Она раскинула руки и плашмя грохнулась в грязь. Падение выбило весь воздух из легких и едва не лишило сознания. Девочка пошевелилась, попыталась подняться, но тщетно, и тут-то ребятня решила отыграться по полной. Скорее всего, путешествие сироты закончилось бы в вонючем проулке Четырех Трактиров, однако босяки по ведомой лишь им причине разлетелись кто куда, как стая воробьев при виде матерого кота. Нечто заставило бежать их без оглядки, сверкая грязными пятками, и теперь оно приближалось, тяжело шагая и чем-то звеня.

Нечто большое и темное склонилось над девочкой, звон и бряцанье усилились. Она приоткрыла запорошенные грязью глаза и увидела загорелое лицо Виктора Виверны.

- Какого дьявола, девка? – фыркнул он, нахмурив косматые брови. – Ты живая? Я думал, на тебя Душитель напал.

Вера вздрогнула, перепачканная кровью голова безвольно откинулась на бок.

- Ну как, господин аскет, учуяли нечисть? – спросил Бондарь на выходе из лекарни.

- Мы чуем ее не лучше вашего.

- Хм… А я думал, вы след брать умеете… ну, как охотничий пес.

- Благодарю за лестное сравнение, - Андрей улыбнулся, - но никаких особых чуек на порождений Тьмы у нас нет. Лучше расскажите о предыдущих жертвах. Я должен понять, есть ли между ними связь.

- Так…, - сотник почесал сальный затылок. – В подробностях и не вспомню, надо в остроге бумаги глянуть.

- Идемте.

Острог Четырех Трактиров не был единым зданием вроде крепости, а представлял собой сложное построение из окружающего город частокола и четырех надвратных башен – широких срубов с бойницами, высотой в два этажа. В каждой башне стоял гарнизон и отвечал за свой район – южный за южный, восточный за восточный и так далее. В подвалах находились пресловутые ямы, куда сбрасывали тех лиходеев, кому из-за незначительности проступков удалось избежать плахи. Впрочем, уже очень скоро они горько жалели о том, что разминулись с топором палача, ибо годы в мрачной дыре, по щиколотку в зловонной жиже и питание объедками – то еще удовольствие.

Палата сотника находилась под крышей северной – самой большой башни. Спутники миновали первый этаж, где отдыхали и ели вернувшиеся с ночной смены стражники и оказались в просторной ярко освещенной комнате с каменной печкой в углу. У окна стояли дощатый стол и накрытое медвежьей шкурой кресло, на стене позади красовались скрещенные копья и похожий на каплю щит.

Рядом высился двустворчатый шкаф – черный как уголь, явно турской работы. Стену напротив рабочего места полностью закрывал огромный ковер с вытканным рисунком битвы могучего воинства и крылатого дракона. Судя по узору и расцветке, его тоже создали на юге – степняки знатные умельцы ткать подобные ковры.

Остальные стены сплошь увешивало разномастное оружие – как ритуальное, выкованное из золота, серебра и усеянное драгоценными каменьями, так и вполне себе боевое - например, палаши и секиры северных кузнецов. Вообще, в палате встречалось снаряжение со всех сторон света, изо всех княжеств. Несложно догадаться, откуда у Бондаря столько клинков, луков, копий и шипастых булав. Раз уж все это добро висит на гвоздиках, а не продано в ближайшей лавке, значит, к дорогим подаркам прилагаются увесистые мешочки монет. Хорошо держать власть в торговом городе, правда? Стрижешь купцов как овец и в ус не дуешь. Неудивительно, что Андрей до сих пор даже краем глаза не видел здешнего голову. Четыре Трактира давно подмял под себя бородатый крепыш и ни с кем делиться не собирался.

Сотник достал из шкафа кипу листов и початую бутылку с темно-красной, похожей на кровь жидкостью. Вынул зубами пробку и, пока шел к столу, сделал большой глоток.

- Будете, господин аскет?

- Спасибо, не пью, - странник встал у окна и свел руки за спиной.

- И зря. В нашей работе без вина никуда. Свихнуться можно.

- Хм… Я вот, как видите, до сих пор в добром душеном здравии. Хотя охочусь на существ, пострашнее воров и пьяниц.

