— Но ведь ты зашел в клетку по своей воле. Потерпи немного. Надеюсь, твое бесценное поместье того стоит.

— Сейчас я в этом сильно сомневаюсь.

Всю остальную дорогу они ехали в гробовом молчании. Когда машина остановилась у дома, Ричард, чуть нахмурясь, спросил:

— Мне с тобой подняться?

— Спасибо, не надо. Будем и дальше жить каждый своей жизнью, ладно? И не делай такой мрачный вид, — небрежным тоном добавила она. — Веди себя как следует и, глядишь, выйдешь на свободу досрочно.

Фрэнсис вылезла из машины и, хлопнув дверцей, зашагала к массивной застекленной двери, которую услужливо распахнул перед ней консьерж, Она вошла в лифт, полезла в сумочку за ключом — руки ходили ходуном от негодования. Она так старалась, а он не считает нужным уделить ей немножко времени даже в день свадьбы! Он, видите ли, в клетке! — кипятилась она, входя в квартиру. Но ведь и она тоже в клетке! Пусть в роскошной, чуть ли не золотой, но в клетке. Причем в одиночной. Только, в отличие от Ричарда, она выходить из клетки не торопится. Будь ее воля, она бы осталась в ней навсегда.

Фрэнсис замерла, сраженная этим открытием. И как это понимать? Она что, влюбилась в Ричарда Каслбери? Нет, хуже: она его любит! Поэтому и думает о нем целыми днями и мечтает длинными одинокими ночами.

Фрэнсис ужаснулась. Она любит Ричарда. Ричарда, которому на нее наплевать. Да он уже оплакивает утраченную свободу и при первой возможности избавится от нее, как от ненужного хлама!

Она ему не нужна. Так было с самого начала и так будет всегда, У нее есть договор, где все четко расписано.

И теперь уже ничего не изменишь.

7

Фрэнсис сидела в уголке дивана, крутила на пальце обручальное кольцо, а по щекам текли слезы. Нет, это просто смешно! Конечно же можно и дальше обманывать себя, мол, никакая это не любовь, а физическое влечение и ничего сверхъестественного в этом нет. Ричард поцеловал ее, и ей захотелось большего, ведь она всего лишь женщина из плоти и крови, а не робот, но интуиция подсказывала, что все не так просто.

С первой минуты, как только она его увидела, он поразил ее воображение. А потом все так перепуталось! Ясно одно: постоянно видеть Ричарда, слышать его голос, быть с ним рядом стало для нее жизненной необходимостью.

Но ведь она-то нужна ему исключительно для пользы дела! Как оружие в войне с упрямой бабкой. И надо отдать ему должное — он с самого начала был с ней предельно честен. Они заключили, как он выразился, обоюдовыгодное деловое соглашение. Ричард на нее не давил. И проявил щедрость и благородство, согласившись финансировать “Филлипс тур” независимо от ее решения.

Однако обоюдовыгодное соглашение, как выяснилось, чревато непредвиденными обстоятельствами. Она как дура влюбилась в Ричарда, а он уже сожалеет, что ввязался в этот фарс. Понял, что поспешил со свадьбой.

А ведь он предложил ей заменить Кэти именно потому, что она ему совершенно безразлична и от нее потом будет нетрудно избавиться. И все его домогательства были не более чем условным рефлексом мужчины, привыкшего к легким победам над женщинами. Ведь она две недели живет у него в квартире, почему бы не попробовать? Зачем отказывать себе в маленьких ни к чему не обязывающих радостях?

Да, Ричард большой специалист по части игры в поддавки. И ему всегда удается вынудить ее поступать так, как ему удобно! Чего греха таить: если бы он захотел, она бы давно оказалась у него в постели. Может, ее неопытность в вопросах секса его и привлекает, но не настолько, чтобы потерять голову. Ричард прекрасно понимает: новизна ощущений быстро тускнеет, а Фрэнсис не из тех, с кем можно провести ночь с обоюдным удовольствием, а потом расстаться без взаимных упреков и обид.

Оглядываясь назад, Фрэнсис осознала, что Ричарда насторожила ее реакция на поцелуй: ведь именно с того момента он стал вести себя подчеркнуто корректно и перестал ее поддразнивать.

Как могло случиться, что она в него влюбилась? Ведь ей никогда не нравились мужчины типа Ричарда Каслбери. Она предпочитала мужчин уравновешенных и надежных — таких, с кем можно тихо и спокойно прожить до гробовой доски.

