После душа пришли утренняя бодрость и спокойствие. Фройдис в халатике расхаживала по кухне, жуя булочку и читая газету. Изредка отпивала кофе, приготовленный Агнесс перед уходом на работу.

Она съела последний кусочек булочки и облизала сладкие от растаявшей глазури пальцы. Взяла чашку с кофе, плюхнулась на стул, закинув длинные ноги на стол. При Агнесс она бы такого себе не позволила. Бедняжку это непременно шокирует, а Фройдис, хоть ей и нравится злить сестру, все же любит ее.

В дверь позвонили. Девушка вздохнула и, закатив глаза к потолку, пошла открывать. На пороге стоял Улав — с зачесанными назад светлыми волосами, как всегда — элегантный и неотразимый.

— О, привет!

Фройдис не столько была удивлена ранним визитом Улава, сколько его приходом вообще. Раньше, когда он только появился в их городе, они достаточно близко общались. Ну, ладно — были любовниками. И Фройдис он даже нравился… чуть больше всех остальных мужчин в ее жизни. А потом она познакомила Улава с Сигурни. И все. Он по уши влюбился в ее сестру, и Фройдис спокойно, даже с некоторым облегчением, уступила его. Тем более что Сигурни вроде бы тоже не была к нему равнодушна. И теперь Улав приходил редко, да и то затем только, чтобы поговорить. Все же они расстались друзьями.

— Привет, Фройди. Я думал, ты на работе.

— Потому и пришел? — Девушка улыбнулась. Она впустила его в дом и прошла на кухню. — Кофе будешь?

— Да, если тебе не сложно.

Фройдис засмеялась:

— Не сложно.

Она включила кофеварку, добавила в нее воды, сменила воронку с зернами. Она чувствовала взгляд Улава и потому старалась двигаться красиво и легко, словно бы ненароком показывая то ножку, то ручку, то шейку… Хотя легкие сомнения все же витали в ее головке: наверное, не стоило бы флиртовать с ним, ведь Сигурни да и сам Улав еще, чего доброго, поймут ее не так. Но она ничего не могла с собой поделать — очевидно, кокетство было у нее в крови.

— Ну, рассказывай. — Фройдис поставила перед ним чашку кофе и уселась напротив, подперев руками свой маленький, изящный подбородок.

Улав отпил кофе. Его взгляд, какой-то отрешенный, скользил по кухне, окну, Фройдис.

— Я люблю Сигурни.

Она улыбнулась, радуясь за сестру:

— Знаю.

— Мы оба хотим быть вместе. Но она не хочет разводиться с Альфом.

— Ну, ее не сложно понять. Ведь у них дети.

— Но это можно как-то решить! Фройди, я устал от таких отношений. Ты — единственная, кому я могу довериться.

Она молчала, давая ему выговориться.

— Я хочу семью, хочу просыпаться рядом с Сигурни, а не прятаться по углам. Я срываюсь…

— Что ты имеешь в виду?

Улав одним глотком допил горячий кофе, обжигая язык:

— Тогда, на дне рождении Сигурни… Я не знаю, как это случилось, но я…

Резкий звонок в дверь не дал Улаву закончить фразу.

— Ты кого-то ждешь?

Фройдис пожала плечами и пошла открывать дверь.

— Здравствуй, Фройдис. У тебя найдется минутка? Нужно поговорить. — Альф хотел было войти в дом.

— Вообще-то у меня гости.

Рядом с ней появился Улав, кивнул Альфу. Они пожали друг другу руки.

— Мне уже пора. Спасибо за то, что выслушала, Фройди.

Она улыбнулась, наблюдая как мужчины меняются местами. Альф по-хозяйски прошел в комнату.

— Хочешь, я поговорю с ней? — спросила она Улава на пороге.

Тот согласно кивнул и благодарно сжал ее руку.

Фройдис пронаблюдала, как он сел в машину, а потом вернулась на кухню. Помыла чашки из-под кофе, смела крошки со стола. Она словно забыла о присутствии Альфа и с интересом углубилась в чтение газетной статьи о невиданном улове рыбы в здешних водах два дня назад.

— И с ним ты спишь? — напряженно спросил он.

— А это твой любимый вопрос? — спокойно парировала Фройдис, не переставая читать.

Альф промолчал.

— Ты зачем приехал?

