Какой все-таки огромный город — Нью-Йорк, думала Николь Вудс, стоя в очередной пробке, а потом осторожно пробираясь по каньонам улиц. Дома стояли высокими стенами, и, кружа по лабиринтам дорог, девушка не чаяла поскорее вырваться из опостылевшего мегаполиса. Но последние башни остались позади, а вместе с ними, как надеялась Николь, позади осталась ее прежняя жизнь. Верный старенький «фольксваген», казалось, вместе с хозяйкой радовался предстоящим переменам.

Настроив радио на лирическую, под стать настроению, мелодию, Николь мысленно перебирала содержимое своего кошелька. Протянуть более тысячи километров, да чтобы не развалилась машина, стало целью ближайших нескольких дней, которые предстояло провести на колесах. Если не есть в придорожных забегаловках, а покупать дешевые продукты в супермаркетах, ее скудных запасов едва должно хватить до конца дороги. Хорошо, что бак машины полон, а в багажнике лежат две запасные канистры с бензином.

Друзья Николь в один голос отговаривали ее от поездки. Звонили коллеги по работе, предлагали вернуться обратно. Лучшая подруга по колледжу — Мойра Пуш — звала домой в маленький провинциальный городок. Но решение покинуть обжитые места пришло к Николь не сразу. Девушка уже в течение долгого времени не могла освободиться от теней, которые чудились в знакомой обстановке, в сочувствии друзей и вызывали острую душевную боль и отчаяние.

Хорошенько все обдумав, она твердо решила начать жизнь заново. Стремясь уехать от горьких воспоминаний, Николь нашла работу на ферме, затерявшейся где-то в Канзасе. И теперь надо проехать полстраны; двухэтажная Америка тянулась навстречу по обеим сторонам дороги. После двухлетнего затворничества Николь казалось, что она попала в незнакомый огромный и зеленый мир, где нет места скорби и где живут только веселые и здоровые люди. В это жаркое время, видимо, вся Америка ехала отдыхать.

Чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей, Николь шагнула этому веселому миру навстречу и затормозила возле молодой пары, голосовавшей на дороге.

— Цинциннати? — с надеждой спросил парень, наклонившись к опущенному наполовину боковому стеклу.

Не снимая ладоней с руля, Николь кивнула. Парень сел впереди, рядом с ней, а девушка — сзади.

— Мы решили пересечь страну с запада на восток… то есть наоборот, с востока на запад, — поведал парень. — Вообще-то меня зовут Эл, а ее Кортни. А вас?

Николь медлила с ответом, но, похоже, попутчику ответа и не требовалось. Он оказался таким разговорчивым, что уже через несколько минут она знала, что мать его подружки — страшная зануда. Не хотела отпускать дочь в путешествие, пришлось Кортни вылезать в окно. Грузовичок, к которому молодые люди прицепились поначалу, сломался через два десятка миль. Потом их посадил какой-то очкарик на «паккарде». У него что-то не в порядке с выхлопом, и в салоне машины сильно пахло бензином. Девушке стало плохо, пришлось остановиться… парень все говорил и говорил. Николь уже не вслушивалась в слова, а глянув в зеркало заднего вида, обнаружила, что случайная спутница мирно посапывает на заднем сиденье. Пожалуй, Кортни ее ровесница.

Судя по поступкам, эти двое намного меня моложе, думала Николь. Отправиться автостопом через всю страну у меня бы духу не хватило. Впрочем, можно подумать, что колесить на своей развалюхе через полстраны, в такую же неизвестность, разумнее? Просто они не задумываются о будущем и относятся ко всему легче, чем я. Наверное, так и надо…

Николь повернула рычажок автомагнитолы. Из динамиков внезапно грянул рок-н-ролл. Девушка на заднем сиденье проснулась, а парень замолчал и стал смотреть на дорожное полотно, бегущее навстречу.

Высаживая парочку на площади в Цинциннати, Николь заметила яркую витрину магазина игрушек. Она припарковала машину и с детской радостью направилась в магазин. Придирчиво оглядывая изобилие на полках, девушка стала вспоминать, во что любила играть в детстве. Получив от продавца яркий пакетик, Николь расплатилась и вышла на улицу. Подойдя к «фольксвагену», сразу насторожилась: что-то не так. И с ужасом увидела, что боковое стекло опущено, а под приборной доской на месте магнитолы зияет дыра, из которой свисают несколько проводков. Тут впору пустить слезу.

