— Разумеется, — недовольно буркнул Роджер, — я не могу отменить распоряжение генерального директора.

Синклер Махони удовлетворенно кивнула и удобно расположилась в кресле напротив своего непосредственного руководителя. Она не испытывала смущения оттого, что злоупотребила личными отношениями с боссом, поскольку всецело руководствовалась интересами дела и верила в свою правоту. Однако Роджер придерживался противоположной точки зрения. Он смотрел на ее затею как на расточительный женский каприз, а ее упование на успешность этой пропагандистской акции считал необоснованным.

Роджер исходил из того соображения, что апофеоз популярности всевозможных спа-процедур давно позади, что им как многопрофильной фирме, имеющей несколько линий парфюмерно-косметических средств и модной женской одежды, не пришло еще время вновь диверсифицировать спектр их деятельности. Тем более что организация элитных спа требует беспрецедентных затрат, формирования отдельной подсистемы, эффективность работы которой будет всецело зависеть от компетентности обслуживающего персонала. Тогда как эти мероприятия и затраты на них не входят в число приоритетных стратегических направлений, всесторонне проанализированных и утвержденных задолго до того, как Синклер Махони вдруг осенило.

Она рассматривала свою идею с точки зрения специалиста по связям с общественностью, в то время как на реализацию этой блажи пришлось бы кинуть все имеющиеся резервы компании.

Но Роджеру не потребовалось много времени для того, чтобы оценить силу влияния Синклер на мнение нового владельца «Власти красоты». Такое поведение Роджер Роулингс считал крайне непрофессиональным, но то, что практика личного отношения в бизнесе существует и играет не последнюю роль, он знал доподлинно и за неимением возможности изменить таковое положение вынужден был смириться. Тем более что и сам в последнее время горел желанием продвинуть по карьерной лестнице некую премиленькую сотрудницу.

Роджер еще раз озабоченно просмотрел проект акции, разработанный Синклер.

— И эта ваша идея по поводу «Миллениума»… — скептически проговорил он.

— Сейчас это самое модное место Манхэттена, Роджер. Уверяю вас, акция произведет фурор.

— Видите ли, Синклер, если бы эта феерическая идея явила себя полгода назад, у нас была бы возможность все тщательно просчитать и подготовить. Теперь же, в столь сжатые сроки, могу сказать только одно: либо вы окажетесь правы, либо я. Если удача будет сопутствовать вам, то результатом станет незначительное повышение объема продаж плюс улучшение реноме. Если же пессимистические ожидания оправдают себя, то мы окажемся в огромном убытке. Это вы, надеюсь, понимаете?

— Разумеется, Роджер. Вы крайне благоразумный и осторожный руководитель. Но мы работаем на другого потребителя. Женщины, которые являются нашими покупательницами, отличаются от вас по всем статьям, — эмоционально заверила его Синклер. — Со своей стороны предлагаю экономить на том, на чем можно сэкономить.

— Отлично. Рад был это от вас услышать, Синклер. И в целях экономии отряжаю для организационных надобностей Шанталь. А штат вашего департамента должен продолжать работу в обычном режиме, готовясь к ежегодному балу. О большем и не просите.

— Шанталь? Одну Шанталь? Но она относится к младшему персоналу. Она меньше двух лет в компании.

— Во-первых, два года — не такой уж и малый срок; во-вторых, она работает в отделе маркетинга, а это смежный профиль; в-третьих, для спорных и амбициозных проектов нет ничего лучше энергичного новичка, который горит желанием проявить себя. Вот увидите, Шанталь вас еще удивит. Вы с ней чем-то похожи и легко найдете общий язык. Никого другого вы не заставите отдать вашей сомнительной идее столько сил, как человека, который тоскует по настоящей работе.

— Шанталь знает только бумажную работу.

— О ней хорошие отзывы, и она много раз просила меня о переводе. Дайте девушке шанс, Синклер. Возьмите ее под свое крыло. И держите меня в курсе.

— Конечно, — недовольно отозвалась Синклер и поднялась с кресла.

