– Аппетит пропал, – Кинт оттолкнул тарелку, – вот вы, полковник, не можете без этих своих штучек, а? Может, мне уже сразу, пока не поздно, по крыше уходить?

– Успокойся, Кинт, – Морес встал, прошел к небольшому шкафчику у стены и достал оттуда три изящных бокала и глиняную, неправильной формы бутыль с сургучной пробкой, – но уходить тебе придется и желательно сегодня, однако, дождемся господина секретаря, для тебя это важно, поверь…, впрочем, и для меня.

Кинт перетащил к окну кресло и стал охлопывать себя по пустым карманам…

– Дьявол, и трубки нет.

– Вот, – Морес тоже подошел к окну, достал позолоченный портсигар, открыл и предложил Кинту.

Курили молча, выдыхая аромат дорогого сигарного дыма на улицу, и глядя на просыпающийся город… уверенные шаги по коридору послышались сразу после того, как прекратился бой часов на башне ратуши, и перестали гудеть многочисленные фабрики и цеха на окраине, призывая рабочих на свои места. Шаги приблизились, дверь распахнулась, и вошел… Морес… да, только лет на тридцать старше, ниже ростом и гораздо шире, но очень, очень схож лицом.

– Неплохой табак, – вошедший повел носом прошел к столу и опустил на кресло саквояж.

На нем был форменный синий камзол, как у инспекторов тайной жандармерии, но ни единого отличительного знака, разве что на манжетах и воротнике-стойке позолоченная оторочка…

Полковник Морес и Кинт одновременно выбросили окурки в окно, развернулись, и, по уставу прижав ладони к бедрам, коротко кивнули.

– Вот они, поджигатели спокойной жизни граждан! Просто герои терратоса, да будет светла память Таргала Объединителя! – секретарь канцелярии безопасности терратоса подошел сначала к Моресу, просверлив его глазами, затем к Кинту.

Установилась на мгновение тишина, а потом толстяк внезапно расхохотался, и, плюхнувшись в кресло сказал:

– Морес, ты не представляешь, в каком месте вылез тот штык, который ты и твой протеже воткнули в этот змеиный клубок! Да садитесь уже! Но видят небеса, Морес, только в память о моей покойной сестре и твоей матери, я сделал так, что ты не отправлен в какой-нибудь Тэк простым городовым!

«При таком положении дел и при моем происхождении, похоже, что виселица – это весьма благоприятный исход», – подумал Кинт, но отчего-то улыбнулся.

– Садитесь, говорю, у меня через полчаса аудиенция у монарха.

– Как его здоровье? – прокашлявшись, спросил Морес.

– Лучше, гораздо лучше… а что вы улыбаетесь, молодой человек?

Кинт озвучил причину своей улыбки, точнее произнес вслух то, о чем подумал мгновение назад.

– Это вполне могло случиться, если бы не ваши заслуги перед терратосом, и не проделанная работа, с которой, замечу, – секретарь погрозил толстым пальцем-колбаской Моресу, – не могли справиться не один год лучшие инспекторы тайной жандармерии, капитан Кинт Акан.

– Что, простите?

– Да, да… вы восстановлены в звании, но без полагающихся привилегий по демобилизации от совета по обороне, – секретарь кивнул на бутыль, – Морес, я же сказал, у меня еще важная встреча…

Поняв намек, Морес сорвал сургучную пробку и разлил по бокалам шант, не менее чем десятилетней выдержки. Секретарь встал с бокалом в руке и торжественно произнес:

– Господа офицеры, во славу терратоса!

– Во славу терратоса! – ответили Морес и Кинт хором.

– Теперь что касается вас обоих… – секретарь отставил бокал, достал из саквояжа толстую кожаную папку и, нацепив на нос пенсне, извлек из нее первый лист, – тебя, Морес, я забираю в секретариат, так мне будет спокойнее, хватит гоняться за заговорщиками, ты уже не мальчик… и не возражай! Вот распоряжение жандармского управления, подписывай, чтобы я видел!

Морес достал из нагрудного кармана авторучку, проверил уровень чернил под поршнем в колбе и поставил автограф.

