ангелоподобные детишки.

— Великолепно, — восхитилась Тони. — Девочка немножко похожа на Анжелику. Можно ее на минуточку? Мне надо с ней поговорить.

Получалось как-то неловко. Тони хотела остаться с Анжеликой наедине, не хотелось прощаться с ней на глазах у Кенди. Может, пойти прогуляться?..

В это время ветер с силой ударил в стену дома, задребезжали оконные стекла. Да, не очень подходящее время для прогулки.

— Анжелику? — переспросила Кенди. — Но ее здесь нет.

Чувство тревоги, не оставлявшее Тони все утро, усилилось.

— Нет? Но мадам Йелтси сказала, что она пошла сюда.

— Она заходила на минуту. Сказала, пойдет к снежным укрытиям. Может, она вчера там что-то забыла?

И снова, как и в поведении мадам Йелтси, Тони почувствовала какую-то фальшь. Уж больно усердно Кенди разрисовывала пышными маргаритками фартучек девочки.

— И вы отпустили ее одну? — с сомнением спросила Тони.

— Она сказала, это недалеко от павильона.

— Но на улице буря!

Кенди выглянула в окно.

— И это вы называете бурей? — Она насмешливо улыбнулась.

Еще одно очко в пользу Сан-Диего.

Господи, о чем она только думает? При чем тут Сан-Диего?

Ничего страшного, уговаривала себя Тони, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Посмотри на Кенди, которая прожила здесь всю жизнь и не видит ничего особенного в том, что Анжелика пошла на улицу одна.

Да, но ведь не ей же Гаррет доверил самое дорогое, что у него есть на свете.

Стоит пройти по дорожке, и можно позвать на помощь целую кучу спасателей.

Но ведь ничего страшного не случилось. Она покажется им взбалмошной дурой, если поднимет переполох из-за ребенка, который и не думал теряться, а просто пошел погулять.

Тони сама была там прошлой ночью — это совсем недалеко. Может быть, Анжелика уже идет обратно? Надо пойти и встретить ее, сказать, что появились срочные дела в Сан-Диего, поэтому надо ехать. А на два оставшихся дня можно договориться с Кенди, чтобы присмотрела за Анжеликой.

Оставить девочку на Кенди, которая способна отпустить ребенка гулять в бурю?.. А ведь она прекрасно знает эти места, знает, что тут может произойти, мрачно подумала Тони.

Она попрощалась с Кенди, которая в ответ еле кивнула, и вышла наружу.

Ветер свистел и завывал на все голоса, крутя в воздухе снежные вихри. Как все это было не похоже на прошедшую ночь, такую тихую и лунную.

Павильон рядом, можно зайти туда и посмотреть, может, Анжелика сидит себе там в тепле и не о чем беспокоиться. Но они все посмотрят на нее как на идиотку, которая не в состоянии даже присмотреть за ребенком. Сплошные поражения. С этим печеньем. С косой. Да и вообще со всем. Кроме мод.

А это последнее как раз и неважно.

Тони обогнула павильон, внимательно глядя перед собой. Если Анжелика не встретится ей по дороге, значит, она там, в пещерах, и надо идти туда. Наверняка она там, где же еще. Кенди ведь сказала.

Дважды ей показалось, что она сбилась с дороги. Где эти проклятые пещеры? Со всех сторон была лишь белая снежная мгла, небо смешалось с землей. Будто плаваешь в молоке.

Наконец сквозь пелену проступили очертания искривленного дерева. Ей стало легче, но ненадолго. Кроме завывания ветра, не слышалось ни звука, и это было страшно.

— Анжелика! — позвала Тони. Ее одинокий голос утонул в крутящемся снежном месиве.

Девочка, наверное, в одном из укрытий, заигралась со своей куклой, или что там она еще забыла.