Бондарь замолчал и принялся громко шуршать пергаментом, то и дело прикладываясь к горлышку. Найдя нужные записи, он отложил ненужную кипу на край стола и начал читать:

- Так… Удушенных, значится, три мужа и одна женщина. Первый – Варфоломей, сорок два года, семьи нет. Промышлял охотой, убит в собственном доме. По словам соседей, отличался буйным нравом и пристрастием к выпивке, часто задирал всех по поводу и без. Второй – Николай, семнадцать лет. Старший сын конюха из восточного трактира. При жизни долгое время якшался с шайкой босяков и, по слухам, незадолго до гибели успел стать главарем. Удушен в сарае при коновязи. Третья – Оксана, двадцать восемь лет. Днем торговала украшениями на рынке, а ночью - собой. Тело найдено в подворотне недалеко от южной башни. Четвертый – Ибрагим, пятьдесят пять лет. Нигде не работал, единственный сын три года назад погиб в море. После этого жил с малолетней внучкой, с которой, по слухам, имел поганую связь. Удушен в собственном туалете. Что думаете, господин аскет?

Андрей долго молчал, хмуро разглядывая забитую народом улицу. Потом сказал:

- Думаю, кто-то взял на себя ваши обязанности.

- Это как понимать? – всплеснул руками Бондарь.

- В городе завелся дух мщения. Какой именно – не знаю. Но он карает тех, кого считает преступниками, несправедливо избежавшими наказания. Не хочу сгущать краски, но будьте осторожнее после заката. – Аскет провел ладонью по тяжелому клинку из чистого золота. – Однажды он придет и за вами.

И прежде чем сотник смог произнести хоть слово, странник покинул палату.

Вернувшись в трактир, он увидел лысого наемника, жадно вгрызающегося в копченую свиную ногу и запивающего крепким пивом. При виде аскета, Виктор скривился так, будто мясо во рту оказалось протухшим, а в кружке плескалось совсем не пиво, а кое-что похуже.

- Явился! – рявкнул Виверна. – Светлячок ты наш. Ни шиша тут не получишь, понял? Деньги – мои!

- Стоило ли тащиться за тридевять земель ради жалкой тысячи? – хмыкнул Андрей, задержавшись на лестнице.

- Стоило. В этот раз я тебя обставлю, не сомневайся. И эта победа станет отличной прибавкой к награде.

- Да поможет тебе Свет, - с улыбкой ответил аскет и потопал на второй этаж.

- Козел! – рявкнул Виверна, с размаху обрушив кружку на стол.

Не прошло и минуты, как странник быстрым шагом спустился в залу.

- А где Вера? – спросил он.

Старик-трактирщик вздрогнул и чуть не уронил глиняную тарелку.

- Убежала, господин, - тихо произнес хозяин. – Я пытался ее остановить, да разве ж мне за ней угнаться?

- Когда она ушла?

- Да прямо по приезду господина Виктора. Наверное, на него хотела посмотреть.

- Виверна…, - сжав кулаки, процедил аскет.

- Что сразу Виверна? Понятия не имею, о ком ты говоришь.

- Девочка лет двенадцати, очень худая, в белом сарафане, длинные светлые волосы. Видел такую?

Охотник нахмурился, уголок рта едва заметно дрогнул.

- Глаза голубые?

Андрей медленно кивнул.

- Кто она тебе?

- А какая разница?

- Ну… Если никто – то расслабься. Если кто-то – лучше присядь.

Андрей одним взмахом руки опрокинул длинный стол, сколоченный из тяжеленных дубовых досок. К счастью, на нем не оказалось посуды, и единственной разбитой тарелкой стала та, которая все же выпала из узловатых пальцев трактирщика. Старик охнул и плюхнулся на табурет, схватившись за грудь. Виктор тоже был на грани приступа, невзирая на напускное бесстрашие, ибо аскет горел как соломенное чучело на Празднике урожая. Меч, плащ, сутану, седые волосы – все объяло пламя, больше похожее на расплавленное золото, но ужаснее всего выглядели глаза – они словно обратились в крохотные солнца, и разили ослепительно яркими лучами.

Однако весь этот кошмар продолжался меньше мига и оставил после себя лишь разноцветные круги и затуманенный взор. Сперва Виверне пришла мысль, что все увиденное – морок, случайное головокружение, не более. Воспоминания об увиденном стали быстро растворяться, как ночной кошмар поутру. Но наемник как никто иной знал, на что способно объятое гневом Пламенное Сердце.