Конечно, ее начальная мысль послужила тому, что он вылез из бассейна, чтобы заставить ее замолчать. Что-то из вчерашнего дня так испугало Менчереса, что он отказался это обсуждать с ней. Было ли это просто тем, что он был близок к тому, чтобы быть съеденным упырями? Может он не хочет вспоминать, каким беспомощным был? Он не казался смущенным этим вчера, когда она проснулась в первый раз, но, возможно, это изменилось. Посттравматическая реакция или нечто подобное. Она сталкивалась с этим прежде.

В любом случае, это была деликатная тема, и хотя все ее следственные инстинкты сгорали от любопытства, она хотела свободу больше. Казалось, здравый смысл, что сохранился у Менчереса, был напрямую связан с тем, чтобы отпустить ее, так как она была свидетелем его неспособности освободить себя. Возвратиться к своей жизни было важнее, чем узнать, почему пугающе мощный вампир едва не умер от рук нескольких упырей, который он позже убил, даже не прикасаясь к ним.

— Ты сказал, что я могу позвонить своей сестре, — напомнила ему Кира, меняя тему.

Он встал с той же медлительной грацией, что присутствовала, казалось, во всех его движениях. — Можешь. Пойдем.

Менчерес протянул руку, и Кира взяла ее, позволяя ему поднять ее на ноги. Она посмотрела вниз на свои заимствованные рубашку и брюки, ощущая, что они прилипли в тех местах, где на нее капала вода с Менчереса.

Он протянул свое полотенце без малейших колебаний о том, что это была единственная вещь, покрывающая его. — Пожалуйста, воспользуйся им.

Так же, как и когда болталась на веревке за пределами дома, Кира сказала себе не смотреть вниз. — Ох, спасибо, но нет. Мне кажется, оно тебе нужнее.

Его рот снова изогнулся, как будто он боролся с улыбкой. Кира почувствовала, что еще раз прикоснулась к сюрреализму. Она не могла действительно стоять у бассейна рядом с обнаженным вампиром, который предлагает свое полотенце, чтобы она могла вытереть влажные пятна со своих брюк и рубашки, ведь так? Так много произошедшего за последние тридцать с небольшим часов было просто сказочным. Всем, что могло сделать этот сценарий еще более невероятным, был бы приход кувыркающихся гномов из ближайшего сада.

Или если великолепный обнаженный вампир сделает ей чувственный массаж, во время которого будет кормить ее виноградом. Тогда бы она знала, что это был сон. Но так как Менчерес снова обернул полотенце вокруг бедер, а не бросил его на землю и не пошел искать фрукты и ароматические масла, Кира предположила, что это была реальность. Причудливая, иногда страшная, иногда приятно возбуждающая реальность, но, тем не менее, реальность.

И ее воспоминания об этом будут носить лишь временный характер. В некотором смысле, эта была самая странная часть всего этого дела. Как сможет она не помнить что-нибудь об этой неделе? Неужели не останутся некоторые знания? Нечто подобное, как дежа вю, когда она будет видеть вампира в кино в будущем?

— Нет никакой причины для беспокойства, — тихо сказал Менчерес. — Твоя жизнь продолжится без каких-либо негативных последствий от этого опыта.

— Вы уже можете читать мои мысли? — Кира спросила, чувство смущения возросло. — Потому что если это так, то массаж…

Его брови вздернулись вверх. — Я все еще не могу читать твои мысли, но запах и выражение заставили меня предположению, что ты думаете о своем будущем. Я бы, однако, хотел бы услышать о массаже

— Я, гм, вывернула плечо, — Кира сказала, глядя вдаль.

Мягкий смех. — Люди излучают запах, когда лгут, и вы, Кира, сейчас пахните ложью.

Кира обернулась вокруг с испытывающим взглядом. Он хотел правду? Ладно, хорошо. Менчерес может быть могучим вампиром, но она была взрослой женщиной, поэтому она не собирается вести себя как робкая, слепая девственница.

— Мертвый или нет, вам должно быть скучно с женщинами, поверьте мне, вы выглядите, как горячий, самый экзотический сон, который у них когда-либо был. Неудивительно, что мысль о вас, винограде и массажном ароматическом масле, приходила мне в голову, а если вы снимете полотенце снова, я буду нуждаться в холодный душе.

