— Позволите к вам присоединиться? Услышав этот голос, Мэри вздрогнула, чуть не выронив чашку. Йэн стоял за стулом Эммы Смит.

— Конечно, — кивнула она.

— Лорд Синклер! — Эмма Смит вскочила и присела в реверансе.

— Садитесь, пожалуйста, — спокойно сказал Йэн. — Рад видеть вас и мальчика. Похоже, он совершенно не пострадал.

Эмма присела на краешек стула, явно испытывая все большую неловкость.

— Милорд, я пришла в Синклер-Холл повидать вашу жену. Я хотела, чтобы она и все вы знали, как мы счастливы, что она здесь. Если бы не она… — Голос Эммы сорвался.

— Не надо об этом, — вмешалась Мэри. Лицо Йэна сохраняло все то же непроницаемое выражение.

— Ваша искренняя благодарность делает вам честь, миссис Смит.

Мэри хотелось съежиться под пристальным взглядом мужа, но она сдержалась. Йэн уселся на двухместный диванчик напротив Мэри, стараясь не встречаться взглядом с отцом. Старик вел себя точно так же. Напряжение между ними было почти осязаемым, нервы Мэри напряглись до предела, и тут, в довершение всего, раздался голос Барбары:

— О, что у нас здесь? Чаепитие? Барбара неодобрительно оглядела Эмму Смит, затем мальчика и, почувствовав внимательный взгляд Мэри, презрительно изогнула брови. Она уселась рядом с Йэном на тесный диванчик. Стараясь не смотреть в ту сторону, Мэри вежливо заговорила с Эммой, стала расспрашивать ее о деревенских женщинах, пытаясь разузнать, сможет ли быть чем-либо полезной. Ей понадобилось немного времени, чтобы понять: дел — непочатый край.

Вскоре Эмма Смит решительно поднялась и попрощалась.

Сосредоточившись на своей чашке, Мэри тщательно избегала высокомерного взгляда Барбары, но не могла заставить себя отпить хотя бы глоток… и вдруг чашку вынули из ее пальцев. Мэри подняла глаза. Йэн возвышался над ней. Его лицо — все та же непроницаемая маска.

— Не хочешь ли подняться в свою комнату? Мне кажется, тебе не помешал бы отдых.

Мэри молча кивнула. Она чувствовала себя усталой, опустошенной. Ей действительно необходимо было побыть одной. Даже если это означало пару минут в объятиях мужа. Йэн не стал мешкать, и Мэри подумала: как он спешит выполнить неприятную обязанность!..

Направляясь к лестнице с Мэри на руках, Йэн старался не думать о том, какая она изящная, теплая… старался не замечать, как пересохло у него во рту, когда шелковистые волосы коснулись его лица… как напрягся он, когда ее упругая грудь прижалась к его груди.

— Как ты себя чувствуешь?

— С каждым днем все лучше. Совершенно нет нужды нянчиться со мной. Думаю, скоро я смогу передвигаться самостоятельно.

— Доктор Эван говорит, что тебе не следует ходить, по меньшей мере, еще несколько дней.

— Боюсь, что он и все вы излишне осторожны, — чопорно ответила Мэри.

Когда, наконец, они достигли ее спальни, Мэри увидела, что постель уже готова, и окинула взглядом комнату, надеясь найти Франсис. К ее огорчению, горничной в комнате не было.

Положив жену на прохладные простыни, Йэн замешкался на мгновение, затем резко отстранился и отвернулся.

В этот момент гнев совершенно ослепил ее. Сквозь туман гнева она услышала, как открылась и закрылась ее собственная дверь, затем дверь Йэна. Несколько долгих минут Мэри лежала на кровати, вспоминая нанесенные ей оскорбления, и с каждым воспоминанием ее дыхание становилось все более судорожным. В конце концов, напрочь позабыв о больной ноге, Мэри вскочила.

Не задумываясь над разумностью своих действий, она решительно направилась к смежной двери. Лишь боль в бедре не позволяла ей двигаться так быстро, как хотелось бы. Наконец она достигла цели и собралась громко постучать, но, как ни странно, только она повернула ручку, дверь распахнулась.

Мэри замерла. Йэн сидел на стуле у изножья кровати.

— Почему ты ходишь? Ты же знаешь, что тебе нельзя!

