Еще никогда прежде не приходилось ей чувствовать себя такой одинокой, всеми покинутой. И это в доме, в котором полным-полно народу! Но они – одна семья, она же для них посторонняя, самозванка. Да, ее приняли с королевскими почестями, она познакомилась с графиней дель Альморавида и с ее мужем, отцом Фернандо. Но ее не оставляло чувство, что она обманщица. И в то же время, что ее жестоко обманули, над ней посмеялись.

Она не невеста Фернандо, она его жена, законная супруга, но он и виду не подает, что помнит об этом. И помнит ли он об этом на самом деле?

Раздался стук в дверь.

– Кто там?

– Фернандо, кто ж еще! – Он не скрывал иронии. – А ты ждала кого-то другого?

– Никого я не ждала! – Бенедикт распахнула перед ним дверь и тут же отошла в глубь комнаты, предоставив ему самому решать, заходить или нет, закрывать дверь или оставлять ее открытой. – Зачем пришел? – Не слишком любезно! Но пусть привыкает.

– Я же образцовый хозяин. Должен же я узнать, хорошо ли устроилась моя гостья, удобно ли ей, не нужно ли чего.

Бенедикт внимательно посмотрела на него. Элегантный черный костюм, в котором она видела его еще во время обеда, превосходно гармонировал с его смуглой кожей. Он снял пиджак и, держа его в руках, ослабил узел «бабочки» и расстегнул несколько пуговиц тончайшей белой рубашки.

– Фернандо, ради Бога. Ты видел, в каких условиях я живу. Так что эта комната для меня настоящий дворец.

– Тебе правда ничего не нужно?

– Нет, не нужно! Спокойной ночи.

Бенедикт повернулась к нему спиной, давая понять, что разговор окончен. Но он сделал вид, что не понял намека.

– Але, оп! – Он извлек из-под полы бутылку вина и два бокала. – Ну как? Текут слюнки? Я припас ее для тебя!

Бенедикт скосила глаза на бутылку.

– Это еще что такое?

– Догадайся! – Фернандо подмигнул ей. – Вино из местных виноградников. Наших виноградников. Лучших виноградников на свете.

Она молчала.

– Попробуй, тебе понравится.

– Что скажут твои родители?

Фернандо недоуменно взглянул на нее.

– Скажут о чем?

– Об этом. О том, что ты заявился посреди ночи ко мне в комнату, с бутылкой вина и с самыми решительными намерениями. Им не покажется несколько преждевре…

– Тут нет ничего преждевременного!

– Но я наедине с тобой…

– Ну и что? – Он сохранял полнейшее хладнокровие. – В конце концов, мы с тобой муж и жена.

– Да, но они-то этого не знают. Они думают, что мы всего лишь помолвлены.

– Этого достаточно. Они живут не в пещерное время и знают, что мало кто сейчас ждет до свадьбы, прежде чем заняться сексом.

– Нет, все-таки…

– Что – все-таки? – Фернандо извлек из кармана штопор и принялся со знанием дела орудовать им. – Напротив, родители удивятся, узнав, что мы не захотели уединиться. Раз мы помолвлены, резонно предположить, что мы безумно любим друг друга и пользуемся любой возможностью, чтобы остаться наедине и поворковать друг с другом.

– Ты же знаешь, что все это вранье! – вырвалось у Бенедикт.

На мгновение он прекратил возиться с бутылкой. Ее сердце екнуло, она обругала себя за неосторожные слова, но тут раздался хлопок, Фернандо извлек пробку и взял бокал.

– На-ка, попробуй. – Он протянул ей искрящийся на свету напиток. Бенедикт взглянула на него как-то испуганно, но он молчал, и она сделала глоток.

Фернандо был доволен собой. Он и виду не подал, что обратил внимание на ее слова. По тому, как он протянул ей бокал, как предложил попробовать вина, было невозможно догадаться, какую боль испытал он, услышав, что она считает их безумную любовь враньем.

А чего ты хотел? – спросил он у себя. Чтобы она так сразу заявила: я люблю тебя, я не могу без тебя? Нет, если бы он был наивным мечтателем, он еще смог бы рассчитывать на нечто подобное. Но Фернандо дель Альморавида никогда не отличался мечтательностью. Наоборот, он был человек вполне приземленный. Правда, до тех пор пока не встретил Бенедикт.

