Слегка смягчившись, Джесси последовала за ним внутрь. Перейдя со света в полумрак помещения, она постаралась не потерять ориентацию. Магазин был столь же скромен внутри, как и снаружи. Никаких украшений. На полу — черно-белый линолеум, белые квадратики давно посерели. Стеклянная стена отделяла рабочее пространство от помещения для клиентов. По обе стороны регистрационной стойки — старые кухонные табуретки, чья серая обивка кое-где залеплена черными заплатками. На стенах — подборка календарей с машинами, машинами и еще раз машинами. Слава богу, никаких обнаженных красоток.
Лучшее во всем интерьере — громадное окно с видом на главную улицу Фаревелла. Здание фасадом выходило на центральную площадь города — прелестный маленький сквер, огороженный кованой решеткой. Несколько деревьев, зеленый газон, две скамьи и фонтан. Вдали проглядывались горы — холодные и таинственные.
Но, судя по всему, любоваться видом ей будет некогда. Помещение было буквально завалено расползающимися стопками бумаг. На полу — ящики. В них тоже бумаги и какие-то железки, похожие на автозапчасти.
— Думаю, произошла какая-то ошибка, — покачала она головой. Это место похоже на свалку. Компьютеру лет сто, не меньше. Телефон, разрывающийся от звонков, больше напоминает предмет антиквариата. Черный, с круглым диском для набора. Красная лампочка автоответчика яростно мигала. Из двери, ведущей в гараж, слышалось металлическое клацанье.
— Ошибка, — повторила она.
Насколько здешний хаос далек от опрятного маленького кабинета в ее квартире, строгого порядка аудиторий, выездов в поле…
— Ошибка, — согласился он вкрадчиво, скрестив руки на своей широкой груди. Эта девица все-таки начала соответствовать установленным для нее рамкам: богатая, бесполезная, легкомысленная, сбегающая прочь от малейших трудностей. — Готова уехать назад? В десять секунд уложились, рекорд!
Джесси распрямила плечи и вздернула подбородок.
— Никуда я не уеду, — сказала она, хотя долю секунды назад именно так и намеревалась поступить — повернуться и удрать. Чувствуя на себе его пристальный взгляд, она поискала место, куда можно пристроить сумочку. Нашла маленький кусочек чистого пола под столом. При наклоне ее юбка угрожающе натянулась, и она поспешила выпрямиться.
— Катастрофы — моя специальность, — заявила она с уверенностью, которой не чувствовала. — Могу справиться с недоразумением типа этого, — обвела контору рукой, — за… неделю.
— Неделю? — с сомнением повторил Гарнер. — Золотко, если ты продержишься больше, чем полдня, я съем мои трусы.
— Короткие или «боксеры»? — спросила она. И быстро прибавила: — И не называй меня «золотко». Это распущенность.
— Распущенность, — эхом откликнулся он.
— Есть что-то такое в этом беспорядке, что следует исправить в первую очередь? — спросила она, стараясь побыстрее сменить тему.
Они стояли сейчас лицом к лицу. Было ясно, что она является для него чем-то вроде сюрприза, причем не совсем приятного.
Ох, и почему она не развернулась и не ушла сразу, пока еще было можно?
— Мисс Кинг, магистр экономики, выбор за вами.
Следовало бы поправить его. Она ничего не говорила об экономике.
— Хорошо, — начала она решительно, — тогда начну с…
— Нет, погоди. Думаю, неплохо начать с приготовления кофе.
— Кофе?! — Относительно ее обязанности готовить кофе ничего не говорилось.
Некоторое время он насмешливо взирал на растерянную физиономию девицы, потом покачал головой. Мрачно ухмыльнулся.
— Я тебя переоценил. Два часа. Дольше ты не задержишься.
— Надеюсь, что это «боксеры», — огрызнулась Джесси в ответ. — Тебе придется основательно их пожевать.
— И на будущее, когда ты устроишься на другую работу… Вообще-то для всех рабочий день начинается в семь, а не… — он взглянул на часы, — без пятнадцати девять.
Ей захотелось оправдаться. Не всем приходится ехать из Харизонбурга. Но при данных обстоятельствах ее оправдания пропадут втуне.
Гарнер подобрал с пола пачку бумаг, еще раз поглядел на нее, уныло покачал головой и направился к двери. Телефон снова начал звонить, и он дернулся было взять трубку. Остановился.
