– Ох, а что же вы здесь? – так же сложив вместе ладони, перед Кинтом стоял официант, – все уже готово.

– Хороший вечер, – Кинт постучал трубкой о край скамейки.

– О да, наступает лето, хозяин уже распорядился, и с завтрашнего дня мы будем выставлять несколько столиков на тротуар, а то многим на сегодняшний вечер пришлось отказать – полный зал, – официант учтиво поклонился и указал рукой на дверь, – у нас сегодня живая музыка, а не эти механические бренчалки, прошу вас, господин…

– Тиссэ, Эд Тиссэ.

– Прошу, господин Тиссэ.

Не успел Кинт расположиться, повесив на массивную литую чугунную вешалку-стойку у стены котелок и плащ, как в ресторан вошли трое – недавний посетитель конторы, тот что со шрамом и двое представительного вида мужчин. Точнее, представительного вида был один – полный, широкоплечий, хоть ставь, хоть клади, в атласном камзоле и высоком котелке… ничего не выражающий, с поволокой взгляд. Второй был просто богато одет, и было заметно, что дорогой костюм куплен совсем недавно, и он чувствует себя в нем не совсем уютно… ага, вот и характерный залом ткани сбоку – кобура, тут не ошибешься. Лицо даже для Кинта, повидавшего всяких мерзавцев, было очень неприятно, несмотря на аккуратно постриженные, черные как уголь бакенбарды… Тот, что со шрамом, деликатно тронул толстяка за локоть и кивнул на Кинта.

– Добрый вечер, – Кинт указал рукой на стол, и сел на стул у стены, оставив свободными два напротив у окна, – вероятно от вас мне сегодня пытались передать приглашение к разговору, не могу сказать, что рад встрече, учитывая форму приглашения.

– Нам ваша радость ни к чему… – тот, что с бакенбардами, плюхнулся на стул у окна.

Кинт весьма выразительно посмотрел на толстяка, приподняв бровь.

– Несмотря на аристократические корни, господин полковник весьма резок, уж простите его солдафонство, господин…

– Тиссэ, – Кинт распутал из витиевато завязанной салфетки вилку и нож.

– Меня зовут Идьяр Канн, я…

– Секретарь городского совета, – перебил Кинт, решив показать некую осведомленность.

– Верно, будем знакомы…

Подошел официант, наполнил вином три бокала и спросил:

– Когда подавать горячее?

– Вернись через десять минут, – рыкнул на него полковник и чуть ли не испепелил взглядом.

– Вообще-то это мой ужин, – заметил Кинт и обратился к толстяку, – собачку свою придержите…

– Да что ты… – хотел было вскочить полковник, но Идьяр удержал его, за локоть.

Официант стоял, ни жив, ни мертв в ожидании распоряжений.

– Через полчаса подавайте горячее, – Кинт кивнул официанту и тот быстро удалился.

– Господин полковник, – Кинт чуть подался вперед, – если вы хотите дожить до полуночи, то рекомендую вам быть повежливее, ваши вонючие посыльные сообщили вам, как прошла наша встреча? Вы же не знаете с кем, точнее, с чем вам предстоит столкнуться в моем лице… А вам, господин Идьяр, я рекомендую приходить на подобные встречи одному.

– Вы ведь недавно в нашем городе? – Идьяр пропустил последнюю фразу Кинта мимо ушей, взял бокал и понюхал вино, – поэтому условия, и тем более рекомендации давать не вам…

– Как вам сказать… До Северной войны я жил здесь, но потом пришлось уехать, город, конечно, изменился, растут жилые районы, появились новые цеха фабрик, да и людей прибавилось, – Кинт окинул взглядом ресторан, который был действительно полон посетителями, у дальней стены усердно и громко извлекли звуки из своих инструментов музыканты.

– А все благодаря чему? – Идьяр наконец отпил вино и одобрительно кивнул.

– Чему? – вопросом на вопрос ответил Кинт.

– Благодаря определенным условиям ведения дел в нашем городе.

– Так назовите сумму, я передам ваши требования, а там уже как распорядятся небеса, – развел руками Кинт, решив не ходить кругами, свести разговор к сути и вообще, эти двое его начинали откровенно раздражать. А полковник тем временем сверлил глазами Кинта, сопел, хмурил брови и всем своим видом давал понять, что Кинту нужно немедленно пасть ниц и ждать милости от благодетеля Идьяра.

– Пятьдесят золотых кестов в месяц для вас приемлемая сумма?

– Для меня или для Северного горного треста? – уточнил Кинт.

