— Пойдем на свежий воздух?

— Конечно!

Они вышли на балкон и долго стояли молча. За дверью бушевало радостное веселье по поводу предстоящей свадьбы. По-видимому, гости с мамой забыли о виновниках обсуждаемой темы. Да и правда, какая разница, что там себе думают жених и невеста? Мама была в ударе, ее голос хорошо был слышен даже на улице:

— Господа! Господа! Я просто… Я просто вне себя от счастья! Я заранее приглашаю вас на торжество…

— Ну все, напилась, — вырвалось у Шерли.

Антуан обнял ее и привлек к себе. Но как-то по-товарищески, даже по-братски. С недостаточной страстью для будущего жениха…

— Шерли, прости ее. У нее была трудная судьба. Ведь наши отношения не зависят от того, что сейчас говорят в этой комнате. Пусть посплетничают, нам-то что?

Иногда он казался самым близким и самым лучшим человеком в мире. Но что-то ей мешало до конца раскрыть свою душу навстречу ему… и что-то мешало до конца расслабиться в его объятиях. Потому что, обнимая, он всегда отстранялся первым, чуть раньше, чем надо. И Шерли всегда ощущала тоненькую, но очень прочную стену, разделявшую не столько их тела, сколько души…

Странно. Антуан все время был рядом. Но она все время чувствовала себя одинокой.

На улице шел дождь. Первый мартовский дождь. Сегодня двадцать первое число, еще утром жарило солнце, звенели птичьи голоса, и ей хотелось бежать, раскинув руки и не разбирая дороги от восторга. Еще утром у нее было ПРЕДЧУВСТВИЕ: сегодня случится что-то важное. Предчувствие это не имело ничего общего с эйфорией, которая обычно сопровождает именинника в его день рождения, оно было спокойным, отчетливым и осознанным. А потом все смешалось в один клубок: домашняя суета, гости, звонок Синди и, в конце концов, эта выходка мамы со свадьбой…

И предчувствия больше не стало. Словно его завалили камнями. Что же должно было произойти? Как им теперь встретиться с этим предчувствием снова? Встретиться… Что-то в памяти цеплялось за это слово, но она, очевидно после вина, уже не могла отделить свое личное от того, что происходило вокруг.

— Встретиться…

Антуан посмотрел на нее удивленно и убрал руку с ее плеч.

— Ну что? — спросил он ничего не выражающим голосом. — Пойдем обратно, котенок?

Какой котенок! Шерли стало тошно, как всегда, когда Антуан говорил неискренне. Впрочем, просто: как всегда.

— Зачем?

— Там гости ждут.

— Зачем?

— Ну, чтобы поесть, выпить… Ну, котенок…

Как же ему невыносимо скучно сейчас тут стоять! — вдруг поняла она. Как ему не хватает живости и ЖИЗНИ. Что этот мужчина хочет от нее? Зачем он рядом, если они такие разные? Зачем он не уходит опять к своей Натали?

Ей вдруг захотелось широко открыть рот и долго надсадно кричать. Вместо этого Шерли зажмурилась и с силой сжала кулаки. В левой руке что-то тихо хрустнуло. Наверное, салфетка. Ненужная, скомканная, как сегодняшний день…

Она протянула руку под ливень и разжала пальцы. Синяя бумажка полетела вниз…

Синяя? Салфетки, кажется, были желтые. А эта — синяя — для записок-напоминаний, которые она любила расклеивать по всей квартире, маленькая синяя бумажка, сложенная вдвое, это — что-то еще.

Весенний ветер подхватил клочок чего-то важного из ее жизни (это она точно поняла, хотя и не вспомнила, чего именно), понес по мостовой, кружа над лавочками на тротуаре, заталкивая под колеса машин. Шерли с наиглупейшим выражением лица наблюдала траекторию его полета и молчала.

— Ты меня слышишь? Эй! Шерли! — Антуан теребил ее за рукав.

— Что?

— Нам пора.

— Куда?

— Как куда? В комнату, конечно! Я замерз. Пойдем, солнышко мое.

— О-о! — Шерли округлила глаза и повернулась к Антуану, когда клочок исчез за поворотом улицы. — Встретиться!!!

— Что с тобой?

— Встретиться!!! Я вспомнила! Антуан… О, это очень важно! — Шерли трясла его за грудки, бессвязно повторяя одно и то же. — Это… Как же я могла… Встретиться!!! Синяя бумажка! Там телефон!

