— Могу прекрасно. Я уже одной ногой на пороге.

— Я не имела в виду, что мне будет тебя недоставать, — с запинкой пояснила она. — Просто я пытаюсь сориентироваться в новой работе. А в инструкции сказано, что обучение требует постоянного наблюдения и руководства.

— Неужели?

— Ты не знаешь, что написано в твоей инструкции?

— Ее писала тетя Мэтти. Ребята тебе помогут. Главное ты уже представляешь.

— Неужели?

— Ты знаешь, где галеты, сливки. В приготовлении кофе еще надо потренироваться. — Он вгляделся в ее лицо. — Когда твои пальцы так сжимают степлер, ты собираешься его швырнуть мне в голову?

Она мгновенно убрала руку.

— Конечно, нет!

— Ну-ну, — с сомнением промычал Гарнер и улыбнулся, когда ее рука вновь потянулась к степлеру. Она тут же быстро сложила руки на коленях.

— Дай мне по крайней мере ключ. Я приду сюда пораньше и попытаюсь разобраться во всем, пока не звонят телефоны и никто меня поминутно не дергает.

Так, теперь ключ. Кинг желает получить ключ от его владений? Хотя это владения и Кинга тоже. Впрочем, что она тут может откопать для своего отца? Никаких финансовых секретов, грязных сделок, подпольных операций. Зато, может, и впрямь наведет порядок в документах.

— Запасной ключ под ковриком снаружи.

— Воображаю.

— И я дам тебе номер своего сотового. На крайний случай. — Почему он так поступает? Ведь он пытается сбежать от нее. Как можно очистить голову от ненужных мыслей, если она станет ему звонить? — На самый крайний случай, — повторил Гарнер, подвигая ей клочок бумаги. — Пожар, наводнение, голод.

— Что ты себе навоображал? Что я стану звонить, если сломаю ноготь? Поверь, я не настолько озабочена услышать твой голос.

Похоже на речь женщины, которой тоже не терпится получить возможность прочистить мозги.

Джессика бросила телефонную трубку на место и уронила голову на руки.

— Не плачь, — велела она себе и сразу же разрыдалась. Было десять вечера субботы. Контора «К&В», к счастью, была сейчас в полном распоряжении Джесси. Автосалон сегодня был закрыт, и ей представлялась прекрасная возможность потихоньку тут разбираться. Никаких помех, главной из которых всегда был Гарнер Блейк. Он поражал ее — и себя, по всей видимости, тоже — своими ежедневными звонками.

Документация наконец стала приобретать приличный вид. Джесси научилась заказывать запчасти. Вести простейшую бухгалтерию. И вот все ее усилия обратились в прах.

Потому что сейчас звонил Мич, а не Гарнер. Гарнер, звоня, интересовался, хорошо ли себя ведет Берт, не забегала ли миссис Клиппенхоппер. Поддразнивал ее мышами, спрашивал, не ела ли она еще каких трусов сегодня. А уж после — не возникло ли каких проблем и нет ли у нее вопросов.

Мич же проинформировал Джесси, что приобрел для нее гимнастический комплекс «Стройность». Комплекс представлял собой широко разрекламированное устройство, сильно напоминающее кресло дантиста, только с большим набором блоков и веревок. Вместо того чтобы объяснить, что ей не нужен никакой комплекс, Джесси попыталась тихо возразить:

— Но он не войдет в мою квартиру.

Мич стал убеждать ее, что под диваном он прекрасно уместится. Джесси готова была поклясться, что даже их совместные научные изыскания не помогут его туда затолкать!

— Пожалуй, пока я могу подержать его у себя. Кроме того, — разглагольствовал Мич, не догадываясь, как она глубоко уязвлена тем, что он отнюдь не находит ее формы роскошными, — ты ведь недолго будешь жить в своей квартире. Мы поженимся.

Фантазировать о свадьбе — одно, назначить конкретную дату — другое. Отчего-то Джесси казалось, что помолвка продлится неограниченное количество времени.

— Твоя квартира не намного больше моей, — мягкостью тона она старалась показать, как ценит его заботу.

