— Наверное, мы неподходяще одеты, — робко сказала она. Рейф весело ей подмигнул.

— Надеюсь, дело того стоит! — сказал он. Она увидела, что он улыбнулся уголком рта, и улыбнулась в ответ.

— Дело того стоит, — заверила Миранда.

Они перешли через речку по шаткому мосту, прошли по тропинке между деревьями и наконец оказались возле коттеджа. «Уайстоунс» был просторным, добротным одноэтажным коттеджем с застекленной верандой, с которой открывался вид на море.

Окружающие пейзажи действительно были эффектными, но когда Миранда показала Рейфу дом, он пришел в ужас. Она достала ключ из тайника и с явной гордостью отперла дверь. В коттедже было сыро, грязно, пыльно. Здание оказалось на редкость ветхим. Не было ни телефона, ни отопления, ни воды, ни электричества.

— Далси, моя крестная мать, жила здесь в одиночестве до шестидесяти лет. Я знаю, мне предстоит хорошенько потрудиться, чтобы этот дом стал пригоден для жилья.

Миранда открыла дверь на веранду. Они уселись на ступеньки, которые вели в сад. Она видела, что Рейф пребывает в смятении, и попыталась взглянуть на коттедж его глазами. Дом действительно нуждался в капитальном ремонте. Но что она могла поделать, если пока у нее на руках нет достаточных средств?

— Жаль, что ты не видел коттедж, когда здесь жила Далси, — сказала она Рейфу. — Тут было тепло, чисто, повсюду царил идеальный порядок. Я любила гостить у крестной. Меня всегда удивляло, что родители выбрали мне такую крестную мать. Она была совершенно не похожа на них. Кажется, она училась в школе вместе с моей матерью, но двух более разных людей трудно себе представить. Насколько я помню, мама никогда сюда не приезжала.

На несколько минут воцарилось молчание.

— Белинда и Октавия пару раз приезжали в «Уайтстоунс». Они думали, что здесь скучно, а тетю Далси считали чересчур эксцентричной. Поэтому в основном я приезжала сюда одна, — продолжала Миранда. — В тетином обществе я чувствовала себя как дома. Ей было все равно, как я выгляжу. Она любила меня такой, какая я есть.

Голос Миранды дрогнул. Рейф взглянул на нее и увидел, что она закусила губу, чтобы не расплакаться.

— Похоже, она была хорошей крестной матерью.

— Она была замечательной. У нас всегда находилась масса тем для разговоров, — вспоминала Миранда. — Даже в детстве она обращалась со мной, как со взрослой. А еще Далси обожала животных, — продолжала она. — Насколько я помню, в коттедже было полно кошек, кроликов, цыплят, ежей, птенцов… и, конечно, собак. Моим любимцем был Рэфферти — ирландский сеттер, которого мы щенком подобрали на дороге. Я любила этого пса. Гуляла с ним часами.

Рейф посмотрел на профиль Миранды. Она рассказала ему о себе больше, чем могло показаться на первый взгляд. Миранда росла в семье красивых людей, которые были поглощены собой, и чувствовала себя гадким утенком. Неудивительно, что она предпочитала общаться с животными.

Теперь Рейф не понимал, почему изначально увидел в Миранде лишь скучную бесцветную особу. Теперь он взглянул на нее с совершенно другой стороны.

Миранда никогда не будет красавицей, но она напоминала Рейфу изящную птицу с обманчиво неряшливым оперением. Красоту ее перьев можно было рассмотреть, только если внимательно к ним приглядеться.

Рейф неожиданно вспомнил, как весело ему было танцевать с ней в бальном зале.

— Ты действительно собираешься здесь жить? — с сомнением в голосе спросил он.

— Это мой коттедж. Как я уже говорила, Далси оставила его мне, когда умерла три года назад.

— Жаль, она не оставила тебе денег, чтобы сделать его пригодным для жилья.

Услышав это, Миранда повернула голову.

— Я не рассказывала ей о проблемах, которые возникли в «Фейрчайлдс». Наверняка она думала, будто у меня много денег. Она оставила целое состояние центру для бездомных животных. Но она знала, как мне здесь нравится, и я всегда буду ей благодарна за то, что она завещала мне «Уайтстоунс».

Миранда снова перевела взгляд на море.