Кира ожидается самодовольной улыбки в ответ. Может быть, например, косой взгляд и еще подмигивание. Но выражение Менчереса могла было быть охарактеризовано только как… удивлен. Затем он стал внимательно пустым.

— Ты ничего не знаешь обо мне.

Она напряглась. Это был его способ сказать ей, что она ничтожна? О, пожалуйста, он щеголял вокруг голый, теперь же она дешевка, потому что она это заметила?

— Не волнуйтесь. Я думаю также, что Эверест великолепен, но это не означает, что я собираюсь подняться на него.

— Я не понимаю эту аналогию, — пробормотал Менчерес.

Кира вздохнула. — Давайте просто оставим этот вопрос в той же категории «Не обсуждается», в которой вы хотите оставить ваши вчерашние действия.

Зелень сверкнула в его угольного цвета глаза, напоминая Кире, что сказанное ею было все равно, что дергать тигра за хвост. Но странно, Кира не боялась Менчереса. Он может быть хищником, который способен играючи убить ее, но Менчерес также выказал полный контроль над собой. Даже когда он выскочил из бассейна, чтобы утихомирить ее, она вздрогнула, но все ее инстинкты говорили, он не нарушит своего обещания и не навредит ей.

Если бы не его слово о ее безопасности, Кира была бы в ужасе от него. Все эти удивительные способности в сочетании с железной волей делали Менчереса более, чем смертоносным — это практически делало его силой природы. Тот, кто может оторвать головы других сверхъестественных существ, не используя руки, кто мог исцелить ее смертельные травмы, мог летать, и заставить ее забыть обо всем случившемся? Менчерес не пугал ее настолько, как должен был, но знать, что подобные способности существуют, страшно.

Что делать, если все вампиры могут делать то же самое, что и он, но они не столь дисциплинированны, как Менчерес по поводу жизни людей? Упыри вчера сделали бы обед из них обоих, то есть очевидно, не у всех сверхъестественных созданий есть строгий моральный кодекс. Дела о пропавших без вести людях со странными связанными с ними обстоятельствами вспыхнули в памяти Киры. Что, если эти исчезновения связаны не только со зловещей человеческой деятельностью, но и с чем-то еще?

Кира взглянула вверх, и увидела — Менчерес изучает ее с очевидным вниманием. Он снова пытается заглянуть в ее разум? Есть ли у него успех? Она почти надеялся, что успех есть. Если он сможет прочитать ее мысли, то скоро сможет подредактировать ее память, следовательно, она сможет идти домой.

— Есть успехи? — спросила она.

Он один раз моргнул, и отвернулся. Он словно тут же отгородился невидимым щитом, и он стал равнодушным, абсолютно официальным.

— Я ничего не слышу.

Черт!

— Позвольте мне позвонить моей сестре. И не волнуйтесь, вам не нужно напоминать мне ничего не говорить ей о вампирах.

Кира беспрестанно кружила по своей комнате. Когда она пыталась дозвониться Тине чуть раньше, та не ответила. Возможно ничего страшного, но что если что-то произошло, и ее сестра слишком больна и не может добраться до телефона? Кира обсуждала с Менчересом его предложение отправить Горгона к квартире Тины, проверить, все ли в порядке. По словам Менчереса вампир-блондин уже навестил ее офис и внедрил в ум Френка уверенность, что Кира не смогла приехать на работу из-за гриппа. Кира сомневалась, что какой-то вампир в состоянии заставить ее практичного босса ни с того ни с сего дать ей неделю отпуска, но Менчерес казался уверенным в способностях Горгона.

Ее инстинкт не ощущал какую-либо угрозу от Горгона, чего не было с Менчересом, но, возможно, это была часть природной маскировки вампира. Ничего не помогало хищникам лучше, чем мнение о том, что их жертва была безобидна. Кира не собиралась рисковать, показывая свою сестру вампиру, даже если Горгон был безобидным, но что успокоило бы ее, так то, что Горгон сказал бы, что Тина в порядке.