Даже и не думай, сказала себе Николь. Машину ведь и вовсе могли угнать. Хотя… кому, в самом деле, нужна такая старушка.

Сознанием опять завладели невеселые мысли. Из-за непредусмотренной покупки и без того скудный рацион придется сократить почти вдвое. Девушка старалась не обращать внимания на рекламные щиты, приглашающие отведать фирменные блюда придорожных ресторанчиков.

Что бы ни ждало ее впереди — она справится. Николь хорошо знала свой характер. Внутри гибкой лозы, с которой ассоциировался ее внешний вид, таился стальной стержень характера, который не могли сломить жизненные испытания.

Сжимая руль, Николь уверенно смотрела вперед, навстречу новой жизни.

— Папа, я не хочу никакой тети, — сказал Роберт Мэтер с мольбой в голосе. — Хочу, чтобы все оставалось как раньше, — я и ты.

Отец и сын в небольшом пикапе возвращались домой. Джейк посмотрел на заходящее солнце и понял, что они уже опаздывают.

— Сынок, знаю, но надо, чтобы кто-то заботился о тебе и следил за домом, когда я работаю на ранчо.

Мальчик нахмурился.

— Когда тетя станет жить у нас, я буду оставаться дома?

— Да, мой милый. — Мужчина с чувством вины смотрел на опрокинутое лицо сына.

Джейк видел, что малыш все понял, услышав ответ, глазенки снова стали грустными. С тех пор как мать оставила его, лицо мальчика всегда было печальным. Каждый раз, когда Джейк видел боль в глазах сына, он сам удивлялся чувству злобы, которое просто сотрясало его.

Наконец показался их дом.

— Не волнуйся, малыш, — Джейк вышел из машины с другой стороны, достал Роберта и посадил себе на плечи.

— Папочка! — Роберт рассмеялся, печаль медленно исчезала из его глаз. — Ты говорил, что я большой мальчик. А сам знаешь, большие мальчики не ездят на своих папах.

Джейк улыбнулся, на вытянутых руках закружил сына в воздухе. Мальчик тоже поднял ладошки вверх.

— Папа, я такой большой, что могу потрогать небо!

Но, услышав шум мотора, Джейк опустил сына на землю. Заливистый смех сразу умолк, и малыш съежился.

— Папа, это тетя, которая будет жить у нас? — испуганно проговорил ребенок.

— Если она нам понравится, то да, — ответил Джейк, снимая шляпу.

— А если не понравится, мы опять будем ездить с тобой целый день, и я стану настоящим фермером? — Мальчику явно понравилась эта мысль.

— Но ты сможешь стать им, даже если тетя останется с нами. — Джейк чувствовал себя неловко, стараясь поскорее настроить сына на миролюбивый лад.

— Но ты же не будешь брать меня на ферму каждый день! — Губы мальчика дрогнули, и в голосе зазвучали слезы.

Джейк потрепал малыша по плечу.

— Сынок, я подожду ее здесь, на крыльце, а ты проведай Гулливера.

Роберт послушно направился в дом.

Джейк смотрел на видавший виды голубой «фольксваген». Его ребенку необходима забота женщины. Особенно сейчас, летом, когда он целыми днями мотается по полям, и маленький сын мешает ему. С появлением няни и экономки все дела пошли бы на лад, и он не волновался бы за сына, зная, что тот под надежным присмотром, сыт и ухожен.

Джейк спустился с крыльца и пошел к машине, остановившейся напротив дома. Дверца приоткрылась, но то, что Джейк увидел, заставило его внезапно остановиться.

За рулем сидела хрупкая и изнеженная женщина, и было трудно представить кого-либо менее подходившего для жизни на ферме. Джейк понял это, как только увидел длинные стройные ноги, показавшиеся из кабины. Лодыжки их слишком изящны и тонки, чтобы принадлежать женщине, которой под силу заботиться о маленьком мальчике и фермерском доме. Это подтвердил и костюм направляющейся к нему незнакомки: белоснежная блуза с большим красным бантом и узкая белая юбка. Такое комнатное растение просто не сможет выжить здесь.