Он увидел, как Денни проходит таможенный контроль, и был изумлен переменой в ее внешности. Она сильно похудела с того дня, как он впервые увидел ее. И признаков синего чулка не было и в помине. На ней была белая приталенная шелковая блузка, изящный жакет и потрясающие джинсы. Он понял, что легко снимет их с нее, если они намокнут.

Но волосы ее, слава богу, были такими же иссиня-черными, с блестящими локонами. Денни, по-видимому, и не пыталась их уложить. Они окружали ее голову сексуальной непокорной копной, до которой так и хотелось дотронуться. Денни загорела, источала здоровье, бирюзовые глаза ее были слегка подкрашены, что делало их еще более выразительными.

Он видел, что проходящие мимо мужчины оглядываются на нее, и прекрасно понимал их реакцию.

Денни излучала спокойствие и уверенность в себе — словно крепкий корабль, одолевший шторм.

Увидев его, она бросилась навстречу, не замечая никого вокруг, и Джошуа, подхватив ее на руки, закружил в воздухе.

Наконец он опустил ее на землю и взглянул ей в лицо. Затем коснулся волос, словно убеждаясь в том, что они реальные.

— Сегодня вечером мы будем с тобой вдвоем, — сказал он и поднял ее чемодан, понимая, что не может вечно смотреть ей в глаза, хотя продолжал бы смотреть в них бесконечно. — Завтра мы встретимся с Джедом и его приемными родителями в их доме и, если все будет хорошо, пойдем в зоопарк.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, догадываясь о том, что за его уверенными словами скрываются сильные переживания.

Он улыбнулся, догадавшись о том, что Денни видит его насквозь. Под внешностью преуспевающего бизнесмена, одетого в дорогой деловой костюм, она разглядела его смятенную душу.

— Ужасно, — прошептал Джошуа. И это касалось не только Джеда. Это касалось также и ее. Смешно, но он, закоренелый плейбой, не знал, как себя с ней вести. — Что ты хочешь делать сегодня вечером?

Голос его был странно напряженным. Джошуа чувствовал себя школьником на первом свидании. Перед ее отъездом он просмотрел несколько газет, в которых рекомендовались лучшие пятизвездочные рестораны и шоу, но не купил билеты, не заказал столик — и все из-за неловкой детской робости.

— Давай закажем пиццу в отель, - сказала она, зарываясь носом в букет, — и посмотрим кино в твоем номере.

— Гм... — Джошуа смутился. — Я забронировал тебе отдельный номер. Я не думал... — Невероятно, но он покраснел, он чувствовал это. Она засмеялась, запрокинув голову.

— Ты прав, Джошуа, тебе придется ухаживать за мной. Я не такая, как другие девушки.

— Да, не такая, — уныло подтвердил он. — Никто до тебя так серьезно не произносил слово «ухаживать».

— Да, я хочу, чтобы за мной ухаживали. И не собираюсь бросаться в омут с головой.

Настала его очередь рассмеяться — и приказать маленькому чертику, сидевшему у него на плече, перестать нашептывать ему о том, чтобы он поскорее снял с нее джинсы.

В этот вечер они сидели в его номере, расположившись на кровати, ели пиццу и смотрели фильмы, и это напомнило ему вечер, проведенный с ней в домике на острове.

Забавно и смешно. Но вместе с тем уютно.

В одиннадцать часов она поцеловала его, прощаясь на ночь, и губы ее были нежными и многообещающими. А затем ушла в свой номер.

На следующее утро они вместе пошли в магазин. Он хотел купить Джеду плюшевого мишку, но Денни, округлив глаза, сказала, что семилетние мальчики не играют в такие игрушки.

Его это даже порадовало, и он стал приглядываться к дистанционно управляемым автомобилям, футбольным мячам, скейтбордам и видеоиграм. Он хотел купить все, но Денни, спокойно ведя его среди нагромождения игрушек, велела выбрать лишь одну.

Когда они приехали к дому Джеда, Джошуа держал в руках один игрушечный автомобиль, хотя тайно желал прятать за своей спиной целую коробку игрушек.

Это был обычный дом на обычной улице — ухоженный, опрятный, любимый.За невысоким забором сквозь листья старого клена были видны сложенные бревна. У одной стены дома стоял велосипед. На аккуратно подстриженной травке лежал бейсбольный мяч.

