— А ты о своей личной жизни рассказывала?

— Нет. — Кесси покачала головой. — Я знаю, к чему ты клонишь. Мы с Трейсом просто вели ничего не значащую светскую беседу. И я не должна злиться на него за то, что он не открыл мне свою душу.

— Если бы не было Симоны, ты попыталась бы сблизиться с Трейсом?

— Только для того, чтобы раз и навсегда забыть о вражде, — быстро ответила Кесси.

— Я устала от твоего вранья. Мне ты можешь лгать сколько угодно, но себя тебе обмануть не удастся.

— Я одного не понимаю, — задумчиво проговорила Кесси. — Почему я так быстро забыла об издевательствах Трейса? Почему простила его, стоило ему сделать вид, что он сожалеет о том, что совершил? А ведь он постоянно меня донимал.

— Ты тоже от него не отставала.

— По сравнению с ним я просто ангел. Он творил такое… Даже вспоминать не буду.

— Ты простила его потому, что хотела простить, — сказала Вэнди. — В глубине души ты всегда мечтала о примирении.

— Спорное утверждение.

— Если не веришь мне, давай позовем профессионала. Винсент тебе все по полочкам разложит. И мне кажется, что его оценка ситуации вряд ли будет сильно отличаться от моей.

— Я же встречаюсь с Дэвидом, — продолжала размышлять Кесси. — Он мне нравится. Безусловно, у него есть масса недостатков, но кто без греха?

— Что-то ты редко вспоминаешь о своем Дэвиде.

— Это потому, что я еще не привыкла к тому, что он снова вошел в мою жизнь.

— Я вообще удивлена, что Дэвид вернулся к тебе.

— По-твоему, я не заслуживаю второго шанса?

— А тебе действительно был нужен этот второй шанс?

— Поживем — увидим.

— Тебе не кажется странным, что все твои отношения длились максимум полгода? — спросила Вэнди. — Надо бы предупредить об этом бедняжку Дэвида.

— Не лезь не в свое дело, пожалуйста.

— Тогда ни о чем со мной не советуйся. Не разжигай мое любопытство.

Подруги ненадолго замолчали. Вэнди не выдержала первая:

— Что ты будешь делать, если подружка Трейса беременна?

— Расстроюсь, но виду не подам. В конце концов, это не мое дело. Может, эта новость положит конец моим метаниям. Знаешь, теперь я даже надеюсь, что она ждет ребенка. Мне надоело копаться в самой себе.

Кесси с плохо скрываемым раздражением смотрела на лежащую в кровати Симону. Симона была трудной пациенткой — из тех, кто вечно всем недоволен.

— Матрац такой жесткий! — жаловалась она. — И подушка как каменная!

— Вы не на курорте, мисс Хемлетт. Вы в больнице.

— Я не забываю об этом ни на минуту, — язвительно ответила Симона. — А еще я хочу пожаловаться на одну из медсестер. На ту рыжую неумеху, которая пыталась поставить мне капельницу и никак не могла попасть иглой в вену.

— Я пришлю другую медсестру.

— И почему тут так ужасно кормят? Вы сами-то пробовали то, чем пичкают ваших больных?

— Врачи едят то же, что и пациенты.

— Сомневаюсь. — Симона поджала губы.

— Попросите Трейса, чтобы он привез вам что-нибудь более съедобное, чем больничный суп.

— Он сможет навещать меня только вечером. Ему, видите ли, брат важнее.

— У Фила лейкемия! — разозлилась Кесси. — А вы всего лишь страдаете от упадка сил.

— Я жду ребенка!

— Никого вы не ждете. И, если бы вы дали мне хоть слово вставить в вашу непрекращающуюся тираду, я бы давно вам сказала, что результаты анализов уже пришли.

Симона наконец замолчала. Она долго смотрела перед собой пустым взглядом, а потом вновь начала жаловаться:

— Почему мне так не везет? Я мечтала о ребенке с тех пор, как познакомилась с Трейсом.

— И когда же это произошло? — поинтересовалась Кесси.

— Год назад.

Кесси мысленно присвистнула. Так их отношениям — год? Трейс скрывал свою подружку от всех родственников. Этим утром Кесси выяснила, что даже Фил ничего не знал о Симоне. Скрытность Трейса могла означать что угодно. Он либо не относился к Симоне серьезно, либо, напротив, был так сильно в нее влюблен, что боялся все испортить, рассказав о ней родителям и брату.

