Она должна взять себя в руки.

Впервые Мэллори пришлось заставить себя думать о Стиве. Как странно. После того как образ Стива долгие месяцы занимал ее мысли и мечты, теперь он до такой степени побледнел в ее сознании, что ей пришлось рисовать его заново. Она помнила его обаятельную внешность, его улыбку, словно он был персонажем из фильма, но не могла вспомнить, что чувствовала рядом с ним. Только боль и отчаяние, вызванные его предательством.

И вот она находится в Инвернессе и так тщательно одевается для ужина со своим мужем, как для первого свидания. У нее даже засосало под ложечкой, когда она подошла к его двери и постучала.

— Ты готов?

Торр открыл дверь. Он принял душ и надел пиджак, но в целом его облик не изменился. Он выглядел как обычно, но по какой-то причине она чувствовала себя как в тот момент, когда стояла перед ним, едва прикрытая полотенцем.

В течение нескольких секунд они молча разглядывали друг друга. На Мэллори были свободные черные шелковые брюки и короткий жакет цвета фуксии. Ее гладкие темные волосы свободно падали на плечи, умело подкрашенные глаза казались загадочными, помада гармонировала с жакетом.

Торр сглотнул.

— Отлично выглядишь.

— Спасибо, — ответила Мэллори. — Наслаждаюсь, пока у меня есть такая возможность. На кухне в Кинсейлли подобные наряды вряд ли будут уместны.

— Бесспорно. — Закрыв дверь, он положил ключ в карман пиджака. — Ну что, пошли вниз?

Очевидно, бар отеля был довольно популярным местом. Он не был переполнен до отказа, но в нем царила оживленная атмосфера. Наверное, мы выглядим так же, как остальные пары, подумала Мэллори, когда Торр заказывал у стойки напитки. Интересно, сколько из них спят в разных комнатах?

Они нашли столик и сели за него с напитками. Разговор поначалу не клеился. Мэллори чувствовала себя как на первом свидании. У нее не было причин чувствовать себя так неловко. Ведь они женаты больше шести месяцев. Но Мэллори каждой клеточкой своего тела ощущала присутствие Торра, и все ее поспешные попытки начать разговор терпели крах.

Поэтому, когда они прошли в ресторан, она испытала облегчение. По крайней мере они могли обсудить меню. Но когда заказ был сделан, тишина возобновилась. Уж лучше бы они сидели на кухне в Кинсейлли, где у них не было таких проблем. Кто бы мог подумать, что однажды она захочет вернуться в эту глушь?

— Ну как, ты испытываешь удовольствие от возвращения к цивилизации? — наконец спросил Торр, пристально изучая ее.

Мэллори ослепительно улыбнулась.

— Да, — солгала она. Впрочем, было ясно, что в ее скованности виноват Торр, а не Инвернесс. — Я рада снова видеть людей. — Она огляделась по сторонам, завидуя тем парам, которые могли вести непринужденный разговор и получать удовольствие от вечера. — Мне не хватает этого в Кинсейлли. Я всегда жила в городе, где можно после работы заскочить в магазин или встретиться с подругой в кафе. В городе можно отвлечься. В отличие от Кинсейлли. Там некуда бежать от себя самой.

Мэллори не собиралась откровенничать с Торром, но слова полились сами собой. Поигрывая вилкой, она отвела взгляд.

— От себя самой или от меня? — спросил Торр.

— В основном от себя. От чувства, будто ничто не имеет значения и каждый новый день — это всего лишь отрезок времени, который надо пережить, прежде чем ты сможешь снова лечь спать.

— С тобой происходит подобное? — мягко произнес Торр, и Мэллори, благодарная ему за понимание, кивнула.

— Я долго не хотела признавать, как сильно Стив меня обидел. Пыталась придумывать ему оправдания, так как это было легче, чем принять тот факт, что он использовал и бросил меня.

Тяжелее всего было признать, что Стив никогда по-настоящему ее не любил.