Мэри покраснела, затем уверенно сказала:

— Я сама могу позаботиться о себе! Но, Йэн, ты и на это не обращаешь внимания. Ты всегда делаешь только то, что хочешь.

— Всегда делаю только то, что хочу?

Не успела Мэри отреагировать на это заявление, как Йэн в два прыжка очутился около нее и прижался губами к ее губам. Мэри задохнулась и… ответила ему так же пылко. Пальцы Йэна запутались в ее волосах, она упивалась ощущением его мощного тела, прижавшегося к ней. Йэн не делал никаких попыток скрыть от нее свое возбуждение.

— Мэри, — прохрипел он, осыпая ее поцелуями, и у нее мурашки побежали по коже, — я и сейчас не нужен тебе?

— Я… о, не спрашивай меня, — ответила она и закусила губу, услышав свой прерывающийся голос. То, что они сейчас делают, ни к чему хорошему не приведет! Один Бог на небесах знает, как сильно она нуждается в этом мужчине!

— Как ты прекрасна!..

— Йэн, пожалуйста!

Это не должно случиться!

— Пожалуйста — что? — прошептал он, обжигая ее лицо своим жарким дыханием.

— Пожалуйста…

— Сделать это?.. — Йэн провел губами по ее виску. — И это?.. — Он поцеловал ее скулы. — И… — Йэн стянул ее платье с одного плеча, его губы заскользили по нежной коже. Мэри задрожала и прижала руку к груди, чтобы не дать ему снять с нее одежду. Йэн поднял голову и вопросительно взглянул на нее. — В чем дело, Мэри?

Его губы приблизились к ее губам… Мэри показалось, что Йэн не может не слышать грохот ее сердца.

— Мы не должны этого делать, — с трудом выдавила она. — Столько случилось всего, чего не должно было случиться.

Йэн посмотрел в ее глаза… на губы.

— Почему мы не можем начать с самого начала?

Сколько соблазна было в его словах! Но вспомни, как он оскорбил тебя, как обманул твое доверие! И Мэри в отчаянии замотала головой.

— Нет, Йэн, я не могу!

Он стиснул зубы.

— Почему, почему мы не можем начать сначала? Неужели я настолько отвратителен и жалок, что ты не сможешь простить меня?

Мэри снова покачала головой, не желая говорить правду. Она не доверяла самой себе. Она так сильно хотела, чтобы кто-то заботился о ней, что вышла замуж за человека, лишь притворявшегося, что осуществит ее мечты. Как же она ошиблась! Именно эта ошибка не позволит ей довериться ему вновь. И никакие его слова не заставят ее изменить свое решение.

— Нет, Йэн, это не так! Я хочу, чтобы ты знал: я прощаю тебя за то, что ты женился на мне… из-за… по своим причинам… Я понимаю, как сильна вражда между тобой и твоим отцом, понимаю, как ослеплен ты своим гневом.

Йэн только кивнул.

— Да, мои отношения с отцом далеки от идеальных, и это действительно затмило мой разум. Я вел себя как дурак… как мальчишка! — Он протянул ей руку. — Но теперь я буду вести себя как мужчина. Я буду тебе мужем.

Что ей делать? Как отчаянно она хотела того, что этот мужчина сейчас предлагает ей. Хотела, чтобы он был ее мужем. Хотела нормальной супружеской жизни. Но разве это возможно? Йэн осудил свой поступок, но это не научило его любви. Могла ли она довериться только своим чувствам? Могла ли позволить себе полюбить этого мужчину после столь ужасной ошибки?

И Йэн замер и отступил. Стал далеким — таким далеким, как звезды.

— Значит, так тому и быть! Ты смотришь на меня как на лорда Грешника, и им я для тебя останусь. — Он учтиво поклонился, подхватил жену на руки, быстро отнес в ее спальню и положил на кровать… отступил, снова поклонившись с холодной вежливостью. — Прошу простить меня, Мэри.

Весь следующий день Мэри провела в своей комнате, не желая никого видеть.

Она попыталась ходить. Бедро еще беспокоило, но боль была вполне выносимой. Мэри сама добралась до дальнего угла комнаты, где стоял ее письменный стол. Там она написала письмо Виктории, вынужденно короткое, ибо невозможно было посвящать подругу в свои проблемы.

Закончив письмо, Мэри вернулась к окну и села в кресло.

Вскоре вошла Франсис, относившая прачке белье, и Мэри отдала письмо девушке, чтобы та отправила его.