— Эй, — сейчас его голос прямо-таки сочился сарказмом, — теперь это твоя работа. — И мотнул головой в сторону телефона.
Дверь за ним захлопнулась.
Джессика прошлась, прикрыв глаза и пытаясь сосредоточиться. Выдохнула, сняла трубку и произнесла:
— «K&B Auto».
Ее немедленно засыпали вопросами относительно никудышного карбюратора. Причем речь звонившего оставляла желать лучшего.
Она любила машины. Всегда. Любила их вид, запах и звуки, издаваемые хорошо отлаженным мотором. Сейчас она поняла, что любила машинную косметику, потому что с трудом представляла, что такое карбюратор. Возможно, опрометчиво было заявлять этому несносному человеку, что она наведет порядок в его хаосе.
— Перезвоните попозже. А лучше завтра. — Она повесила трубку и упала на стульчик перед заваленным бумагами столом.
Дверь в гараж распахнулась.
— Как там кофе? Мне нравится крепкий.
Он переодевался на ходу — очень бесцеремонно — в линялую спецовку.
Тактически верным ходом было бы посоветовать ему сварить кофе самому, но ее глаза просто прилипли к застегиваемой молнии.
Дверь снова закрылась, прежде чем Джесси пришла в себя.
Кофе? Крепкий? Самое время отправиться в гараж — разъяснить, что он принимает ее за кого-то другого. Предположим, что она сможет вести конторскую работу. Но становиться девочкой на побегушках? Это ниже ее достоинства. Не для того она столько училась, чтобы подавать кофе с пончиками в каком-то гараже! И о чем только отец думал? Сразу же было ясно, что она предназначена не для такой работы. Тут явно какая-то ошибка.
— Катастрофы — моя специальность, — сказала она, передразнивая саму себя. — Исправлю все за неделю.
Отодвинув бумаги в стороны, Джессика расчистила местечко, чтобы поставить локти. Оперлась подбородком на руки и приказала себе думать. Думать — вот ее специальность. Но почему-то присущий ей интеллект на этот раз не спешил себя проявлять. В результате, вместо того чтобы формулировать план атаки на царивший вокруг чудовищный беспорядок, не обращая внимания на здоровенную кофеварку, мрачно поблескивающую в углу, Джесси углубилась в сожаления относительно выбранного сегодня наряда.
Ужасно. Классический костюм, жакет и прямая юбка, темные колготки и простые черные туфли. Обычно, одеваясь так, Джессика чувствовала, что у нее вид деловой, уверенной в своих профессиональных способностях женщины. Мич, ее жених, одобрял одежду именно такого плана. Именно такая одежда подходила для того, кто нацелен на карьеру.
Но эта одежда полнит тебя! — жалобно причитал внутренний голос. Кроме того, становилось слишком жарко. Контора начинала походить на сауну.
А ее прическа! Джесси казалось, что она напоминает воронье гнездо. Безнадежно пытаясь придать своим волосам хоть какую-то форму, она намочила их, да так и оставила. Даже не глядя в зеркало, она знала, что на голове у нее этакое растрепанное безобразие.
А макияж? Сегодня она позволила себе самую малость, о которой даже упоминать не стоит. И что в результате? Уродина. Уродина. Уродина!
Прекрати, велела себе Джесси. Ее задача — не производить впечатление на Гарнера Блейка, вовсе нет. Она уже помолвлена, недоступна для игр кокетства. Джессика всегда находила правила этих игр несколько туманными и непонятными. Отношения с противоположным полом у нее не слишком ладились, так что ей здорово повезло с Мичем, который ценит ее за ум. Нет, это же надо было так влипнуть! Всего год до получения докторского звания — а она ухитрилась разыграть из себя полнейшую идиотку. И зачем она только упомянула о степени магистра? В этом заведении нужны не магистры.
— Нечто среднее между уборщицей и машинисткой, — сварливо выдала она вслух.
Сидя за захламленным столом в здании, пахнущем бензином и другими, исключительно мужскими запахами, чувствуя, что жара усиливается с каждой секундой, она запоздало подумала, что следовало расспросить отца поподробнее. Да он и не дал ей такой возможности. Отослал к Джеймсу узнать, как доехать. Джесси вспомнила, что отец выглядел слишком болезненно — настолько, что ей захотелось угодить ему. И пусть ей не нравится эта работа, но она не может не оправдать доверия отца. Не позволит она высокомерному ослу, который оказался ее боссом, взять верх!