— Я чувствовала себя так, словно внутри меня все опутано колючей проволокой, — попробовала объяснить она. — Смотреть правде в глаза было все равно что пытаться сквозь нее прорваться. Чем чаще я это делала, тем глубже шипы вонзались в меня. Это причиняло невыносимую боль. — Ее голос сорвался, и она глубоко вздохнула. — Поэтому я предпочла бездействие. Ни о чем не думая и ничего не чувствуя, я оставалась в ловушке, но по крайней мере шипы не впивались в меня. — Отложив вилку, она подняла глаза и печально улыбнулась Торру. — Наверное, ты считаешь меня трусихой?

— Нет, — ответил он. — Мы всегда пытаемся найти наименее болезненный выход из подобных ситуаций. — Он помедлил. — Теперь я понял, почему в Эллсборо ты казалась такой… безжизненной.

— У меня словно внутри все умерло, — согласилась Мэллори. — Друзья говорили мне, что я должна испытывать ярость, но я не могла. Вообще не могла ничего чувствовать. По крайней мере в Эллсборо мне удавалось немного отвлечься, общаясь с другими людьми, а в Кинсейлли нет ничего и никого. Только мрачные горы и холодное море, все такое чужое и неприветливое.

Торр пристально изучал ее лицо.

— Ты поэтому плакала в тот день? — спросил он, и она вздохнула.

— Да. Тогда я осознала, что больше не могу бежать от правды, и это оказалось болезненным.

Последовала небольшая пауза.

— Думаешь, тебе удастся его забыть? — спросил Торр, глядя на нее.

Мэллори, отвернувшись, ответила не сразу.

— Ты когда-нибудь был влюблен, Торр?

Теперь наступила его очередь отворачиваться.

— Да.

— И чем это закончилось?

Он помедлил.

— По правде говоря, это даже и не начиналось. Безответная любовь, понимаешь ли, — пояснил он, ухмыляясь.

Торр смеялся над собой, но Мэллори не сомневалась, что для него это намного важнее, чем он готов признать. Она подозревала, что за его внешней неприступностью прячется сердечная боль.

— И поэтому ты женился на мне? — спросила она.

На мгновение ей показалось, что Торр не ответит. Он задумчиво вертел в руке бокал, затем поднял голову и встретился с ней взглядом.

— Да, — признался он.

— Брак со мной означает, что ты перестал ее любить?

— Нет.

— Думаешь, ты сможешь когда-нибудь ее разлюбить?

Его губы дернулись.

— Все было бы намного проще, если бы я мог, но не думаю, что это когда-нибудь произойдет. Моя проблема заключается в том, что я никогда не сдаюсь.

— В таком случае почему ты думаешь, что я смогу забыть Стива?

— Потому что он подлый мерзавец, который унизил тебя и причинил тебе боль.

Мэллори вздохнула.

— Проблема заключается в том, что не так-то легко перестать любить кого-то, даже если он недостоин твоей любви. Ты должен это знать.

— Да, — немного помедлив, ответил Торр.

Мэллори сочувственно улыбнулась.

— По крайней мере у нас есть хоть что-то общее.

Его темные брови сошлись на переносице.

— Что ты имеешь в виду?

— Что мы оба любим тех, кто не любит нас.

— Да, — невыразительно произнес Торр. — Похоже на то.

Когда официант принес вино и наполнил бокалы, Торр задумчиво уставился в свой.

— Я все еще не понимаю, как ты можешь любить человека, который так с тобой обошелся, — сказал он Мэллори.

— Я не знала, каким он был на самом деле, когда влюбилась в него, — ответила она. — Я понятия не имела о том, что он способен на предательство. Разумеется, я знала слабости Стива, но он был таким красивым, таким веселым. Рядом с ним я всегда чувствовала себя счастливой. — Она печально улыбнулась. — Я не придавала значения его недостаткам, потому что любила его. Со Стивом все казалось возможным. Он умел заражать всех вокруг своими идеями. Они не всегда были практичными, но он умел преподнести их так, что перед ними было невозможно устоять.

— Как все мошенники, — сухо заметил Торр.

— Возможно, — признала Мэллори. — Когда Стив предложил мне вместе заниматься реставрацией старых зданий, я без раздумий согласилась. Он занимался строительными работами, а я дизайном интерьера. Поначалу у нас все шло хорошо, но Стиву этого было мало. Он стал каким-то неугомонным.