Она перевернула его жизнь, заставив на многое посмотреть иначе. И даже после разрыва, происшедшего два года назад, он не смог забыть ее. Он постоянно думал о ней и безумно страдал, а когда снова увидел ее силуэт в Майербауме на фоне романтических развалин, понял, что за время разлуки любовь в его сердце лишь еще больше окрепла.

– Восхитительно!

Фернандо тряхнул головой. О чем это она?

Ах да, вино.

– Я знал, что тебе понравится.

Бокал с рубиновым напитком подчеркивал красоту ее губ. Он вспомнил вкус ее поцелуев. Его тело начало трепетать от желания, ему захотелось поцеловать ее, но он знал: так нельзя себя вести, нужно сдерживаться, незачем проявлять слабость.

– Может, и мне выпить глоток? – произнес он с нарочитой веселостью. – А то что-то пить хочется.

Бенедикт не предложила налить ему, хотя бутылка стояла на столике рядом с ней.

– Ты почти не ел за ужином, – вдруг сказала она.

От неожиданности Фернандо чуть не уронил бутылку.

– Значит, ты заметила?

– Естественно.

– Но сама-то ты тоже ничего не ела.

– Ты вел себя не лучше. Родители решат, что нам не понравилась стряпня повара. Попомни мои слова, завтра они его уволят!

– Ничего подобного, – рассмеялся Фернандо. – Мои родители видят, как безумно мы влюблены друг в друга, и понимают, что нам было не до еды. К тому же вполне естественно, что ты нервничаешь.

– Я не нервничаю! Наоборот, я не встречала никого добрее твоих родителей. Они были ко мне так внимательны, так заботливы. Я чувствовала себя, как в родном доме. Это ужасно!

– Что ж здесь ужасного?

– Как ты не понимаешь, они так добры, я не могу их обманывать. Играть перед ними комедию, которую ты придумал. Теперь, после того как я познакомилась с ними, мне еще больнее разыгрывать из себя твою невесту.

Фернандо отпил из бокала и задал вопрос, делая вид, что спрашивает лишь из вежливости:

– Хочешь выйти из игры?

– Нет, конечно! – Бенедикт не заметила, как он с облегчением вздохнул. – Твой отец замечательный человек, так ужасно, что он болен.

– Да. Не волнуйся, ты ему тоже понравилась.

– Но теперь я не смогу сказать, что соврала ему. К тому же лгать родителям – это так ужасно.

Он кивнул.

– Понимаю. Однако мы обо всем договорились.

Фернандо понимал, что имеет в виду Бенедикт. Мать так долго ждала, когда же наконец ее единственный сын женится, что, едва ей представилась возможность, тут же принялась устраивать будущую свадьбу. За обедом она только и говорила, кого пригласит на торжественный ужин, в каком соборе будет венчание, что нужно подать на стол. Ей и в голову не приходило, что ситуация довольно далека от традиционных представлений о свадьбе.

Бенедикт закусила губу. Он посмотрел на нее, сел рядом, погладил ее волосы, прижал к себе.

– Успокойся, все будет в порядке. Ведь я с тобой. – Он вынул из кармана маленький бархатный футлярчик, достал из него великолепное кольцо с бриллиантами и надел ей на палец.

Бенедикт не сопротивлялась.

– Какая прелесть! – наконец произнесла она. – Но как ты узнал, какой у меня размер?

Его губы скривились в ухмылке.

– Ведь я уже заказывал для тебя кольцо, забыла? Помнишь, я обещал тебе, что подарю к помолвке настоящее кольцо с бриллиантами. Но мы так торопились, что мой заказ не успели выполнить в срок. Что ж, теперь у тебя есть обещанное кольцо.

Она вспомнила кольцо, которое надела ему на палец в день свадьбы. Это кольцо он швырнул ей под ноги при расставании. Это кольцо хранится у нее с тех пор в маленькой шкатулке, которую она повсюду возит с собой. И сейчас эта шкатулка лежит в маленьком ящичке трюмо.

Ей бы радоваться подарку… Но на душе у нее было пасмурно. Она вспомнила, что шепнул ей на ухо Фернандо перед тем, как они вошли в замок: «Этой ночью я тебя отблагодарю!». Вот, значит, что он имел в виду. Она должна вести себя как паинька, безропотно исполнять малейший его каприз, радоваться его подаркам. А в обмен он потребует вознаграждения. Именно за этим он и пришел сюда среди ночи.