— Если я не беременна, тогда что же со мной? — задала резонный вопрос Симона.

Кесси внимательно изучила результаты анализов.

— Анемия.

— Это лечится?

— Да, и довольно успешно. Однако для начала необходимо выяснить, какова причина заболевания.

— Я мало ем.

— Диета? — догадалась Кесси.

— Да, я склонна к полноте. Вы, наверное, это уже заметили.

Симона явно преувеличивала (или напрашивалась на комплимент). В ней не было ни грамма лишнего веса. Это Кесси приходилось постоянно ограничивать себя в еде, а Симона могла не беспокоиться насчет своей фигуры.

— С вами все будет в порядке, — сказала Кесси и собралась, было, уйти, но вдруг заметила, что Симона, морщась, схватилась за живот. — Что с вами?

— Болит так, будто я проглотила лезвие!

Кесси бросила медицинскую карту на тумбочку, сдернула с Симоны одеяло и легонько надавила ей на живот.

— Здесь болит?

— Да! Здесь! — простонала Симона и залилась слезами. — О, что со мной?

Кесси вздохнула.

— Очень надеюсь, что аппендицит. Но у меня плохие предчувствия…

Трейс мерил шагами больничный коридор. Он ждал известий от Кесси. С тех пор как Симону увезли в операционную, прошел час.

Вэнди сочувственно смотрела на Трейса. Наконец она вышла из-за стойки, подошла к нему и протянула стаканчик с кофе.

— Сядь и успокойся.

— Спасибо, мне не нужен кофе, — недобро покосившись на нее, сказал Трейс и продолжил ходить взад-вперед.

— Тогда я заставлю тебя выпить валериановую настойку.

— Вэнди, я пытаюсь успокоиться, а ты лезешь со своими глупыми советами и мешаешь мне сосредоточиться. Пожалуйста, уйди с дороги.

— У тебя действительно дурной характер, — сказала Вэнди. — А я-то считала, что Кесси преувеличивает.

— Я сейчас не в настроении это обсуждать.

Дверь в конце коридора наконец распахнулась. Трейс и Вэнди уставились на Кесси, шедшую им навстречу.

— Что с Симоной?

— Обыкновенный аппендицит. К счастью.

Вэнди издала вздох облегчения.

— Что ж вы так долго? Я уж было подумала, что у Симоны отказали почки. Помнишь, в прошлом месяце у тебя был такой случай? Пациентка пила таблетки для похудения, которые покупала через Интернет неизвестно у кого, а они оказались токсичными.

— Если бы Симона сразу сказала мне, что у нее постоянно болит живот, то до разрыва аппендикса дело бы не дошло, — раздраженно произнесла Кесси, с укором глядя на Трейса.

— А я тут при чем? — занял он оборонительную позицию. — Она никогда не жаловалась на свое здоровье.

— Да у нее масса проблем со здоровьем! Анемия, сотрясение мозга, теперь еще и аппендицит…

— Я виноват только в сотрясении, да и то косвенно. — Трейс скрестил руки на груди, вздохнул и гораздо более спокойным тоном произнес: — Симона очень скрытная. Я бы сам отвез ее в больницу, если бы знал, что у нее что-то болит.

— Научитесь доверять друг другу, — сердито сказала Кесси. — Или объясни ей, что нужно доверять хотя бы своему врачу.

— Так с ней все теперь будет в порядке?

— Скоро ее перевезут обратно в палату. Я выпишу Симону самое большее через неделю. Я бы отправила ее домой хоть завтра, но необходимо убедиться, что она больше ничего от меня не скрыла.

— Спасибо, — с искренним облегчением сказал он.

Кесси удивленно взглянула на Трейса.

— Да не за что. Я всего лишь выполняю свою работу.

— Ты меня, мягко скажем, недолюбливаешь, а Симона, наверное, и вовсе тебе показалась мегерой, так что представляю, как тяжело тебе пришлось с нами обоими. Вообще-то Симона славная. Ты убедишься в этом, когда узнаешь ее поближе.

— Да-да, разумеется. — Кесси не собиралась ему говорить, что не будет сближаться с Симоной ни при каких обстоятельствах.

Трейс прижал ладонь к груди.

— Наверное, мне все же понадобится успокоительное. Я перенервничал. Сердце бьется как сумасшедшее.