— Да вы совсем напугали ее, — заметил Брюс с басовитым смешком, и у Маргарет создалось впечатление, что он играет с нею, как кошка с мышкой.

— И вовсе нет! Смешно даже! — резко оборвала его она, оборачиваясь, чтобы взглянуть ему в глаза.

Но, похоже, ее слова не возымели желаемого эффекта. Брюс продолжал улыбаться, явно получая удовольствие от происходящего. Более того, Маргарет поняла, что, обернувшись, совершила ошибку: так его физическое присутствие ощущалось сильнее. Она поспешно повернулась обратно лицом к пожилым женщинам, хотя и сознавала, что щеки ее заливает предательский румянец.

— Я действительно не хочу показаться невежливой, но… но Кэтти только что перенесла приступ астмы, и мне надо в аптеку, чтобы заказать для нее лекарства.

— Астма? Бедная крошка!

Краем глаза Маргарет заметила, как выражение лица девочки становится важным от повышенного внимания старых леди к ее болезни, и усмехнулась. Вообще-то она никогда не позволяла дочери манипулировать людьми, вызывая к себе сочувствие, но сейчас промолчала, посчитав, что пожилым матронам подобные переживания только на пользу. Кроме того, она и сама в каком-то роде шантажировала их состоянием Кэтти, стремясь поскорее уйти.

— Поэтому вы сюда и переехали? — спросила одна из кумушек. — Врачи всегда твердят: нашим сухим воздухом легче дышать, а мы ведь знаем, что вы жили в Нью-Йорке. Помните, Эва, дочь Барбары, не смогла там жить из-за слабых легких и вынуждена была вернуться?

— Ну… — пробормотала Маргарет, каждым нервом ощущая мужчину, стоящего у нее за спиной, и решительно не понимая, почему его присутствие так смущает ее и сбивает с толку, — отчасти и поэтому тоже.

— Тогда мы конечно же должны отпустить вас. Моника, дорогая! Еще чашку кофе. Ладно, а я пересекусь с Ребеккой по дороге, если она все-таки выберется. Теперь, моя дорогая, надеюсь, мы будем видеть вас чаще!

— Уверен, — добавил Брюс, — эти надежды взаимны, не так ли, Маргарет?

Голос его словно бы смаковал ее имя, обволакивал расплавленным шоколадом, и в глубине души молодой женщины проснулось вдруг что-то живое и теплое. Что-то, чего она давно уже не чувствовала, да и не хотела больше чувствовать. Что-то, что давно гнала прочь.

— Конечно, — ответила она с вежливой улыбкой. Скорей бы исчезнуть! Теперь, похоже, никто не станет ее осуждать, если она уйдет.

— О, хорошо, потому что мы собираемся устроить вечер танцев в городском зале.

— И мы хотели бы попросить вас прийти пораньше и помочь украсить…

— Это в пятницу вечером. А если погода позволит, устроим барбекю…

— Скорее всего. Если синоптики не соврали, как обычно…

— В пятницу, — неуверенно повторила Маргарет. — Я была бы рада, но Кэтти…

— Уверен, бабушка с удовольствием понянчится с ней, — вставил Брюс, хорошо понимая, к чему ведут все эти отговорки.

Вообще-то он не собирался оставаться в этих краях до пятницы, но в ту минуту, как его замечание лишило молодую женщину главного аргумента для отказа, неожиданно понял, что, кажется, все-таки задержится.

Врага надо знать как можно лучше, сказал себе Брюс в ответ на робкие протесты здравого смысла… Ну, пусть Маргарет не враг, а, можно сказать, деловой противник. Но в бизнесе как на войне. Как он сумеет заполучить «Розовый дом», если не знает, каковы планы на будущее самой Маргарет?

Ведь он фактически так ничего о ней и не разузнал, и, естественно, такое положение вещей его не устраивало. Прямо сказать, было даже в новинку. Вообще-то Брюс никогда не искал никаких скрытых глубин в женщинах, которым назначал свидание, и, коли уж на то пошло, никогда ничего подобного и не находил. Что вполне его устраивало, поскольку не оставляло места никаким неожиданностям.

— Скорее всего я не смогу… — В глазах Маргарет мелькнуло затравленное выражение, которое Брюс попросту проигнорировал.

— Вы оказали бы ей большую любезность. Она обожает детей и с удовольствием проведет вечер с Кэтти.

