А потом Менчерес увидел руку Киры — распухшую, окровавленную и деформированную — с осколками кости, пронзившими кожу. Значит, медленная и мучительная.

Он ни взгляда не бросил на трех вампиров, пока нежно брал ее на руки. Судя по ауре, они были слишком молодыми и слабыми, чтобы представлять для него какую-либо угрозу, даже если он повернется к ним спиной. Губы Менчереса сжались, когда он почувствовал, что Кира вздрогнула от его прикосновения. Было ли это из-за боли, или она боялась его?

Он вскрыл клыками свое запястье, прижимая кровавую рану ко рту Киры. К его облегчению, она не попыталась отвернуться, хотя и поморщилась, когда сглотнула. А затем у нее вырвался хриплый вздох.

— Рука будет болеть во время исцеления. Это быстро пройдет, — сказал Менчерес, удерживая свое запястье прижатым к ее губам. Хотя рана закрылась за секунды, капельки крови, которые Кира могла сглотнуть, все еще цеплялась за его запястье.

Что-то сжалось внизу его живота, когда он почувствовал, как ее теплый язык скользнул по его коже. Прямо у него на глазах нос Киры выпрямился в свою нормальную милую форму, опухший глаз прояснился, губа зажила, рука вытянулась, и пальцы начали терять деформированную кривизну, пока снова не стали прямыми и гладкими. Хотя в крови больше не было необходимости, Менчерес удерживал свое запястье у ее рта просто потому, что хотел ощущать на себе ее губы хоть на несколько мгновений дольше.

— Ага… так ты, должно быть, Менчерес, — раздался голос позади него. — Я Факел, а это Патчи и Призрак.

Он проигнорировал их, сосредоточившись вместо этого на глазах Киры, пока боль оставляла ее взгляд, а дыхание теряло неровность. Она вдохнула, а потом закашлялась, когда оставшаяся в ранее сломанном носе кровь попала обратно в носовые проходы. У Менчереса не было платка, поэтому он вытер лицо Киры рукавом, наконец, убирая запястье от ее рта.

— Боль ушла? — спросил он.

— Ушла. — Ее взгляд скользнул к нему, прежде чем поспешно метнуться в сторону. — Прости, — прошептала она. — Я старалась не сказать им твое имя, но-

— Но как только она это сделала, я больше ее не трогал, — прервал тот же голос из-за спины. — Эй, ты бы сделал то же самое с тем, кто ввалился к тебе и попытался сбежать с твоей же собственностью, верно?

Теперь этот вампир обратил на себя все его внимание. Менчерес обернулся, сверкая в Факела взглядом.

— Сделал бы? — спросил он, растягивая эти два слова.

Кира была жестоко избита только из-за верности ему, хотя он просто попросил ее не говорить о нем и вампирах никому из людей. Он знал, как много страданий вызывало подобное повреждение руки, учитывая, сколько в ней нервных окончаний. Факел это тоже узнает. И этот вот болван ожидал, что он не отомстит за ее страдания?

— Если бы я стал пытать человека за попытку выполнить дело, которая она могла и не суметь завершить, — продолжил Менчерес, и каждое его слово было буквально пропитано льдом, — что же тогда, ты думаешь, я сделаю с вампиром, который без нужды подверг насилию того, кто находится под моей защитой?

Выражение лица Факела стало встревоженным. Два других вампира начали осторожно пятиться от Менчереса, но он щелчком разума заморозил их в неподвижности.

— Так, послушай, — начал Факел, вытягивая руки. — Она не говорила, кому принадлежит, а я не смог взять под контроль ее разум, чтобы найти какой-нибудь другой способ.

Менчерес подумывал убить их прежде, чем на его уши посыплется еще больше бесполезных слов, но потом решил, что не стоит. Кира пережила достаточно насилия на сегодня. Кроме того, эти комнаты были, скорее всего, оснащены камерами видеонаблюдения, а он не оставит после себя ничего, что может вызвать потом у Киры проблемы.

Он убьет этих троих в другой раз, в более уединенном месте.

— Я просто пыталась помочь молодой девушке вернуться к своей семье, — сказала Кира. Она указала на девушку, свернувшуюся в углу. — Он похитил ее и заставил заниматься здесь стриптизом.

Факел пожал плечами.

