— Я? Прекрасно! Теперь, когда Розали и девочки в безопасности…

— Благодаря тебе. — Он улыбнулся той самой чудесной улыбкой, в которой она так нуждалась, когда была робкой маленькой девочкой, боящейся грозы, скрипучих полов, лая собак, — всего на свете… Тогда большой бесстрашный Патрик вошел в их жизнь. Он был на семь лет старше Николь и казался ей совсем взрослым. — Как ты догадалась поставить свечу на окно, Ник?

Она попыталась изобразить какое-то подобие улыбки. Его запах витал вокруг нее, такой знакомый и приятный.

— Сама не знаю. А как тебе удалось услышать мою молитву?

Какое-то загадочное, почти болезненное выражение промелькнуло на его лице. Что это значит? — подумала Николь, но не нашла ответа. Впрочем, эта мимолетная тень быстро исчезла. Наверное, он просто устал.

— Итак, твои племянницы родились в твой день рождения, — сказал Патрик.

— Выходит, что так, — слабо улыбнулась она, зевнула и прикрыла рот ладонью. — Прости. Такая долгая ночь.

— Действительно. — Он вздохнул. — Я приехал сегодня вечером. Дэйзи пошла наверх, чтобы сообщить об этом тебе и Розе, и обнаружила, что вы не вернулись с прогулки. В течение двух часов мы колесили по городу, разыскивая вас, потом разделились… Дэйзи отправилась в полицию, а я вдруг вспомнил о Старом доме. Ноги сами привели меня туда. Увидев свечу, горящую в окне, я понял, что интуиция меня не подвела.

— Было уже довольно поздно… Гуляя, мы забрели в Старый дом, вспоминали детство… И вдруг у Розали начались схватки. Телефон там давно отключили. Слава богу, была хоть вода… Со вторым ребенком пришлось помучиться, он никак не хотел появляться на свет. Я не могла оставить Розу, чтобы позвать на помощь.

Повисла долгая пауза.

— Дэйзи рассказала мне о Джеральде, — наконец произнес Патрик. — Если хочешь, мы можем поговорить об этом.

При упоминании этого имени Николь вся напряглась. Сердце тоскливо заныло. У нее хватило сил только отрицательно покачать головой. Она знала, что эта тема неизбежно всплывет, но еще не была готова к разговору.

— Я не могу. Пока не могу. Не все равно, спасибо.

— Нет проблем. Я подожду. — Патрик закусил губу, подыскивая более приемлемую для них обоих тему. — А где Ирвин?

Николь облегченно вздохнула.

— Он застрял в аэропорту Детройта, там сильный снегопад. — Она отпила кофе и улыбнулась своим воспоминаниям. — Когда я разговаривала с ним, он с удовлетворением сообщил, что его миссия закончена. Цитирую дословно: «Я не расстроюсь, если моя книга не займет первой строчки в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс» и моя слава умрет, не успев родиться. Я хочу только одного: поскорее оказаться рядом с Розой и моими крошками». — Николь была счастлива за сестру, за ту надежную опору, которую та имела в лице своего мужа. — Ирвин отличный парень!

Она перехватила взгляд Патрика, серьезный и вместе с тем задумчивый, и всем сердцем потянулась к нему. Все-таки как хорошо, что он рядом.

Его густые волосы, аккуратно зачесанные назад, спадали на крахмальный воротничок белой рубашки. Узел шелкового галстука был приспущен. Он сейчас мало походил на преуспевающего бизнесмена, скорее на того неуправляемого подростка, которого она знала в детстве.

Закатанные рукава рубашки открывали мускулистые загорелые руки. Сильные, надежные руки, которые снимали Николь с дерева и крепко держали, пока доктор накладывал шов на бедро, после того как она свалилась с велосипеда. Она вспомнила, как кричала тогда Патрику, что ненавидит его и будет ненавидеть всю оставшуюся жизнь. А он, смеясь, говорил, что она просто-напросто влюбилась в него.

Девушка чуть заметно улыбнулась. Она действительно пережила тогда сильное увлечение Патриком и знала, что ни для кого это не было тайной. Да и сейчас ей хотелось спрятаться у него на груди, как в далеком детстве. Она нуждалась в простом человеческом участии.

— Девочки должны были появиться на свет в апреле?

