— А тебе-то какое дело?
Опомнившись, Клейтон в бешенстве топнул ногой.
— И у тебя еще хватает наглости… — Заметив любопытные взгляды других покупателей, он оборвал себя на полуслове и отрывисто бросил: — Давай выйдем!
Подхватив упирающуюся женщину под руку, он поволок ее к кассе и, самолично расплатившись за покупки, буквально вытолкнул на улицу.
Выведенная из себя столь беспардонным обращением Дайана накинулась на Клейтона со словами:
— Псих! Что ты себе позволяешь? И что ты вообще здесь делаешь? Опять шпионишь за мной?
— «Что ты здесь делаешь, что ты здесь делаешь», — язвительно передразнил ее Клейтон. — Тебе не надоело, как попугаю, при каждой нашей встрече повторять одно и то же? Между прочим, я имею такое же право находиться в городе, как и все остальные. А в обоих предыдущих случаях ты сама заявлялась на мою территорию!
Поняв, что перегнула палку, Дайана смутилась.
— Извини…
— Чего уж там, — саркастически протянул Клейтон. — Кто же не знает, какими вспыльчивыми и неуравновешенными становятся беременные женщины! Кстати, а где твой кузен-телохранитель, преданный тебе как пес? Почему не защищает свою хозяйку?
— Заткнись! — взвизгнула Дайана. — Во-первых, я не беременна. Во-вторых, оставь в покое Алберта. Твои остроты на его счет плоски и неинтересны. А в-третьих, убирайся прочь с моего пути, ты, грязный, мерзкий…
— Достаточно, дорогуша, оборвал Клейтон поток оскорблений. — Побесилась, и хватит. Обсуждение двух последних пунктов твоей проникновенной речи отложим на потом, поскольку больше всего меня сейчас волнует первый. Итак, ты беременна?
— Я же уже сказала, что нет!
— Позволь усомниться в правдивости данного заявления. Все признаки того, что ты ждешь ребенка, налицо. Может, мне перечислить?
Дайана поняла, что отпираться и дальше не имеет смысла. В конце концов скоро все равно наступит время, когда скрывать беременность станет невозможным. Так почему бы не разобраться со всем этим прямо сейчас?
— А даже если и так? — огрызнулась она. — Тебя-то ведь это не касается.
Клейтон помрачнел.
— Если ты считаешь меня одним из тех бессовестных и бессердечных мужчин, которые не считают должным отвечать за последствия своих связей, то ошибаешься. Мне далеко не безразлична судьба моего ребенка. И я хочу знать, что ты собираешься делать с ним.
Дайана стиснула зубы. Ну вот, сейчас начнет уговаривать сделать аборт. Пожалуй, даже пообещает дать денег на врача. Ну уж нет!
— Это мой ребенок, и мне решать, как с ним поступить. Если же ты рассчитываешь, что я откажусь стать матерью, то глубоко заблуждаешься.
Клейтон изумленно вскинул бровь.
— Ты хочешь сказать… Нет, неужели ты всерьез решила, будто я собираюсь заставить тебя прервать беременность?
Дайана оторопело уставилась на него.
— А разве не так?
— Конечно, не так, малышка! — расхохотался Клейтон. — Напротив, я намерен решительно настаивать на том, чтобы ты сохранила моего ребенка. Я даже готов угрожать запереть тебя в четырех стенах, лишь бы ты ничего не сделала с собой или с ним.
— Но…
Дайана хотела сказать, что и не помышляла ни о чем подобном. Однако Клейтон, неправильно истолковав ее «но», поспешно произнес:
— Черт возьми, Дайана, я вовсе не заставляю тебя воспитывать моего малыша! Если в твои планы это не входит, я вполне смогу и самостоятельно позаботиться о нем. Только выноси и роди его, а все остальное я беру на себя.
Дайана на мгновение потеряла дар речи. Да как он вообще мог подумать, будто я способна бросить ребенка на произвол судьбы! — мысленно возмутилась она. Что я не хочу этого малыша! Этот мерзкий тип готов усомниться в моих материнских качествах! Собирается забрать у меня то единственное, что отныне составляет смысл моей жизни! Но вы меня плохо знаете, мистер Уинстон. Я никому не позволю распоряжаться мной и моим ребенком!
Приняв такое решение, Дайана уперла руки в бока и дерзко взглянула на Клейтона.
— Все это, конечно, хорошо. Однако с чего ты взял, будто приходишься отцом ребенка?
