Рэйф снова поддержал ее, на этот раз за плечо.

— С тобой все в порядке?

— Думаю, да. — Злиться на него можно только издали, но когда он рядом, когда касается ее, ей хотелось помириться. Прижаться к нему и позволить прогнать боль в голове... и в сердце.

Он помог ей подняться и снова наклонился, чтобы взять сверток.

— Что это?

Кэсс почувствовала, как ее лицо заливает краска.

— Ничего.

— Мама, я думал, это наш рождественский подарок для Рэйфа. — Энди искал любой повод, чтобы не уходить.

— Энди, — строго проговорила она. Мальчик обиженно посмотрел на нее, но отошел.

— Я пойду смотреть комиксы. — Он не спрашивал разрешения, и Кэсс знала, что это его возмездие за ее необоснованную злость. Джефф потянулся за Энди, и Кэсс смотрела им вслед, пока они не исчезли.

Она протянула руку за свертком, но Рэйф не отдал его.

— Рэйф, пожалуйста.

— Что это, Кэсс? Что ты приготовила мне к Рождеству? — Его голос как ножом полоснул ее по нервам.

— Уже не имеет значения. Могу я получить его обратно?

— Если не имеет значения, почему мне не посмотреть его? — Упрямо сжатые губы говорили, что он не отступит.

Кэсс пожала плечами. Не первый раз она унижается перед этим мужчиной. Рэйф снял верхний слой бумаги и остановился.

— Давай, давай. Ты не успокоишься, пока не посмотришь, что там.

Он взял рамку в тонкой оберточной бумаге и минуту смотрел на нее. Потом положил бумагу в тележку и снял последнюю обертку. Кэсс глядела под ноги, не желая наблюдать за его лицом, пока он рассматривает ее подарок.

Его резкий выдох заставил Кэсс поднять голову. В его глазах была непереносимая боль.

— Спасибо, Кэсс. Это для меня дороже, чем ты можешь представить.

Кэсс не могла больше терпеть. Он же беспокоится о ней так сильно, так очевидно. Но, черт возьми, если не намерен что-то решить, почему просто не оставит ее одну? Нужно держаться от него подальше.

— Рада, что тебе понравилось, — выпалила она. Не самое удачное, но сейчас она ни о чем не способна думать. — А теперь, с твоего позволения, мне нужно кое-что купить.

— Кэсс, не делай этого.

Она остановилась. Ей тоже ненавистна мысль о бегстве. Неужели он думает, что ей хочется покидать его?

— Не делай что, Рэйф? Не ты ли сказал, что все кончено?

Он тихо выругался, но она услышала.

— Ради Бога, прекрати постоянно ругаться.

Она развернулась и покатила тележку по магазину.

— Мальчики, за мной.

Энди и Джефф вели себя тихо, пока Кэсс бродила по магазину. Когда они купят все необходимое, Рэйфа не будет. Кэсс твердила себе, что не желает больше встречаться с ним. Но знала, что ее душа будет всегда скучать по нему.

Кэсс готова была расплакаться от скопившейся боли. Господи, она никогда не излечится от этой потери. Это хуже смерти Карла, окончательной и бесповоротной. Рэйф по-прежнему живет и дышит, будоража ее несбыточными надеждами.

Была пятница накануне Рождества, и Рэйф еще ни разу со дня смерти сестры не чувствовал себя таким одиноким. Кэсс заставила его пожалеть о своем решении, но Рэйф не сдастся. Если бы пострадал только он, наверняка бы остался. Но он знал, что чем дольше тянутся их отношения, тем больнее будет ей.

Конечно, о такой жене может только мечтать любой нормальный мужчина, но сам он не подпадает под описание примерного мужа. Он слишком много сквернословит, слишком много пьет и ничего не понимает в воспитании детей. Вот он сидит на своем крыльце и потягивает кофе, совсем не такой вкусный, как у Кэсс.

Ее старенький «вольво» задребезжал в конце улицы, и Рэйф сжал в пальцах маленький бумажный пакет. Затем выплеснул остатки кофе в кусты и приказал Тундре лежать.

Рэйф подождал, пока Кэсс выберется из машины, и покинул свой дворик. Медленными, размеренными шагами пересек улицу. Он видел напряжение Кэсс при его приближении.

— Кэсс, — позвал он, когда она шагнула на крыльцо.