Три дня спустя она потерпела первое фиаско. Президент «Миллениум спа» высоко оценил качество продукции «Власти красоты», но прямо объявил, что имеет многолетние и выгодные контракты с всемирно известными парфюмерно-косметическими брендами и не станет рисковать отношениями с ними из-за разового мероприятия пусть даже и с такой перспективной компанией.

Синклер действительно мыслила односторонне и с неудовольствием поймала себя на этой ошибке. Она была так воодушевлена собственной идеей, тем, на какую высоту поднимет их марку сотрудничество с таким солидным заведением, как нью-йоркский «Миллениум», что не удосужилась встать на место предполагаемого партнера, которому не было существенного резона ввергаться в эту авантюру.

Шанталь, всюду неотступно следовавшая за Синклер, сочувственно посмотрела на нее и смущенно улыбнулась. Негодница знала, какой это удар по самолюбию начальницы. Синклер воздержалась от реакции, сделав вид, будто принимает отказ президента «Миллениум спа» за норму и это только начало пути, а впереди у них еще вся Пятая авеню с ее элитными оздоровительными салонами.

До Дня святого Валентина оставалось менее двух недель. Реклама новой линии «Даров лаванды» пестрела на страницах всех глянцевых журналов. Даже на электронном табло на Таймс-сквер время от времени появлялась реклама «Власти красоты». Благодаря благоразумию Роджера информация об эксцентрических проектах Синклер Махони не вышла за пределы узкого круга посвященных. А рекламисты написали все тексты таким образом, что их невозможно было упрекнуть в самонадеянности. Продукция, выходящая под маркой «Дары лаванды», действительно идеально подходила для комплекса спа-процедур, и этот довод не был лукавством, другое дело, что планы были куда грандиознее.

Синклер со своей новой подручной продолжала стучаться в двери привилегированных заведений, где на них смотрели как на удачливых новичков, но не более того, поскольку все спа-салоны Манхэттена имели дело с мастодонтами косметико-парфюмерного бизнеса и отступать от этого не желали.

Эмбер, постоянная помощница Синклер, узнав, что теперь Шанталь всюду появляется с ее патроном, сильно обеспокоилась, и Синклер пришлось потратить немало сил, чтобы затушить ее панику убедительными заверениями.

Последние дни стали сущим адом. Так что, когда Хантер Осланд, вновь появившийся в офисе, просто спросил: «Как дела?», Синклер подняла на него измученные глаза и с тяжким вздохом ответила:

— Контролируемая катастрофа.

— Что так? — рассмеялся босс.

— Я это затеяла, я и угроблю, — угрюмо проговорила девушка, затем сменила тон и поинтересовалась: — А как дела у тебя?

— Был на вашей фабрике. До сих пор пахну как девчушка из пригорода.

— Ну что, визит тебе понравился? — уточнила она.

— Очень поучительно. Итон Слоун организовал для меня настоящую экскурсию с посвящением во все нюансы производства.

— Тебе идет запах лаванды, Хантер, — проникновенно прошептала рыжая. — Ее бальзамический аромат идеально сочетается с твоим бронзовым загаром. А свежее травное дуновение напоминает морской бриз. Я представляю лазурный берег Франции, когда вдыхаю его с твоей кожи.

— И все-таки предпочитаю ощущать на себе животную мускусную эссенцию.

— Одно другому не противоречит, — игриво промурлыкала она.

— Только не когда я в спортклубе тягаю штангу в окружении мускулистых парней. Не хотелось бы при этом еще и лавандой благоухать.

— И часто ты бываешь в спортклубе? — спросила Синклер, проведя ладонью по рельефу его груди.

— А ты не чувствуешь?

— Еще как. А вот я предпочитаю йогу.

— Йога — это хорошо. Йога — это очень-очень хорошо, — одобрил Хантер Осланд.

— Позволяет сохранять гибкость.

— Гибкость в женщине ценю превыше всего, — заметил он, и его рука легла на ее бедро.