— Шерли, ты можешь объяснить, что происходит?

Но она только смотрела на него во все глаза, приложив ладонь к губам, и в ужасе качала головой. Еще час назад Синди не могла уговорить ее на этот шаг, а теперь она так остро жалеет об упущенном шансе… Странно все-таки устроена жизнь!

— Антуан, мне надо бежать, — наконец выговорила она и выбежала с балкона в комнату.

В гостиной никто даже не заметил ее стремительного бега: все были заняты обсуждением предстоящей свадьбы.

Ни на тротуаре, ни под лавками листочка не было. Даже в двух урнах его не оказалось — она хорошо проверила. Спрашивать у прохожих, не пролетал ли здесь синенький клочок бумаги, было бессмысленно, да и прохожих сейчас не найдешь: все разбежались от дождя.

Шерли стояла, сосредоточенно глядя себе под ноги, и с удивлением чувствовала, что успокаивается. Весь сумбур сегодняшнего дня уходит вместе с дождевой водой в сточные решетки на асфальте. А на его место возвращается утреннее ПРЕДЧУВСТВИЕ.

Дождь постепенно прекратился, и выглянуло солнце, хотя с деревьев продолжали падать редкие капли. По мокрой мостовой шумно проезжали машины, разбрызгивая весенние лужи, снова заверещали сумасшедшие воробьи… Город улыбался: умытый, чистый и радостный. Только синяя бумажка пропала навсегда.

Шерли медленно побрела по бордюру, задевая воду в лужах и совершенно не жалея новых сапог, купленных позавчера в честь дня рождения. Хорошо, что, выбегая из дома, она накинула пальто — на улице еще зябко, хотя солнце припекает по-весеннему.

И все-таки странно устроена жизнь. Шерли попыталась вспомнить цифры, продиктованные Синди, — не вышло. Конечно, мобильный номер запомнить нелегко…

Вот тебе и пожалуйста: сейчас они могли бы встретиться с этим загадочным Подарком. Может быть, именно к нему и относилось ее предчувствие, но где его теперь взять? Если только…

В этот момент одна из проезжавших мимо машин с головы до ног окатила ее водой из лужи. И, в прямом смысле слова обтекая, Шерли радостно и громко произнесла, глядя перед собой:

— Господи, ну какая же я идиотка!!!

Потому что в этот момент вспомнила, что номер-то можно заново узнать у Синди!

Она медленно подняла глаза и увидела, что, выскочив из машины, к ней с виноватым видом несется какой-то чудак и размахивает руками.

— Мисс, простите меня!!! Вы вовсе не идиотка! Это я — идиот! Я вас не заметил… О господи, да вы совсем мокрая! Мисс!

— Да… — проговорила она рассеянно, набирая номер Синди. — Конечно вы. И я — тоже.

«Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Перезвоните позднее».

А в прошлом году была такая же весна, только лучше. И точно такой же день рождения, много друзей, подарки, шумное продолжение вечера в каком-то клубе. И Антуан был милый, добрый, ласковый, он, кажется, ее даже немного любил… Самую чуточку. И Шерли была счастлива.

Она была счастлива весь вечер, пока не увидела, что он с кем-то разговаривает в телефонной будке.

В клубе, стилизованном под уличное кафе, стояло с десяток таксофонов, начиная с антикварного образца, созданного в начале прошлого века, и заканчивая экземплярами, заполнявшими улицы современных городов.

Неосознанная ревность царапнула ее уже тогда, но Шерли попыталась себя успокоить. Мало ли с кем может говорить человек? Может быть, он вспомнил про важное дело и решил позвонить… Может, кто-то из клиентов ждал его звонка…

Но беспокойство нарастало, непонятное, смутное и очень сильное. Через десять минут бесполезной внутренней борьбы, обозвав себя подозрительной дурочкой, Шерли решила убедиться, что Антуан разговаривает с клиентом. Оглушенная клубной музыкой, она забежала к нему в таксофон и, когда захлопнула почти герметичную дверь, услышала:

— …позвоню, разве я могу про тебя забыть, солнышко мое?..

Сразу стало очень тихо. Просто все звуки куда-то пропали. Антуан оборвал себя на полуслове и повесил трубку, с ужасом оглянувшись на нее. Шерли отвернулась, чтобы скрыть смятение на лице. Антуан не должен узнать, что она все слышала.