— Хорошо, — ответила она. Ее вежливость заставила его почувствовать себя забиякой на детской площадке.

Они проехали еще несколько миль, и Рэнд понял, что больше не в силах выносить это молчание. Обычно он включал радио, но не сегодня, когда рядом сидела мешающая ему сосредоточиться Коррин.

Сарафан Коррин был довольно скромного фасона, но скрытое под ним тело казалось Рэнду самим совершенством. Длинные, стройные руки и ноги, пышные формы выше и ниже талии.

Он представил, как его рука скользит вверх по ее ноге. Он знал, что кожа окажется гладкой, как шелк. Ему уже доводилось касаться ее рук и плеч в тот вечер, когда они танцевали, и пальцы все еще помнили это ощущение. Его грубые, жесткие руки на ее мягкой коже. Ему хотелось снова ее коснуться. Немедленно.

Тело захлестнула волна сексуального возбуждения. Нет, ему необходимо отвлечься. А Коррин, кажется, не замечает ничего, кроме своей работы.

Рэнд решил включить радио и в конце концов нашел в эфире классический рок. В машине зазвучала одна из чувственных баллад Дейва Мэттьюза и его группы. Рэнд чувствовал, что в нем пробуждается зверь.

Он крепче сжал руль. Коррин даже не взглянула на него. Не в силах удержаться, Рэнд наклонился и снял резинку с ее волос. Коррин даже не попыталась его остановить, она только посмотрела на него.

— Что случилось?

— Ты все равно потом ее снимешь, — ответил он. Неуклюжее извинение, хуже некуда. Но Рэнд ни за что на свете не сказал бы ей больше.

Коррин протянула к нему руку ладонью вверх. Рэнду хотелось выбросить в окно эту чертову резинку, но он отдал ее.

— Спасибо, — тихо проговорила она. — Мне нравится выглядеть… ухоженной.

— Я буду за тобой ухаживать, — сказал он, не успев подумать. Он уже не мог думать ни о чем другом, кроме объятий Коррин. Коррин в его постели. Она… только она.

— Рэнд.

— Не надо, хорошо? — отозвался он.

Он решил сосредоточиться на дороге. И не замечать, как длинные пряди ее волос цвета солнечных лучей касаются его руки, не замечать опьяняющего аромата ее духов.

Рэнд чувствовал себя подростком, у которого взыграли гормоны. «Надо сосредоточиться на дороге», — приказал он себе, стараясь подавить раздражение от равнодушия Коррин.

Он выключил радио и нажал на акселератор.

— Ты в порядке? — спросила Коррин.

— Да.

Она закрыла компьютер и убрала его.

— Мне всегда нравился запах пляжа.

— Мне тоже. Когда я с братом-близнецом играл в волейбол на пляже, я одолел его чуть ли не в первый раз в жизни. Мы играли весь день, побеждал то он, то я, и в конце концов я вырвался вперед на два очка.

— Знаешь, я выросла во Флориде, но никогда не ходила на пляж, пока не поступила в колледж. Это был прорыв к свободе. Я стояла на берегу, смотрела на бесконечный горизонт и клялась себе, что в жизни не упущу ни одной возможности.

— Ты сдержала клятву?

— Сдержала.

— Почему успех так важен для тебя? — спросил Рэнд. Он знал, что не стоит знакомиться с ней ближе. За этим деловым фасадом наверняка скрывается женщина, знакомство с которой лишь усилит соблазн. Но желание узнать о ней как можно больше пересиливало. Он уже успел кое-что заметить и понял, что они с Коррин плохо подходят друг другу. Иногда в ее глазах появлялось печальное выражение. По мнению Рэнда, ей был нужен обычный парень, не обремененный горьким опытом.

— Я сирота.

Сначала он не понял. У Рэнда было столько родственников, что без них он не мог представить себе жизни. И даже когда его пятерых братьев и сестер не было рядом, у него оставались друзья, которые обращались с ним, как с родным.

— Когда умерли твои родители?

— Они наверняка еще живы.

— Ты когда-нибудь пыталась их найти? — Благодаря своим предкам Рэнд чувствовал себя частью как прошлого, так и будущего, и это ему нравилось. Хотя они с отцом так и не нашли общего языка, он не отказался бы от своего происхождения. Ему нравилось знать, откуда он родом, и если принадлежность к семье Пирсонов иногда казалась слишком тяжким грузом, Рэнд был готов платить эту цену.