Клейтон нахмурился.
— А разве это не так? Разреши напомнить, что я был твоим первым мужчиной. И что той ночью мы не предохранялись.
— Первым — согласна. Но почему ты уверен, что единственным?
О Господи, как трудно говорить подобное в лицо любимому человеку!
Клейтон нахмурился еще больше.
— А разве… — Внезапно он изрыгнул страшное проклятие. — Так, значит, ты и твой паршивый кузен…
— Тебя это не касается.
Она повернулась, собираясь уйти, однако Клейтон схватил ее за руку.
— Нет, подожди, мы еще не закончили. Так вот на что ты намекала, когда говорила, будто найдешь себе другого учителя! Выходит, ты с твоим двоюродным братцем уже тогда… О Боже, Боже…
Дайана удивленно посмотрела на Клейтона. Но в следующую же секунду сообразила, что ему ничего не известно о дате приезде Алберта. Поборов изначальный порыв рассеять его заблуждение, она снова повторила:
— Тебя это не касается.
Клейтон процедил сквозь стиснутые зубы:
— Хорошо. Я не имею никакого права вмешиваться в твою личную жизнь. Однако не будешь же ты отрицать, что ребенок может быть и от меня! Как только станет возможным, я пройду тест на отцовство, и…
— Ребенок не от тебя, Клейтон.
Он моментально умолк и недоверчиво посмотрел на Дайану.
— Что? Повтори, что ты сказала?
Собрав всю силу воли в кулак, Дайана снова произнесла:
— Ребенок не твой.
— Неправда! Ты не можешь быть в этом стопроцентно уверена, пока…
Клейтон не договорил. Он весь как-то потемнел и сгорбился. Глядя на него, Дайана испытала небывалый прилив любви и жалости. Казалось, еще секунда, и она бросится ему на шею и признается в том, что все, сказанное ею, — неправда. Что она действительно ждет ребенка от него, Клейтона, и что она без памяти влюблена в отца своего ребенка…
Вот только отец ребенка не любит ее.
Эта мысль придала Дайане решимости довести начатое до конца. В упор глядя на Клейтона, она уверенно произнесла:
— Существуют признаки, по которым женщина определяет, беременна она или нет. Так вот… — Дайана запнулась, увидев, какая мука отразилась в глазах Клейтона. Потупившись, она продолжила уже менее уверенно: — В общем, после нашей ночи ничего не было. Вернее, кое-что было… поэтому-то я и знаю наверняка, что ребенок не твой.
В воздухе повисла тишина. Они стояли и молчали, не зная, что еще сказать. Да и разве в такой момент слова могли бы хоть чем-то помочь? Каждый прощался со своими заветными мечтами, не представляя, как жить дальше. По щекам Дайаны текли слезы. Но она едва ли сознавала, что плачет…
Внезапно послышались торопливые мужские шаги, и из-за угла показался Алберт. Он видел, как Дайана вошла в аптеку, и обеспокоенный долгим отсутствием молодой женщины отравился ее разыскивать.
— Дайана! — крикнул Алберт еще издалека. — Этот тип опять пристает к тебе?
— Нет, Алберт… — Заметив, что плачет, она принялась торопливо вытирать слезы. Все хорошо.
— Куда уж лучше, — проворчал кузен. Приблизившись к молодой женщине и разглядев на ее лице мокрые разводы, он обеспокоенно воскликнул: — Ты плакала?
— Нет-нет, — испуганно возразила Дайана. — Просто соринка в глаз попала.
— А похоже на целый воз соринок, — пробурчал Алберт. Повернувшись к Клейтону, он угрожающе произнес: — Послушайте, вы, мистер Не-Помню-Как-Вас-Там, до сих пор у нас не было возможности познакомиться ближе, и нельзя сказать, что я сожалею об этом. И я не имею права указывать вам, как поступать…
— Вот именно, — подтвердил Клейтон насмешливо. Казалось, гневная тирада Донахью лишь позабавила его.
— Однако, — продолжил Алберт, словно бы не расслышав реплики соперника, — родственные отношения с мисс Глэдстон позволяют мне напомнить вам о том, что вы имеете дело с леди, а значит, должны вести себя как подобает джентльмену.
Клейтон покосился на Дайану и сказал:
— Как я однажды уже осмелился заметить вашей многоуважаемой сестрице, здесь нет ни леди, ни джентльменов. Не забывайте, что вы находитесь в Австралии, а не в Англии, любезный.