Он порылся в сумках, нашел кошачьи консервы, пакет сухого корма и три миски. В одну он налил воды, а в другую насыпал сухого корма. Кошка вбежала в кухню и налегла на еду.

Пока она ела, он просмотрел другие сумки. Марина привезла хлеб, мед, несколько пакетов замороженного супа, пакетики печенья, яблоки, груши, какое-то женское мыло и последний номер

журнала о жизни знаменитостей. Она что, думает, что ее сестра обосновалась здесь надолго?

Что-то коснулось его ноги. Взглянув вниз, он увидел кошку. Она смотрела на него и мурлыкала.

Чувствуя себя неловко и глупо, он наклонился и погладил ее по голове. Она повернулась и потерлась о его пальцы. Он ощутил вибрацию ее мурлыканья.

Он никогда не держал животных. Ребенком ему с трудом удавалось прокормить самого себя. К тому же забота о ком-то только делает тебя жертвой. В армии всегда находились парни, которые держали собак, но он не был среди них.

Кейн выпрямился. Он слышал, как Уиллоу с Мариной разговаривают в гостиной, хотя, слава богу, не разбирал слов. И что теперь? Куда ему идти? Вообще-то это его дом, но внезапно он почувствовал, что ему здесь нет места.

Снова послышался стук в дверь. Не успел он ничего сказать, как Марина крикнула, что откроет. Он вошел в гостиную и увидел входящих в его дом женщину и мужчину лет пятидесяти.

— Мам, тебе необязательно было приезжать, — сказала Уиллоу. — Со мной все нормально.

Мать Уиллоу вручила Марине кастрюльку, затем поспешила к другой дочери.

— С тобой не все нормально. Ты ушиблась. Что я должна была делать? Оставить тебя здесь страдать от боли?

— Ох, мам.

Мужчина подошел к Кейну.

— Я доктор Гринберг, друг семьи.

— Кейн Деннисон. — Они обменялись рукопожатием.

Доктор Гринберг подошел к креслу.

— Ну что, Уиллоу, давай посмотрим, что ты наделала.

Мать Уиллоу отошла. Марина тронула ее за руку.

— Это Кейн, мам.

Женщина, улыбнулась.

— Здравствуйте. Наоми Нельсон. Она сказала, вы принесли ее сюда и спасли ей жизнь.

Уиллоу умудрилась сделать несколько телефонных звонков и передать изрядное количество информации за то короткое время, что его не было, подумал Кейн не то с возмущением, не то с восхищением.

— Не думаю, что она была так уж близка к смерти.

— Мам, вон котята. — Уиллоу показала на коробку.

— Ой, они же новорожденные.

Пока Наоми умилялась котятами, Марина пробормотала что-то насчет того, что надо поставить кастрюльку в холодильник. Кейн наблюдал, как доктор осматривает лодыжку Уиллоу.

— Больно? — спрашивал он, поворачивая стопу. — А так?

Она ответила на его вопросы, затем взглянула на Кейна. Он почувствовал, как этот ее взгляд отозвался во всем теле. Забавно, как Марина внешне похожа, но ничто в ней не волнует его. А с Уиллоу достаточно одного взгляда.

Доктор Гринберг продолжал осмотр еще пару минут, затем потрепал ее по колену.

— Жить будешь. Незначительное растяжение. Есть небольшая припухлость, которая через пару дней должна пройти. Держи ногу на возвышении и прикладывай лед. К утру будет лучше.

— Болит, — пожаловалась Уиллоу.

Доктор улыбнулся.

— Я помню, как плохо ты переносишь боль. Маленькая ты, бывало, плакала еще до того, как я делал укол. — Он порылся в своем портфеле и вручил ей упаковку таблеток. — Это поможет. Выпей сейчас и не вздумай до завтра садиться за руль.'

Она улыбнулась.

— Спасибо, доктор.

Он встал, наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Постарайся не быть такой недотепой.

— Я же не нарочно.

Подошла Наоми.

— Большое вам спасибо, что приехали.

Доктор пожал плечами.

— Я же знаю их почти всю жизнь. Они и мои девочки тоже. Я возвращаюсь в офис.

— Я буду через час, — пообещала Наоми.

Обе женщины суетились, принося Уиллоу то воды запить таблетки, то еще льда, то перекусить. Кейн оставался в стороне, наблюдай, как они свободно передвигаются по его дому, словно уже были здесь раньше.