— Она хотела попасть в мир вампиров. И она получила желаемое. Ничем не могу помочь, если сейчас она об этом жалеет.

Еще одна причина убить болвана. Молодые вампиры, упивающиеся насилием над людьми только потому, что они могут, вызывают еще больше проблем, когда становятся старше и ищут более сложные виды спорта. Это была явная ложь, что ему не оставалось ничего другого, кроме как пытать ее, чтобы выяснить, кому Кира принадлежит. Они даже не пытались найти другой способ.

— Мы уходим, — сказал Менчерес Факелу голосом, буквально провоцирующим его возразить.

Приближались шаги. Менчерес посмотрел вверх, ожидая увидеть Горгона, приехавшего сюда на машине, вместо того, чтобы полететь, как сделал это Менчерес. Но вампир, шагнувший в комнату, не был его верным другом. Это был его старый враг.

Раджедеф улыбнулся.

— Менкаур, ты, кажется, удивлен, видеть меня.

— Радж. — Голос Менчереса был едва сдерживаемым рычанием. — Теперь ты за мной следишь? Сколь пусты, должны быть твои дни.

— Я следил за ним, — сказал Радж, кивая на Горгона, появившегося за его спиной в дверях. — Ты был для меня немногим слишком торопливым, чтобы я мог последовать за тобой, но, к моему счастью, он не такой.

— Примите мои извинения, сэр, — сказал Горгон одновременно огорченно и смущенно.

— Кто он? — спросил лысый, которого Факел представил как Патча.

Радж выпрямился в свои полные шесть футов.

— Я — Хранитель Закона.

— Охренеть, коп как раз, когда так нужен, — пробормотал Факел.

— Что это тут у нас? — спросил Радж, подходя ближе. Менчерес сдвинулся будто бы ничего не значащим движением, но тем самым помещая себя между Кирой и Раджем. Судя по усмешке его старого врага, это не осталось незамеченным. — Опять тот же человек? Менкаур, неужели я улавливаю в тебе необычайный интерес?

— Если под интересом ты подразумеваешь прийти и забрать свою собственность, то да, я заинтересован, — холодно ответил Менчерес.

Кира сделала резкий вдох оттого, что ее поименовали «собственностью», но Менчерес не повернулся посмотреть на нее. Для нее будет безопаснее, если Раджедеф поверит, что Кира значит для него не больше, чем любой другой человек, которого он относит к своему клану.

Радж, казалось, оценивал искренность Менчереса.

— Ты очень покровительственный со своими людьми, даже с собственностью. Но здесь, я считаю, кроется нечто большее. Ты. — Взгляд Раджа метнулся к Факелу. — Ты сказал, что рад тому, что здесь Хранитель. Почему? Что тебе известно о Менчересе и этом человеке?

Факел взглянул на Менчереса, прежде чем заговорить.

— Э-э, я схватил этого человека, когда услышал, как она сказала моей девочке, что у нее пистолет, полный серебра, и она сможет забрать ее у меня. Потом она отказалась говорить мне, кому принадлежит, но раскололась, что она с Менчересом. Я позвонил ему, он приехал и взбесился на нас за то, что мы поколотили ее, но это же отстой, что кто-то попытался украсть мою собственность, так?

Менчерес мысленно проклял себя за то, что не оторвал Факелу, Патчи и Призраку головы, как только пришел. Тогда бы у Раджефа ничего на него не было. Остались бы только Мастера этой тройки, если бы они решили объявить Менчересу войну из-за их смерти.

Лукавая улыбка появилась на лице Раджа, пока он переводил взгляд с Менчереса на Факела, чувствуя, что петля затягивается.

— Менчерес угрожал вам? Помните, я — Хранитель, так что вы должны ответить мне честно.

Факел зашаркал ногами.

— Не совсем. Он уже собирался уходить с ней, когда вы появились.

Радж засмеялся, так громко и весело, что Кира подскочила.

— Ах, ты бедный дурак. Если он уходил, не бросив вам даже грубого слова, у него не было абсолютно никакого намерения позволить вам дожить до следующего восхода луны. Когда мой старый друг по-настоящему зол, он никогда не утруждается словами. Он только убивает.

Менчерес сохранял бесстрастное выражение лица, но не стал этого отрицать. Раджедеф слишком хорошо его знал.