– Теперь, что касается вас, господин капитан, отставной капитан дорожной жандармерии… – секретарь достал следующий лист с гербами и тиснением, – это выписка из архива совета обороны, бумага так себе, сами понимаете, а это, – на стол лег еще один маленький серый листок, – казначейская ведомость, на ежемесячные выплаты, весьма скромно, надо сказать, но поверьте, господин Кинт, и это было очень сложно сделать, а Морес за вас очень беспокоился… да, вам есть куда исчезнуть хотя бы на полгода?

– В этом у меня большой опыт, господин секретарь, – Кинт так и стоял перед столом с пустым бокалом в руке.

– Вот и воспользуйтесь своим опытом, мало ли, кто еще остался в живых и не арестованных из этого эм…

– Волчьего корпуса, – подсказал Морес.

– Да, оттуда, – секретарь потянул за цепочку и достал из кармана часы, глянул на циферблат, хлопнул крышкой и сказал: – что ж, мне пора, дела не ждут…

Кинт и Морес кивнули, отдав честь, а секретарь, хапнул саквояж и проворно покинул комнату.

– Да уж… – Морес взял со стола серый листок казначейской ведомости, – девять золотых в месяц…

– Я жил и на меньшие деньги, да и есть кое-какие трофеи, добраться только до них…

– Оставь пока в покое трофеи, вот, – Морес прошел к тому же шкафчику, откуда достал бутыль и вернулся к столу со шкатулкой, – это вознаграждение от управления… сегодня я пока еще им руковожу.

– Значит, секретарь канцелярии безопасности терратоса твой дядя? – Кинт взвесил шкатулку в руке и поставил на стол.

– Да, и я все время службы пытался быть от него подальше, но теперь, похоже, не отверчусь… положение у меня действительно, мягко говоря, неудобное. Знаешь, я ведь использовал половину своих коллег втемную, они сопровождали аресты и зачастую, им приходилось арестовывать тех, к кому они были вхожи в дома.

– Ну, это у тебя такие методы, согласен, действенные, но с гнильцой.

– От того чем я занимаюсь, Кинт, не с гнильцой, а просто разит как из выгребной ямы, но кто-то должен этим заниматься…

– Тем более, если у этого кого-то, это хорошо получается, – Кинт пригубил крепкого, обжигающего губы шанта, оценив напиток, – и что, мы действительно так все разворошили, и настолько глубоко Волчий корпус проник во власть?

И Морес рассказал… Рассказал о том, что в совете практически каждого крупного города в терратосе был кто-то, либо подкупленный чиновник или члены гильдий; в совете по обороне; в управлении телеграфа и научном департаменте. Арестовано порядка сотни человек и еще столько же убито при арестах, причем потери охранного корпуса весьма значительные. Некоторые служители Волчьего корпуса состояли в нем уже не первое поколение, удалось даже захватить некое подобие архива, точнее то, что от него осталось после поджога особняка одного крупного промышленника. Причем горел особняк вместе с домочадцами, ибо они и знать не знали, что служащий в их семье уже третье поколение конюх является казначеем законспирированной банды наемников и убийц… а до того казначеем был его отец, а до того его дед.

– То есть Рузье и боевые группы, а также основной костяк этой банды арестован или уничтожен? – спросил Кинт и без спроса взял тонкую сигару из портсигара Мореса.

– Если быть точным, – Морес задумался на секунду, – то шесть боевых групп и шестьдесят два человека, которые так или иначе связанны с «Волками».

– Даже хозяева заведений, над входами которых висит известная нам вывеска? – Кинт прищурился и выдохнул дым к потолку.

– Конечно нет, Кинт! Большинство из них были просто исполнителями неких инструкций, за которые они получали пару золотых кестов с каждого завербованного, вроде тебя. Да, у «Волков» были еще ни к кому не привязанные наемники, вроде тебя или Стрелка… взрывников и отравителей взять не удалось, возможно, они были среди тех, кого застрелили при аресте, – Морес вздохнул и тоже сделал глоток шанта, – разбираться в этом змеином клубке предстоит еще долго… а ты… ты, поезжай подальше, в конце концов, нужно показаться на глаза Яну Григо и не разбивать ему и без того израненное горем сердце.

– Возможно, – Кинт задумался.

– Постарайся уехать дотемна, и вот, – Морес протянул листок, – совсем забыл, это рекомендации доктора Горна относительно перевязок. Найти лекаря не сложно, но лекарства лучше купи здесь, в Актуре.