Как Тони. Вот именно! Как ее “правильный” Тони, который взял и сбежал с ее сестричкой! Какая же она дурища! Ни черта не понимает в людях!

Выходит, Ричард, хотя он и бабник, человек честный. Пожалуй, даже слишком! — подумала Фрэнсис, смахивая слезы, и вспомнила его слова про ловушку, в которую он угодил.

Но она сама-то как попалась! Сначала с Тони, хотя ей казалось, что с ним она будет как за каменной стеной. А теперь вот влюбилась в Ричарда. Правда, общаться с ним все равно что разгуливать по канату без страховки. Он ведь предупреждал ее, что любовь всегда сопряжена с риском. Как он прав! Теперь она сорвалась с высоты и рассыпалась на мелкие осколки.

Фрэнсис поднялась и устало побрела к себе. В коридоре она бросила взгляд в большое овальное зеркало. Да, разница существенная! — невесело усмехнулась она. А ведь еще утром из зеркала на нее смотрела счастливая невеста. Какая же она дура! Нечего сказать, вошла в образ, доигралась!

Фрэнсис вошла к себе в комнату, разделась и, аккуратно повесив костюм на плечики, засунула его в шкаф, где он потерялся среди прочей одежды.

Вернулась в гостиную, подобрала с пола букет невесты и, бережно расправив смятые лепестки, поставила в вазу на прикроватный столик. Ведь их купил Ричард. Пусть это глупо, пусть она жалкая дура, но розы-то ни в чем не виноваты.

Может, горячая ванна поможет расслабиться? Фрэнсис наполнила ванну, щедро плеснула экстракт розового масла и в изнеможении опустилась в воду.

Через полчаса, завернувшись в огромную пушистую простыню, она вернулась в спальню. Хватит посыпать голову пеплом! Ведь ничего страшного не случилось. Лучше подумать, как спасти положение. Самое главное — не дать понять Ричарду, что она его любит. Если он догадается... Нет, такого унижения она точно не вынесет!

Значит, когда Ричард вернется, она должна встретить его так, словно никакой свадьбы и не было. Фрэнсис вошла в гардеробную, достала джинсы и серую тенниску, быстро оделась и стянула волосы в скромный хвост. И вести она себя будет так же, как, и прежде, — тихо и неприметно. А с Ричардом будет спокойной и дружелюбной.

Если Ричард решит продолжить игру, она будет строго придерживаться сценария. Все, больше никаких экспромтов! Через неделю день рождения Дианы, пора входить в образ.

Фрэнсис поморщилась. А если Ричард намерен оплакивать утраченную свободу, это его проблемы. Хочет разводиться — пожалуйста! Ей же только лучше. Пусть сам решает, что ему ценнее — жизнь холостяка или родовое поместье. Ну а если он и дальше будет ходить с таким мрачным видом, вряд ли Диана примет его за счастливого новобрачного. Надо сразу спросить у него, как он решил поступить.

Когда же он вернется? Фрэнсис тяжело вздохнула и подумала, что она еще ни разу в жизни не чувствовала себя такой одинокой. Время тянулось мучительно медленно. Чтобы хоть как-то занять себя, Фрэнсис приготовила ужин.

Когда они познакомились, Ричард оценил ее кулинарные таланты. Даже предлагал заняться этим делом профессионально. А с тех пор, как она живет здесь, разрешал ей готовить только кофе.

Ну что ж, может, со временем она на самом деле сделает кулинарию делом своей жизни, потому что жить в роскоши она вряд ли сумеет: слишком много будет свободного времени для неприятных раздумий.

Фрэнсис поужинала в гордом одиночестве, вымыла посуду, посмотрела телевизор, а в голове сверлила одна мысль: что она скажет Ричарду, когда он вернется. И как сделать так, чтобы он не понял, что она его любит.

Скоро глаза у нее начали слипаться, но она упорно не ложилась спать, надеясь дождаться прихода Ричарда. Когда пошел второй час ночи, Фрэнсис поняла, что он не придет. Она пошла к себе, стараясь не думать о том, что Ричард проводит ночь в объятиях какой-нибудь красотки.

Фрэнсис легла, но перед глазами все мелькали неприглядные картинки, и, спрятав лицо в подушку, она тихонько заплакала. Во сне ей приснилось, как будто она бегает по лесу и все зовет Ричарда, а он не откликается.