— Чтонибудь не так? — прошептал Алекс в затылок.

— Нам нужно коечто обговорить.

— Забудь. Если тебе надо обсудить нечто касающееся развода, разъезда, обета безбрачия или Стивенсона, то прими мой совет, — неожиданно жестко сказал Серрано, — держи язык за зубами.

И тут Кэтрин стало весело. Александр считал, что все знает про свою жену.

— Ничего подобного! Совсем не про это!

Алекс повернул женщину лицом к себе.

— Тогда это неважно. — И прежде чем Кэти успела опомниться, жадно впился в ее губы.

Поцелуй опьянил девушку сильнее, чем вино, вкус которого Кэти еще ощущала на его губах; слаще не было ничего на свете. Слабая, как тростинка, она прильнула к Алексу в беспомощной попытке устоять на ногах и обвила руками его шею, чувствуя, как по жилам растекается жидкий огонь. Сильные руки обхватили ее ягодицы, чуть приподняли и дали почувствовать мужское возбуждение с помощью единственного доказательства.

— Я опять хочу тебя, — хрипло пробормотал Алекс.

И Кэти отчаянно хотела мужа. Перед глазами стояли непристойные эротические сцены. Сила собственной страсти ужасала всегда кроткую Кэт. Серрано даже не приходилось прибегать к красивым словам и комплиментам. Просто несколько поцелуев, и она начинала плавиться в огне страсти. Собственное тело напомнило игрушку для занятий сексом, покорную куклу, с которой можно делать что угодно… Это сравнение дало Кэти силы оторваться от мужчины.

— Я должна поговорить с тобой, — с трудом выдавила Кэтрин. — Думаю, нам надо вернуться в дом.

— Мы можем поговорить в постели. — Алекс не сводил со своей жертвы хищного взгляда.

— Ты только что оттуда, — с раздражением вырвалось у нее.

— Что же из этого, любовь моя?

«Я погибла», — в ужасе думала Кэти, чувствуя, как твердеют соски, а глубоко внутри ее тела начинает разгораться пламя страсти. Но уступать Александру сейчас не входило в ее планы.

— Ты чересчур сексуален… — смущенно прошептала Кэти.

— Ты недовольна? — ослепительно улыбнулся муж.

В прохладной большой комнате, похоже, приемной, совершенно измученная внутренней борьбой, Кэти опустилась на диван.

— Боже, какая прелесть! У тебя ноги не достают до пола! — Алекс рассмеялся и примостился рядом. — Ну, что там у тебя? — На нее внимательно смотрели непроницаемые темные глаза под тяжелыми веками. Кэтрин отодвинулась, опасливо забившись в угол большого дивана.

— Я долго думала…

— Опасная привычка. Ты обязательно должна от нее избавиться, — насмешливо перебил Алекс.

Кэтрин сдержала эмоции и постаралась спокойно продолжить:

— Я говорю об этом свидетельстве.

С губ Серрано слетело бранное слово, лицо окаменело. Алекс вскочил и через всю комнату прошел к мраморному камину.

— Ты выбираешь удивительно подходящее время для беседы, — мрачно сказал муж. — О чем тут еще говорить?

— Его надо найти… и я подумала… Может, ты скажешь, что это такое…

— Нет! — Серрано бросил на жену предупреждающий взгляд.

— Но, Боже мой, я никому не скажу!

Глаза Александра стали ледяными.

— Чем меньше людей будет об этом знать, тем в большей безопасности будет моя семья!

Кэтрин заметила: ее, видимо, к членам святого семейства не причисляют. Еще вчера эта неожиданная мысль ее бы не тронула.

— Если бы ты и доверился комунибудь, то уж никак не дочери шантажистапрофессионала, — с горечью заключила расстроенная Кэтрин.

— Я этого не говорил.

— А этого и не требуется. Ты достаточно долго общался со мной, как с прокаженной, — печально добавила Кэти. В синих глазах притаилась боль. — Я думала… Может, я смогла бы помочь отыскать это свидетельство.