Его вопрос вывел Николь из задумчивости, и она покраснела. Если бы знал, о чем она сейчас думала…

— Второго апреля, — кивнула она. — Только через две недели. — Ее сердце сжалось, на ресницах повисли слезы. — О, Патрик, это я во всем виновата.

— Ты виновата в том, что Роза была беременна? — рассмеялся он, показывая ряд белоснежных зубов, и она не смогла удержаться от смеха в ответ на его шутку.

— Неужели твой бизнес отнимает у тебя столько времени, что ты уже забыл школьный курс физиологии человека? — подхватила Николь шутливую перебранку. Но ее мысли тут же снова вернулись к прошедшей ночи, и улыбка потускнела. — На самом деле, если бы я… не была так расстроена, Розали не предложила бы мне пойти на прогулку и мы не оказались бы неизвестно где, когда у нее начались схватки.

— Близнецы часто рождаются раньше срока, так что не вини себя, Ник.

На этот раз в ее взгляде светилась задумчивая благодарность.

— Ты закончил курсы?

Его темная бровь приподнялась, уголки губ дрогнули.

— Ты ведь сама только что сказала, что мне следует это сделать.

— Не те. — Она скользнула в кольцо его рук, блаженно зевая. — Другие, где тебя научили говорить такие правильные вещи.

Она смутно почувствовала, как стаканчик с остатками кофе уплывает из ее рук, и, поддавшись всепоглощающей усталости, провалилась в глубокий сон.

Николь, Патрик и Дэйзи навестили Розу днем, когда все немного отдохнули. Когда часы посещения уже близились к концу, в палату ворвался Ирвин Войт, растрепанный, небритый, совершенно обалдевший от счастья.

— Дорогая, — сказал он, наклонившись к жене и целуя ее в щеку. — Ты выглядишь чудесно.

Роза ответила ему долгим любовным поцелуем. Ирвин отстранился, чтобы еще раз взглянуть на нее, и она взяла его лицо в свои ладони.

— А ты выглядишь усталым, дорогой.

Он улыбнулся и поцеловал ее в кончик носа.

— Я только что стал отцом. А это большая ответственность!

— Не шути, — сказала Роза, обнимая его за шею. — Но если ты так устал, может, тебе лучше прилечь рядом со мной?

Патрик, покашливая, поднялся.

— Пожалуй, я пойду.

Ирвин повернулся, наконец сообразив, что они с Розой не одни, и смущенно улыбнулся.

Дэйзи встала, расправляя юбку.

— Да, мне тоже пора. Хотя Магда и стала моей правой рукой в отеле, боюсь, я слишком надолго оставила ее одну.

— Мы навестим тебя завтра, Роза, — сжала пальцы сестры Николь. Подавшись вперед, она поцеловала колючую щеку Ирвина. — Тебе тоже нужно отдохнуть, папочка.

Роза задержала руку сестры и повернулась к Дэйзи и Патрику.

— Идите, мне нужно немного посекретничать с Николь.

Патрик обнял Дэйзи за плечи и повел к двери.

— Похоже, здесь открывается секретный клуб, и нас туда не приглашают. Ну что ж, не будем мешать.

— Когда мы откроем свой собственный клуб, они еще пожалеют, — со смехом сказала Дэйзи, тряхнув рыжеволосой головкой.

Когда за ними закрылась дверь, Роза повернулась к Ирвину и похлопала рукой по кровати.

— Посиди здесь, милый. Мне надо поговорить с сестрой.

— Послушай, Роза, ты уже благодарила меня за помощь, за девочек, — смутилась Николь. — Но это моя вина, что мы очутились неизвестно где…

Роза приложила палец к губам сестры.

— Тсс… Это же я предложила прогуляться. Я прилетела из Нью-Йорка вопреки желанию Ирвина и указаниям врача, так что не вини себя. Главное, что все обошлось, и теперь мы можем отпраздновать целый букет дней рождения… — В ее серых глазах появилось лукавое выражение. — И еще одно очень важное и знаменательное событие.

Смущение Николь нарастало. Она удивленно посмотрела на Ирвина. Казалось, замечание жены тоже поставило его в тупик.

— Я не понимаю, о чем она говорит, но… — Он взял руку Николь, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев. — Как мне отблагодарить тебя за спасение Розы и моих крошек?

Выражение его лица было настолько трогательным, что глаза Николь наполнились слезами. Закусив губу, она проглотила комок в горле, стараясь сохранить контроль над голосом.