– А есть разница? – Идьяр не смотрел на Кинта, он разглядывал свои ногти.

– О, еще какая! Свой кошелек я оберегаю сам, а вот казну Северного горного треста оберегает не то, что бы армия, но значительное число наемников, большинство которых во время Северной войны выпускала кишки Северянам, а не торговала с ними рабами, – Кинт многозначительно посмотрел на полковника.

– Что ж, наемников сейчас хватает у всех… Вот и у господина полковника их более чем достаточно, и хочу заметить, если вы будете сговорчивы, некоторые из них будут оберегать и контору Северного треста… У нас большое влияние, господин Тиссэ, а ваш трест… он создан после войны и еще не имеет особого влияния гильдии, а вот совет города Латинга…

– Хорошо, – Кинт выложил на стол серебряный пенал для сигар, затем достал увесистый кошель и стал отсчитывать золотые кесты, выставляя их в стопки по десять монет, – я соглашусь вашими условиями только из тех соображений, что и городу перепадет часть монет. Однако, хочу заметить, что это я, Эд Тиссэ, принимаю такое решение от своего имени, так как не хочется беспокоить основателей треста такими пустяками.

Глаза полковника загорелись, он понял, что из некого Тиссэ можно тянуть золотые кесты, раз он самостоятельно принял решение по уплате отступных…

Выставив перед собой на столе пять стопок по десять монет, Кинт открыл крышку пенала и протянул его Идьяру.

– Сигару?

– Я не курю, благодарю, предложите полковнику…

– Сигару? – Кинт протянул пенал полковнику.

Опустошив залпом бокал, полковник потянул было руку к пеналу, но тут глухо звякнуло, окно расползлось трещинами, а тарелка перед полковником подлетела, разметав холодные закуски по столу, и в столешнице образовалась дыра размером в кулак.

– Это вам, господин полковник и вам господин Идьяр, на память о нашей встрече, – Кинт встал, надел котелок и перекинул плащ на руку, – а эти золотые кесты первое и последнее пожертвование в счет городского совета.

Что Идьяр, что полковник, не шевелились и были бледны, они смотрели на пробитую тяжелой пулей столешницу и боялись пошевелиться…

– Расплатитесь за ужин? – Кинт передвинул на дыру свою тарелку и дернул за шнур, что удерживал шторы окна и они, освободившись, сомкнулись…

– К-конечно, – с трудом выдавил из себя Идьяр и часто закивал.

– Сиди, если жизнь дорога! – Кинт, покидая ресторан, рявкнул на вонючку со шрамом так, что тот прирос к стулу за столиком напротив.

Спустя полчаса моторный экипаж привез Сарта в «Жандармский погребок», где у дверей его уже ожидал Кинт.

– Хороший выстрел, – Кинт похлопал по плечу Сарта.

– Хорошая винтовка… не из такой ли некоторое время назад стреляли в монаршую особу?

– Морес говорил, что из тебя выйдет отличный инспектор… нет, Сарт, в это время я был здесь, а винтовка, согласен, хорошая, – ответил Кинт и указал на ступени, ведущие в таверну в цоколе старого каменного здания, – пойдем уже, отметим нашу встречу.

Южная провинция, предместья Шоута. Особняк рода Достов

Повозка уверенно катила меж табачных плантаций на склоне холма, Горн-старший и его супруга сидели на облучке, а Маани и доктор Горн удобно расположились на сиденье и, держа друг друга за руки, наслаждались видом южного заката. Повозка скатилась в низину, где на излучине медленной широкой реки расположилось имение Достов – небольшой, но красивый двухэтажный старый особняк, надворные постройки, каменный дом для прислуги, а чуть в стороне на берегу реки небольших размеров табачная фабрика и складские помещения. Река неглубока, но плоскодонные паровые катера, что таскают за собой плоты с готовыми табачными изделиями, присутствуют, и сейчас два из них застыли у деревянной пристани. Какой-либо ограды или забора нет, и повозка свободно въехала на отсыпанную мелким камнем площадку перед парадным входом. На ступени особняка вышел худой, скорее тощий мужчина, пятидесяти лет, но держится важно, спина прямая, как ружейный шомпол. Широкие парусиновые штаны на подтяжках, белая блуза, поверх нее кожаная жилетка и бесформенное белое кепи. Лицо господина Доста под стать его фигуре – худое и длинное. Убедившись, что прислуга безукоризненно выполнила свои обязанности, а именно приняты вожжи от господина Горна и дамам помогли спуститься, господин Дост поспешил к гостям…