Почему бы не сказать, что она ненавидит комплекс «Стройность», даже не увидев его? Почему она не может быть честной со своим женихом? Джесси прекрасно представляла, что сказала бы Гарнеру, позволь он себе неодобрительное восклицание, только что вырвавшееся у Мича. У Мича бы уши завяли.

Вот чем обогатила ее одна неделя работы в гараже — принципиально новым словарным запасом. Но поскольку Мич не одобрил бы такой подбор выражений, она попыталась представить вещи в ином свете, применить дипломатию.

— Неужели ты пожертвуешь аквариумом ради гимнастического комплекса?

Похоже, он впервые заметил отсутствие у нее энтузиазма.

— Мы недолго будем жить в моей квартире, — сказал он наконец. — Но, возможно, мне и правда стоит отсрочить доставку, пока мы не переедем.

— Куда? — изумленно спросила она.

— Ну же, Джессика, мы купим дом. — Тем же снисходительным тоном он разъяснял наименее одаренным студентам прописные истины. — Я присматриваю подходящий на Холме.

Холмом назывался район к западу от университета. Стоимость домов там сильно превышала возможности профессора, даже двух профессоров. Цена выстроенных по новомодным проектам домов, стоящих на искусственной горе вокруг искусственного озера, начиналась от полумиллиона. И почему он стал присматривать дом, не дождавшись ее?

— Как мы сможем себе это позволить? — спросила она вместо того, чтобы сказать, что ей не нравится Холм с его вычурными строениями. То ли дело старые дома, столетние деревья вокруг, ничего искусственного. Кроме того, ей нравилось, чтобы рядом были соседи, вот как здесь, в Фаревелле.

Мич рассмеялся, хотя не слишком искренне.

— Нельзя нам обсудить это в нерабочее время? Ты еще в конторе, а уже поздно. Субботний вечер. Сколько, ты говоришь, тебе там платят?

Почему бы ему прямо не сказать, что ее семья достаточно богата, чтоб позволить ей купить что угодно? Неужели их отношения всегда были настолько фальшивыми?

— С твоей первой зарплаты мы купим яхту. Она нам потребуется для прогулок по озеру.

Она не разделяла его веселости, в частности потому, что он пытался дать почувствовать ее незначительность. Мич отлично знал, чем она здесь занимается. Профессора получают немного, но у них королевские доходы по сравнению с ее зарплатой в «К&В Auto». Мич внезапно обиделся, что она не разделяет его веселости относительно ее жалких заработков.

— Джесси, уезжай из этого Богом забытого места, возвращайся домой. Ты там всего неделю и уже на себя не похожа.

Видел бы он, как она одета…

Сегодня на ней были лайкровые черные штаны и футболка с надписью « Не покидай Фаревелл, прекраснейший город Виргинии». Она решила последовать совету своей футболки, а не жениха.

— Я не еду домой.

— Джессика, не пойму, что с тобой.

— Меня попросил об этом мой отец, а я не могу ему отказать. — Почему не сказать, что ей просто требуется время подумать обо всем?

— Замечательно, что отец тебя субсидирует, иначе ты умерла бы с голоду.

Значит, он сильно разозлился ее словам относительно покупки дома. Он ведь знает, что она получает щедрое содержание от отца.

— Пожалуй, я позвоню твоему отцу.

Удачи! Всю неделю Джесси пыталась добраться до отца и постоянно слышала самые нелепые предлоги того, что он не может подойти к телефону.

— Как патриархально, верно? Вы с отцом вместе решаете, что для меня лучше. — (Мич пробормотал что-то нечленораздельное.) — Мич, я взрослая женщина. И могу решать сама все проблемы.

Вот, с удовлетворением подумала она, предельно ясно.

Мич был не столь удовлетворен.

— Пробыв достаточно времени твоим советчиком, я рассчитывал на некоторое доверие к моему мнению. Звоню тебе с известием о замечательном подарке, и каким-то образом мы начинаем ссориться.

Как он ухитряется так повернуть, что всегда оказывается обиженной стороной? Она-то не покупала ему комплекс «Стройность». А ведь он Мичу не повредил бы. Через его классические свитера уже начало проглядывать солидное брюшко.

— Мне надо идти. — Что правда, то правда. Ей надо идти, пока она не сказала что-нибудь опрометчивое.