Бросив газету на стол, девушка хотела пройти мимо него. Он схватил ее и грубо, с силой прижал к стене. Поцеловал страстно, горячо, одной рукой пытаясь развязать пояс халатика.

— Фройдис, я хочу тебя, — прошептал он.

Поясок все не поддавался.

Альф прикоснулся губами к ее шее и заглянул в сапфировые глаза:

— Я хочу тебя написать.

Фройдис рассмеялась. Ее смех разжег его еще больше. Он рванул поясок, с треском разрывая шелк. Грубо сжал ее теплую, податливую грудь. То, что под халатиком не оказалось белья, окончательно распалило его.

— Написать тебя… — он не переставал целовать ее, — обнаженной… непорочной…

Альф перенес смеющуюся Фройдис на кухонный стол. Она теребила его темные волосы, обхватив его ногами.

— Написать тебя богиней… — он покрывал поцелуями ее шею, плечи, грудь, — такой, каких никогда еще не было!

— И когда же мы начнем?

— Прямо сейчас… — Альф сбросил свой вечно растянутый свитер, обнажив прекрасное тело. — Прямо сейчас и начнем…

Было ли Фройдис стыдно? Все-таки он муж ее сестры. Нет, нисколько. Она ведь знала, что Сигурни давно равнодушна к нему. К тому же Фройдис подарила ей Улава. И теперь могла взять Альфа… на некоторое время.

Фройдис улыбнулась, крепче прижимая его к себе.

По безмятежному небу мирно плыли рыхлые облака. А море волновалось и гнало к берегу белых «барашков». И казалось, что эти «барашки» — всего лишь отражения тех облаков.

Сигурни сидела на краю катера и переводила взгляд то на небо, то на море. Она готова была смотреть куда угодно: следить за полетом чайки или бессмысленно созерцать размытую линию горизонта.

Куда угодно — только не на Магнуса.

Ланссон тоже не смотрел на нее. Он спрятал лицо в своих узких ладонях. В его волосах золотом играло солнце. Магнус сидел безмолвно и неподвижно, словно превратился в камень. Но его душа разрывалась на части от боли и стыда.

Они сидели так довольно много времени. Наконец, Сигурни, повернувшись к Магнусу, с усилием проговорила:

— Ладно…

Он помедлил, затем отвел ладони с лица и посмотрел на нее долгим взглядом. В его глазах читалась мука.

В горле у Сигурни встал ком. Ей стало жаль Магнуса. На глаза навернулись слезы, и она едва сдержала их.

«Он действительно любит меня, — пронеслось у нее в голове. — За что мне эта любовь?! Эта чужая и ненужная любовь?! Зачем?»

— Ладно… — повторила Сигурни сдавленным голосом. — Поехали назад…

Губы Ланссона дернулись в горькой усмешке. Он положил руку на мотор и, прежде чем завести, спросил:

— Ты когда-нибудь сможешь меня простить?

Его глаза как-то странно блеснули, словно изумруды на свету. Сигурни присмотрелась: в них стояли слезы! Она быстро отвернулась и прерывисто вздохнула.

— Да, смогу… смогу, когда забуду.

Магнус закусил нижнюю губу и завел мотор.

Берт, помогая Сигурни спуститься, заглянул ей в лицо и осторожно спросил:

— Сигни, с тобой все в порядке?

И тут же неодобрительно, даже с некоторым подозрением покосился на Магнуса.

— Да, я в норме. — Сигурни постаралась улыбнуться старику как можно более безмятежно.

Деберти чувствовал возникшее между ними некоторое напряжение, но лезть в чужие дела было не в его правилах. Он решил, что Сигурни с Магнусом всего-навсего повздорили. Обычное дело! Берт и сам в молодости не упускал случая поцапаться. И пусть там всякие испанцы, итальянцы да бразильцы думают себе, что только у них горячая кровь. Как бы не так! В северных странах тоже кипят нешуточные страсти!

— Извини, Берт, — прервала Сигурни раздумья старика. — Мы там вино разлили…

— Тьфу, ерунда какая! Бывает, что клиенты и не то разливают… — Берт многозначительно крякнул. — А мне потом отдирай!

— Возьмите себе, — сказал Магнус, протягивая старику корзину для пикника. — Там вино, сыр и много разных фруктов.

«Морской волк» взглянул на нее с сомнением.

— Возьми, Берти, — поддержала Магнуса Сигурни, по-прежнему избегая смотреть на него.