Наконец, Марина уехала, остались только Уиллоу и ее мать. Наоми поманила Кейна на кухню.

— Спасибо вам за помощь, — начала она. — Извините за такое вторжение.

— Ничего, — ответил он, как того требовали правила вежливости.

— Я только заберу ее вещи и отвезу ее домой.

Кейн оглядел женщину. Она была ростом около пяти с половиной футов и не худенькая, но нести свою дочь никак не могла.

— Я сам, — предложил он, понимая, что это единственный выход. — Вы не сможете занести ее в дом.

— О. — Наоми выглядела озабоченной. — Я об этом не подумала. С ее ногой. А она может прыгать?

— Не очень хорошо. Не беспокойтесь. Я отвезу ее домой.

— Если вы уверены… — Она взглянула на свои часы, явно, думая о том, что ей пора возвращаться на работу.

— Спросите Уиллоу, согласна ли она с этим.

Наоми кивнула и вернулась в гостиную. Кейн последовал за ней.

— Обо мне не беспокойся, — заверила мать Уиллоу и взглянула на него с веселым ожиданием.

Он прищурился. Что еще она задумала, черт возьми?

Наоми обняла дочь, затем подошла к нему и протянула руку.

— Вы были очень добры. Не знаю даже, как вас благодарить.

— Нет проблем.

— Удачи с кошкой и котятами. Хлопот с ними будет немало.

Поскольку очень скоро здесь их уже не будет, ему все равно.

Наоми ушла, и они остались вдвоем с Уиллоу.

— Сожалею, что все они нагрянули, — сказала она.

— Нет, не сожалеешь. Ты пригласила их. Ты хотела, чтобы они пришли.

— Ну, ладно. Может быть. Я должна была убедиться, что не умираю.

— Растяжение редко бывает смертельным.

— По крайней мере они привезли еду. — Она улыбнулась. — Ты любишь поесть.

— Откуда ты знаешь?

— Ты же мужчина, а все мужчины любят поесть.

— Пойду принесу кошачий корм, — сказал он и направился на кухню.

— Ты до сих пор не покормил кошку? — возмутилась она.

Он сдержал стон.

— Разумеется, я покормил кошку. Я соберу корм, чтобы ты могла забрать его.

— Я не ем кошачий корм.

Она делает это намеренно, он знал. Все это кажется ей новой, забавной игрой.

— Это для кошки, — терпеливо отозвался он.

— Кошку я с собой не возьму. В моем доме не разрешают держать домашних животных, и это одна из причин, по которым я сняла там квартиру. Ну, и еще чудесный задний дворик. Я превратила его в прелестный садик. Конечно, мне бы хотелось держать кошку, но я знаю, что если возьму одну бездомную, то скоро захочу взять их всех. А есть же еще собаки и птицы, и все это выльется в сущую катастрофу.

У него редко болела голова, но сейчас уж начинала.

— Я не буду держать кошку.

— Тебе придется, — сказала она ему. — Котята еще слишком маленькие, чтобы отрывать их от матери. Им нужно тепло и материнское молоко. Да, и если у тебя есть грелка, надо положить ее в коробку.

Он услышал странный звон в ушах.

— А разве нет никаких приютов для животных?

— Есть, конечно, но там полно настоящих бездомных. У этой кошки есть дом, по крайней мере, пока котята не подрастут.

— Здесь они жить не будут.

Она уставилась на него широко открытыми глазами. Он понимал, что им манипулируют, и не собирался сдаваться.

— Я не держу кошек, — твердо сказал он. — Ни эту, ни какую другую.

— Это так нехорошо.

Она говорила тихо. Он едва расслышал слова, и все же она как будто ударила его.

— Ладно, — сказала она. — Собери все. Я что-нибудь придумаю.

Он водил мужчин в такие опасные места, что и представить трудно. Он убивал, чтобы выжить, и не раз сам был на волосок от смерти. И тем не менее никогда не чувствовал себя настолько не в своей тарелке, как сейчас.

Какое, черт возьми, ему дело до того, что эта женщина думает о нем? Это же всего лишь какая-то кошка. Пусть забирает ее.

Он пошел на кухню и сложил кошачью еду в пакет, затем вернулся в гостиную. Но, взглянув на Уиллоу, увидел, что она уснула.

Ее голова лежала на подлокотнике, длинные светлые волосы резко выделялись на фоне темной обивки. Одну ногу она подогнула под себя, а другая была вытянута и все еще обложена льдом.