Она повернулась, в утреннем свете карие глаза были холодны и непреклонны. Ее злость еще не умерла, и Рэйф отбросил надежду, что Кэсс передумает и вернется к нему, — ложную надежду, которую он таил с тех пор, как увидел фотографию, заказанную для него к Рождеству.

В любом случае это была несбыточная мечта, но он не ожидал, что будет так скучать по ней. Жить без нее — самое трудное дело в его жизни. Ему не хватало ее, ее смеха, ее семьи, ее любви. Потеря его собственной семьи ранила глубоко, но из-за окончательности смерти он не мог надеяться на их возвращение. Теперь же, даже зная, что все бесполезно, не переставал надеяться, что Кэсс передумает.

— Да? — холодно проговорила Кэсс и вся сжалась, словно ожидая от него удара. Уже нанесенного удара, который заставил ее опасаться малейшего его действия. Он старался, но проигнорировал проблемы, которые им вместе следовало понять, прежде чем ложиться в постель. Прежде чем любить ее. Прежде чем допускать в свое сердце.

— Я расписался за этот пакет. — Рэйф вручил ей небольшую бандероль. Его слова звучали неубедительно. Он не сказал, что перехватил почтальона и сам предложил передать бандероль. Жалкое усилие человека, ищущего любой повод, чтобы видеть ее, слышать ее голос.

Она раздумывала. Маленькая ладонь приблизилась к пакету. Рэйф никогда не замечал, как миниатюрны ее руки, но помнил их нежное прикосновение к своему телу. Рэйф тихо выругался, и Кэсс метнула на него строгий взгляд.

— Рафаэль, — произнесла она отработанным материнским тоном. Ее пальчики скользнули по его запястью, и его охватило желание. Рэйф отдернул руку, и то же самое сделала Кэсс.

Пакет полетел на землю. Кэсс посмотрела на Рэйфа, и лед в ее глазах начал таять. Рэйф застонал, заметив, что лед сменился болью. Он не хотел обидеть ее, навредить ей... любить ее.

— Кэсси, — проговорил Рэйф и попытался обнять ее.

Она отступила и зацепила головой рождественский венок, висевший на двери.

— Пожалуйста, не надо, Рэйф.

Он поднял пакет и вручил ей, стараясь не прикасаться. Не сделать ей снова больно.

Потом повернулся, чтобы идти прочь, но был остановлен легким прикосновением к плечу.

— Спасибо, Рэйф.

— Нет проблем, крошка.

Зазвонил телефон, и Кэсс пожала плечами.

— Пока, Кэсс.

Рэйф ушел, чувствуя, что еще от одного взгляда в эти страдающие карие глаза он сломается и предложит жениться, не потому, что хочет этого, а потому, что не перенесет больше ее боли.

Через несколько минут Кэсс вылетела из дома. Рэйф направлялся на утреннюю пробежку и видел, как она прыгнула в машину и умчалась по улице. Что могло заставить ее так спешить?

Двадцать минут спустя Рэйф с Тундрой вернулись домой. Пробежка не помогла, потому что думать он мог только о Кэсс. Почему она так и осталась одна после смерти мужа? Рэйфу хотелось защитить ее от грубых реалий жизни.

Телефон зазвонил, когда он направлялся в душ. Рэйф поднял трубку, прыгая на одной ноге и пытаясь сбросить кроссовку.

— Рэйф, это Айрис, мама Кэсс.

— Да, Айрис? — проговорил он, замирая от ужасных предчувствий.

— Кэсс попала в аварию. Вы можете забрать Энди из школы?

У Рэйфа упало сердце. Кэсс в опасности, ей плохо. Айрис говорит без остановок, и Рэйф едва понимает слова. Пробито легкое... Сломаны ребра... О, дьявол!

— Где она?

— В региональном медицинском центре Орландо.

— Я заберу Энди. Встретимся там.

Рэйф повесил трубку и сунул ноги в стоптанные сандалии, которые держал у двери. О, Боже, не дай ей умереть!

Рэйф сидел в приемном покое и невидящим взором смотрел на дешевую репродукцию на стене. Чтобы Энди отпустили пораньше, он наврал директору школы, назвался отчимом Энди, и будь он проклят, если его слова не звучали правдой.

Поверили Рэйфу легко, потому что он находился в кабинете вместе с Кэсс, когда она забирала Энди за драку. Рэйфа разозлило, насколько легко школьные власти отпустили с ним мальчика. Но с этим он разберется позже.