— Вскоре после ее смерти наш бизнес начал в буквальном смысле разваливаться на глазах. Я изо всех сил старалась поправить дела в «Фейрчайлдс». Мой отец был в ужасном состоянии, а Белинда и Октавия просто не понимали, что происходит. Мне пришлось продать все, что значило для них так много: дома, лошадей, картины, автомобили… — Миранда вздохнула. — Это было ужасное время, и меня поддерживала только мысль об «Уайтстоунс».

Рейф нахмурился, когда до него дошел смысл сказанного. Похоже, Миранде пришлось вести все дела самостоятельно. Почему семья позволила ей взвалить на себя такую ношу?

— Тебе никогда не приходило в голову продать «Уайтстоунс»? По крайней мере, тогда ты не работала бы по вечерам официанткой.

Миранда пожала плечами.

— Вряд ли коттедж дорого стоит. Ты видел, в каком он состоянии, и не многие захотели бы каждый раз идти через поле, чтобы попасть в дом. Да и с какой стати мне его продавать? — Она упрямо подняла подбородок. Рейф уже видел этот жест. — Дом принадлежит мне, и я не собираюсь с ним расставаться.

— Значит, ты намереваешься покинуть Лондон, чтобы жить в одиночестве в ветхом коттедже, который расположен в нескольких милях от других домов? И к тому же собираешься основать собственное дело?

Миранда еще выше подняла подбородок.

— Я не буду жить в полном одиночестве. Я заведу собаку.

— Миранда Фейрчайлд, мне не верится, что ты говоришь всерьез, — сказал Рейф. Судя по его голосу, он с трудом удерживался от смеха.

— Я и не ожидала от тебя понимания.

Миранда повернула голову, посмотрела на Рейфа и почувствовала себя так, будто перенеслась в другой, волшебный мир. Невероятно, что она сидит наедине с этим красивым мужчиной и беседует с ним по душам.

Миранда с трудом отвела взгляд от сверкающих темно-синих глаз Рейфа. У нее перехватило дыхание, голова закружилась.

— Я знаю, — сказала она и рассмеялась. — Это звучит не совсем обычно.

— Да уж, — согласился Рейф и тоже рассмеялся. — А знаешь, мне нравится, что ты не всегда поступаешь разумно.

— В «Уайтстоунс» я часто позволяю себе маленькие шалости.

— Значит, именно здесь тебе и следует жить.

Миранда улыбнулась ему и поднялась на ноги.

— Я покажу тебе пляж.

Они зашагали по мелкой гальке.

Легкий ветерок развевал их волосы. Из-под ленты, которая стягивала волосы Миранды, выбилось несколько прядей. Она тщетно пыталась их пригладить. Ей было тяжело идти по камням в туфлях на каблуках.

— Эти туфли безнадежны для пляжа. — Она наклонилась и сняла их. — Отвернись на минуту.

— Зачем?

— Я хочу снять колготки.

— Сегодня я вижу тебя с новой стороны. — Рейф послушно отвернулся, потом разулся и снял носки. Миранда тем временем сняла колготки.

Закатав брюки, Рейф зашагал следом за ней к узкой полоске песка у воды, где было легче идти, чем по неровной гальке.

— Ты промокнешь, — предупредила Миранда, когда их ноги оказались в воде.

— Нельзя приехать на побережье и не пройтись босиком по воде.

Когда Миранда повернулась к Рейфу и улыбнулась ему, у нее был такой счастливый вид, что у него защемило сердце.

— Разве тебе не будет здесь одиноко? — спросил он. — Никакие домашние животные не заменят человеческого общения!

— Я предпочитаю жить одна, чем находиться в обществе неподходящего мне человека. Поверь, я видела немало несчастливых семей.

— Ты имеешь в виду своих родителей?

Она кивнула.

— Не думаю, что они любили друг друга. Между ними изначально было лишь физическое влечение. Когда оно прошло, они превратились в двух незнакомцев, которые вынуждены были жить под одной крышей. Они все время ссорились. Отец утверждал, что моя мать вышла за него только из-за его денег, что в общем-то так и было. А она кричала, что была ему нужна только из-за ее титула, что также соответствовало действительности. По-моему, им нравилось ссориться. Но для остальных это было утомительно. Когда мама наконец сбежала с тренером скаковых лошадей, мы почувствовали облегчение.