— Нет.

— Тебе надо об этом подумать, — сказал он.

— Я никогда не стану их искать.

— Почему?

— Меня бросили, когда мне было два дня.

Ему было больно это слышать. И зачем он устроил этот допрос?

— Мне очень жаль.

— Не стоит, с тех пор прошло много времени.

Он потянулся к Коррин через рычаг передачи и коснулся ее руки. Она крепко сжала кулак, вонзив ногти в ладонь. Ее спокойный тон мог сбить с толку, но в глубине души в ней бушевали страсти. Рэнд разжал ей пальцы и мягко взял Коррин за руку. Он хорошо знал, что время смиряет боль, но не приносит окончательного избавления.

Больше они не произнесли ни слова. Когда Рэнд свернул с шоссе и сбросил скорость, Коррин взяла сумочку и достала расческу. Едва она подняла оконное стекло, как все мгновенно изменилось. Коррин пригладила волосы и уже ничем не напоминала женщину, с которой Рэнд разговаривал несколькими минутами раньше. Перед ним была сотрудница фирмы, которая ждет очередного повышения по службе.

Вечеринка оказалась веселой, хотя на ней присутствовали только сотрудники фирмы. Коррин шла через толпу бок о бок с Рэндом и думала, что сейчас похожа на замужнюю женщину. Это ее несколько нервировало. Наконец вечеринка подошла к концу, и гости начали расходиться.

— Все прошло прекрасно. — Коррин помогала наводить порядок после вечеринки. Пол попросил ее помочь организовать уборку, Рэнд тоже остался.

— Вот как? — спросил Рэнд.

Он вел себя холодно с тех пор, как закончился их разговор в машине. Коррин не могла понять, в чем дело. «Наверное, люди начинают относиться к тебе иначе, если ты рассказывала им о том, что оказалась не нужна собственным родителям», — подсказал ее внутренний голос.

Она пожала плечами.

— Может быть, и нет.

Внезапно он посмотрел на нее в упор. Пристальный взгляд зеленых глаз.

— Не очень зрелищно.

— Это не обязательно для успеха, — ответила она.

— Нет, но благодаря этому жизнь становится интереснее.

Наблюдая за тем, как он работает, Коррин поняла, что он обожает делать жизнь интересной. А еще, что, если бы она не приняла участие в аукционе, они бы никогда не сблизились, потому что жили в разных мирах, которые не пересекались. Но каждый раз, когда Коррин пыталась идти наперекор судьбе, это слишком дорого ей обходилось. Ей ведь всего лишь хотелось найти себе парня и завести с ним отношения, которые ее коллеги, судя по всему, находят в порядке вещей.

— Я не люблю выделяться, — сказала она.

— Я заметил, — отозвался он. Рэнд коснулся ее щеки, провел пальцем по лицу, его рука легла ей на шею.

Когда он ее касался, Коррин просто теряла рассудок. Вероятно, Рэнд чувствует, как колотится у нее сердце. Неужели ему ясно, что с ней происходит? Неужели он понял, что ей нужны не только три холодных, равнодушных свидания? Она сделала шаг назад. Я — хозяйка положения, напомнила себе Коррин.

— Ты не такой, верно?

— Нет. Мне нравится всех будоражить.

— Я поняла. Извини, что не стала играть в ту игру, — добавила Коррин, вспомнив об игре, в которой приняло участие множество гостей.

— Ничего страшного. Я просто подумал, что мы могли бы выиграть. — Коррин знала, что они бы выиграли, но она никогда не участвовала в общих забавах. Ей казалось, в этих развлечениях на вечеринках участвуют только те, кто гонится за славой, или те, кто слишком много выпил.

Она была очень щепетильной в вопросах выпивки и деловых обязанностей. Впрочем, Рэнд тоже пил только «колу». Правда, Коррин пила «диет-колу», но у Рэнда не было необходимости беречь фигуру. Его тело привыкло к постоянным нагрузкам. Рэнд совершенствовал свое тело и навыки, пока не достиг идеального результата. Повисла неловкая пауза, и Коррин попыталась оживить разговор.

— Иногда победа — не самое важное.

Он схватился за грудь и покачнулся.