Тринити скрылась в одной из кабинок. Рэйна нахмурилась.

– На этот раз я говорю серьезно. Я устала быть его девочкой на побегушках. Делать все, что он хочет, по первому требованию.

– Ты – его помощница, это твоя работа.

– Когда он звонит мне в час дня в воскресенье и хочет, чтобы я выполнила его личное поручение, это уже не моя работа.

Тринити спустила воду в туалете, через секунду вышла из кабинки и принялась мыть руки.

– Может быть, он самый требовательный босс во всем Далласе. Черт, может быть, по сравнению с ним Мерил Стрип в фильме «Дьявол носит Прада» напоминает добрую фею. Но ты никогда не уволишься, потому что он платит тебе кучу денег. А деньги тебе нужны.

Рэйна подавила желание защитить его. Многие – включая Тринити – в шутку называли его злобным диктатором, однако Рэйна придерживалась другого мнения. Да, он был безжалостным бизнесменом и требовательным боссом, но, будучи его помощницей и почти постоянной спутницей, она видела те стороны его характера, которые не видели другие. Он был великодушным и преданным, но, кроме того, замкнутым, и ему бы не понравилось, если бы она стала его защищать.

Поэтому, вместо того чтобы думать о тех его качествах, по которым она будет скучать, она сосредоточилась на том, что ответить Тринити.

– Куча денег – это неплохо. – Рэйна вздохнула, думая о том, сколько денег она заработала за последние девять лет. Деньги, которые она добросовестно клала на банковский счет своей матери, чтобы помогать растить брата и сестер. – Но в мае Кендрик станет выпускником. И Кэссиди снова получила стипендию, поэтому ей хватит денег еще на два года. Они официально самостоятельны.

– Тем не менее нужно заботиться о твоей маме.

– Верно, но за дом заплачено. – Благодаря этой куче денег. – И пенсия по инвалидности дает ей средства к существованию. Итак, теперь мне больше не нужны эти деньги. Я могу уйти с этой ужасной работы и найти другую – нормальную. С нормальным рабочим днем. С нормальным боссом.

– С боссом, который не сводит тебя с ума.

– Тринити!

Но подруга права. Дерек разочаровывал ее, сердил, из-за него ей хотелось рвать на себе волосы. А иногда – сорвать с себя одежду.

Рэйна девять лет проработала его помощницей и на протяжении восьми лет постепенно влюблялась в него. В человека, который смотрел на нее как на «необходимый винтик» в механизме его компании, но не как на женщину.

Ей не хотелось думать о своем эмоциональном состоянии, не говоря уже о том, чтобы рассказывать о нем коллегам. Рэйна боялась, что если она здесь задержится, то может себя выдать. Поэтому она швырнула на стол сумочку и вытащила блеск для губ.

Тринити покачала головой и фыркнула от смеха.

– Ты не уволишься.

– Что? – сказала Рэйна, держа в руке тюбик с блеском для губ.

– Это гигиеническая губная помада. – Она окинула Рэйну критическим взглядом. – Нет, когда, проработав девять лет, девушка увольняется с такой работы, как эта, с работы, подавляющей творческие способности и вытягивающей все соки, она не надевает практичные туфли и не мажет губы гигиенической помадой. Требуются каблуки четыре дюйма и ярко-красная губная помада. Требуется дать пинком под зад.

Рэйна насмешливо улыбнулась подруге.

– Нет, когда тыбудешь увольняться с работы, может потребоваться дать пинком под зад. Что касается меня, то, входя в это здание, я всегда выглядела как профессионал. Сегодня происходит то же самое. И повторяю: я наверняка уволюсь.

– Если бы ты увольнялась, то согласилась бы признать, что Дерек – бессердечный тиран.

– Он не так уж плох.

– Я знала, что ты именно так и скажешь. Именно поэтому я утверждаю – ты не готова уволиться.

– По дороге сюда я отправила на принтер заявление об уходе, – возразила Рэйна. – Через двадцать минут я перестану быть служащей «Мессина дайэмэндз». Ну, через двадцать минут и две недели.

Тринити пожала плечами.

– Если ты так говоришь… – И с этими словами она открыла дверь и вышла из туалета.