— Ну, Кэтти очень застенчива…

— Вы могли бы привезти ее к нам домой. У нас замечательный сад, а кроме того ей наверняка понравятся кролики. У нас очаровательные кролики…

— Кролики?! — Глаза Кэтти восторженно округлились, и со вздохом, означающим покорность судьбе, Маргарет признала свое поражение.

— Итак… — Брюс последовал за ними на улицу, залитую солнечным светом, — вы переехали сюда из-за Кэтти. Но почему ждали несколько лет? Или девочка заболела совсем недавно?

— У вас что, нет дел поважнее, чем ходить за мной по пятам?

— В данный момент — нет, — с готовностью подтвердил Брюс.

Маргарет чуть ногой не топнула от досады. Похоже, он и в самом деле такой толстокожий, каким показался ей еще во время их первой встречи.

Наверное, она бы сильно удивилась, узнав, что Брюс был совершенно искренен. В данный момент все остальные дела действительно отступили для него на задний план. Он не мог думать ни о чем, кроме как о восхитительных пепельных волосах, забранных сегодня черепаховым гребнем, который едва удерживал непослушную копну локонов, об этой сливочно-белой коже, оттененной сейчас очаровательным румянцем.

— Вы так и не попробовали мороженого! — внезапно воскликнул он. — Полагаю, местные кумушки перехватили вас прежде, чем вы успели сделать заказ.

— А кто эти дамы? — поинтересовалась Маргарет.

Проходя мимо магазина, она случайно поймала в витрине устремленные на нее взгляды. Любопытно, подумала молодая женщина, подобный интерес вызван моим появлением здесь или тем, что рядом со мной находится этот мужчина?

— Вам нужно в супермаркет? — спросил Брюс, проигнорировав ее вопрос, и кивнул в сторону необычного с виду здания.

Это супермаркет? Вот уж не догадалась бы…

— Со свадебными платьями в витрине?

— Салон находится по соседству. Его владелец, по-видимому, неплохо платит за часть витрины, а хозяин супермаркета весьма падок на деньги.

Маргарет не удержалась и усмехнулась — до того нелепо выглядела витрина. Хотя улыбка у молодой женщины, по мнению наблюдавшего за ней Брюса, вышла совсем невеселой.

— Послушайте, почему бы вам не пройтись по магазинам, а я в это время угостил бы Кэтти мороженым? Встретимся через полчаса здесь, на площади.

— Нет!

Горячность ответа не просто удивила Брюса. Он искренне не понимал, что могло вызвать столь бурную реакцию.

— А в чем проблема? — недоуменно пробормотал он.

— Никаких проблем. Просто я не хочу принимать ваше предложение. Разве этого недостаточно? Мне много что нужно сделать прежде, чем мы вернемся домой, и Кэтти… должна быть со мной.

Если бы Маргарет была настроена говорить правду, она бы выразилась иначе. Нельзя допустить, сказала бы она, чтобы моя дочь привыкла, тем более привязалась к мужчине, который всего лишь видит во мне загадку для себя и желает позабавиться, разгадывая ее, чтобы скрасить те несколько дней, что проведет здесь.

Маргарет пришла в бешенство от одной только мысли об этом. У Кэтти и без того хватало разочарований за ее короткую жизнь. Чего стоило уже само общение с отцом, который никогда особенно не интересовался своей дочерью и ни разу не сдержал обещания взять ее куда-нибудь с собой. В последнюю минуту он неизменно нарушал данное накануне слово только потому, что намечалось что-нибудь поважнее. А для него практически все на свете было важнее собственного ребенка.

За несколько мгновений в голове у нее подобно кадрам кинопленки прокрутились последние пять лет. Страдания, которые причинил ей бывший приятель, оправдывали неприязнь и недоверие, которые сейчас Маргарет испытывала к любому мужчине, пытающемуся подобраться ближе к ней и ее дочери.

За все то время, что Маргарет носила под сердцем Кэтти и лежала в больнице после тяжелых родов, она не получила от Макса ни крупицы поддержки. Едва услышав, что она ждет от него ребенка, он заявил, что, к сожалению, совершенно не представляет себя женатым человеком, а уж тем более отцом «вопящего существа».

Нельзя сказать, что Макс совсем не видел Кэтти, но он не собирался приноравливать свою жизнь к жизни младенца, который, мало того что оказался девочкой, а не мальчиком, так еще был слишком маленьким, слишком слабеньким и все время болел. Единственное, что когда-либо имело значение для Макса, по его же собственным словам, это карьера и самовыражение.