И Джошуа неожиданно понравилось, что сын его живет в такой простой семье, такой простой жизнью. Совсем другой, нежели та, которую дал бы ребенку он сам, если бы оставил его у себя.

Но в этой жизни интересы ребенка явно стояли на первом месте.

Джошуа никогда не испытывал такого страха, какой охватил его, когда позвонил в дверь. Внутри залаяла собака. Золотистый ретривер, бурно радуясь, первым приветствовал их. Приятная женщина лет за тридцать, с рыжими волосами и теплыми зелеными глазами, вышла к ним навстречу. За ней стоял ее муж, румяный, как яблочный пирог, — это он строил бревенчатый дом и дотемна играл с его сыном в бейсбол.

А затем в мире наступила тишина.

К ним выбежал Джед — энергичный и веселый. Джошуа уже видел фотографию сына, но все равно не сумел справиться с охватившим его восторгом. Мальчик, казалось, излучал энергию — яркую и чистую, как солнечные лучи. Этот крепкий ребенок с золотисто-каштановыми волосами и озорными зелеными глазами вел себя уверенно и свободно. Так может вести себя лишь ребенок, который окружен любовью.

Джед резко остановился, потрепал собаку за уши и с интересом взглянул на Джошуа.

— Вы похожи на меня, — решил он. — А на фото вроде бы не очень. Мама, можно я принесу лягушку?

До этого момента жизнь казалась Джошуа осколками мозаики.

Но после этих слов — мама, можно я принесу лягушку— и неожиданного смеха, который рассеял напряжение, кусочки мозаики сложились в полную картину.

Они познакомились, но все-таки некоторая неловкость сохранялась. Ведь в доме собрались люди, которые в какой-то степени уже были семьей и в то же время еще здесь не освоились.

Все выходные они не делали ничего особенного — тем не менее все здесь было особенным. Жарили шашлыки на заднем дворе Морганов, играли в фризби с собакой, ходили в зоопарк. Вечером Джошуа садился на краешек кровати сына и пытался читать ему сказки, глотая комок в горле.

Джошуа Коул, который снабжал своих клиентов экстремальными ощущениями, сделал открытие: простые чувства тоже могут быть экстремальными, если добавить к ним один секретный ингредиент.

Любовь.

И еще одно открытие: мужчине иногда надо работать над этим чувством.

Теплым тихим вечером они отправились в аэропорт.

— Не думал, что мы проведем такие прекрасные выходные, — сказал Джошуа, беря Денни за руку.

— И я тоже, — призналась она.

Войдя в здание аэропорта, они подошли к ювелирному прилавку. Джошуа взглянул на сверкающие бриллиантовые ожерелья.

— Выбери себе любое, — сказал он. — Чтобы запомнить эти выходные.

— Нет, — сказала Денни.

— Не стесняйся, — настаивал Джошуа. — Ты будешь помнить меня, а я буду скучать до нашей новой встречи.

— Нет, — сказала она еще тверже.

Наверное, слишком дорого, подумал он.

— Может быть, тебе понравится что? — он указал на бриллиантовый ряд браслетов.

— Нет, Джошуа!

— Эй! — насупился он. — Ведь я ухаживаю за тобой!

— Нет, — повторила она — почти нежно, будто объясняя что-то трехлетнему ребенку. — Мне не надо ничего на память о прошедших выходных, Джошуа.

— Но как же мне за тобой ухаживать? — проворчал Джошуа.

— Тебе, конечно, легко осыпать меня подарками и деньгами. Но мне этого не нужно. Мне нужно от тебя то, с чем тебе трудно расстаться. Мне нужно твое время. Нужны твои энергия и твое внимание. Мне нужен ты.

Джошуа нахмурился. Выходные прошли так славно, что ему казалось: он уже завоевал ее. И только сейчас понял, что это не так.

Придется покорять ее старомодным рыцарским способом.

И вдруг ему показалось это волнующим вызовом. Самым лучшим за всю его жизнь. Лучшим, чем покупка курортов, лучшим, чем полет на аэропланах, лучшим, чем катание на горных лыжах, лучшим, чем посещение семи чудес света.

И его охватило нетерпение. Он не мог больше ждать. Ему показалось, что Денни ведет его к восьмому чуду света.