– Не хочешь пожелать мне удачи?

– Я бы пожелала, если бы ты действительно увольнялась, – сказала Тринити, оглянувшись через плечо, и зашагала по коридору.

Рэйна свирепо посмотрела вслед удалявшейся подруге.

Тринити была права. О, не относительно того, что Рэйна не может уволиться, но относительно того, что эта работа подавляет творческие способности и вытягивает из нее силы. За девять лет в «Мессина дайэмэндз» она больше отработала сверхурочно, чем многие за всю жизнь.

Когда Дереку было что-то нужно, он сначала звонил ей. Он мог позвонить в два часа ночи или в прекрасную солнечную субботу. Дерек не был неразумным человеком. Он ожидал от нее не более того, что ожидал от самого себя. Просто от самого себя он ожидал многого.

Она мирилась с этими безжалостными требованиями по двум причинам: огромные деньги и страстная влюбленность в Дерека. Но пора перерезать веревку. Теперь, когда она больше не нуждается в этих деньгах, она может уволиться, уйти и продолжать жить. Отказаться от ребяческих фантазий, будто он однажды поведет себя иначе, поймет, что она женщина, и увезет ее в романтическое путешествие на Арубу.

Если бы этому суждено было произойти, это произошло бы несколько лет назад.

По дороге в кабинет Дерека Рэйна остановилась у принтера. Шагая по коридорам, она просмотрела заявление, чтобы убедиться в том, что написала его – как она помнила – в кратком и профессиональном стиле. Незачем унижать себя проявлениями чувств, неуместных в служебной обстановке.

Она постучала в дверь его кабинета, прежде чем войти. Как всегда, в его кабинете чувствовался слабый запах древесного масла и цитрусовый аромат одеколона Дерека. Он стоял к ней спиной, глядя из окна двадцатого этажа на деловую часть Далласа. На нем был итальянский серый костюм из тонкой шерсти, который подчеркивал его широкие плечи.

– Мистер Мессина, можно мне с вами поговорить?

– Слава богу, вы здесь, Рэйна. – Дерек повернулся. – У нас сегодня много дел.

Услышав его слова, она внезапно испытала чувство утраты. Почти каждый день он начинал с этих слов. Потом она перевела взгляд с его лица на спящего ребенка, которого он держал на руках.

Ее сожаление немедленно сменилось замешательством.

– Откуда здесь ребенок?

Выражение лица Дерека изменилось. Судя по его виду, он был так же озадачен, как и Рэйна.

– Она – моя.

Рэйна невольно смяла в руке только что напечатанное заявление об уходе.

– Ваш ребенок? Но это невозможно!

– При обычных обстоятельствах я согласился бы с вами. Но результаты теста на установление отцовства утверждают другое. – Дерек скривил губы.

Кто-нибудь, кто знал его не так хорошо, мог бы совершить ошибку и подумать, что он криво улыбается, но Рэйну не проведешь. Дерек никогда не улыбается. Ей показалось, что пол под ней покачнулся. Можно только догадываться, как онсебя чувствует.

– Это Изабелла?

– Да.

Она сделала несколько неуверенных шагов, после чего опустилась в кресло напротив письменного стола Дерека.

– Я не понимаю. Я думала, что она – дочка Декса. Что ее мать – Джуэл, или Люси, или как там она себя называла. Она сама мне так сказала.

– Она солгала. – Будто почувствовав, что о ней заговорили, Изабелла начала нервно извиваться объятиях Дерека. Он подошел к своему креслу и сел. – Джуэл и Люси – сестры-близнецы.

– Итак, кто из них мать Изабеллы?

– Джуэл.

Рэйна откинулась на спинку кресла, пытаясь понять то немногое, что ей сообщил Дерек.

– Значит, женщина, с которой я встретилась на прошлой неделе, женщина, которой так интересовался Декс, это была…

– Люси. Тетя Изабеллы. Когда Джуэл оставила Изабеллу у меня на пороге, Люси придумала этот безумный план, чтобы вернуть племянницу. Она притворилась своей сестрой-близнецом потому что думала, что Декс позволит ей забрать Изабеллу.

– Но Декс на самом деле не отец малышки.