— Аа, вот в чем дело! Теперь понял. — Алекс полоснул жену полным убийственной насмешки взглядом. — Это свидетельство для тебя пропуск на волю. Правильно я понял? Ты приносишь документ мне, а я тебя отпускаю, так?

Узкие плечи Кэтрин сжались как от удара, от лица отлила кровь, но она заставила себя бесстрашно встретить горящий злобой взгляд черных глаз.

— А разве ты сам не хочешь этого?

— Хотел. Отчаянно. Все пять лет! И в Париже считал, что свидетельство у меня в руках. Но когда его не оказалось в этом грязном ящике, все изменилось. Я понял все тщетно, и больше не хочу терять ни дня на бесполезные поиски. С этим покончено!

— Нет, не покончено, — осмелилась возразить Кэти. Огромным усилием воли Кэтрин заставила себя сдержать готовый хлынуть поток слез. — И не будет покончено до тех пор, пока мы вместе.

— Ты не думала об этом, когда мы занимались любовью, — презрительно выдохнул Серрано. — И когда задыхалась от наслаждения в моих объятиях!

В два шага преодолев разделявшее их пространство, Алекс схватил хрупкую женщину за плечи и поднял с дивана.

— В моей постели ты заводишься с полоборота. Тебе нравится все, что я делаю, и ты без ума от своих чувств. Со мной прелестная скромница теряет голову и становится развратной, бесстыдной…

Кэти задрожала, ошеломленная этим нападением, которое, по сути, сама же и спровоцировала.

— У моей маленькой жены большие способности, — продолжал между тем Алекс. — Ты ведешь себя в спальне как шлюха, и мне наплевать, какая ты на кухне или в гостиной! — крикнул он ей в лицо, вспомнив старый анекдот. Серрано не на шутку разошелся, темные глаза метали молнии, сильные пальцы больно впились в нежные плечи. — Но можешь бросить девичьи мечты об идеальной любви в маленьком домике со Стивенсоном. Пока я жив, этого не будет! Ты моя жена! Заруби на носу, и побыстрее, пока у меня не лопнуло терпение!

Александр стремительно вышел из комнаты, хлопнув дверью. Кэти перевела дыхание, но сердцебиение не успокаивалось. Она понимала, что гораздо разумнее сказать правду: Джери больше не присутствует в ее «девичьих мечтах», как выразился Алекс. Но благое намерение мгновенно улетучилось, стоило вспомнить унижение от полученных в награду эпитетов.

«Развратная… бесстыдная… заводишься с полоборота… шлюха…» Несомненно, она это заслужила. Кэти опустилась до примитивного уровня, забыв табу, о которых следовало помнить каждой порядочной женщине. И первое из этих табу: не отдавайся без любви.

Нет, уж пусть Серрано возвращается к своим потаскушкам. Ей все равно…

Все равно? Черта с два! Уязвленная в самое сердце, рассвирепевшая при мысли, что Алекс может оказаться в постели с другой женщиной, Кэти подавила рвавшиеся из груди рыдания и выбежала из комнаты.

— А Алекс работает? — осторожно поинтересовалась Белла за обедом, накрытым на двоих.

— Вероятно.

Кэтрин удалось изобразить легкую усмешку, словно она только что обнаружила отсутствие Алекса и не придает этому никакого значения. Она не уставала напоминать себе, что за пять лет почти постоянного отсутствия мужа можно бы и привыкнуть довольствоваться собственным обществом. Но почемуто теперь эта мысль не помогала. Их отношения изменились столь неожиданно и так круто, что Кэти пребывала в полном смятении. Отчаянные попытки вновь уйти в свою скорлупу оставались безуспешными.

— Какойто рыбак днем видел дядю в таверне, — сказала Белла и смущенно посмотрела на Кэти. — Он ужасно сердитый, да?

— Мы поссорились, — призналась Кэтрин, явно не желая продолжать эту тему.

— Дядя очень вспыльчивый, — не унималась девчушка. — Правда, из себя выходит редко. И слава Богу, потому что тогда унять Алекса очень трудно. Его вся семья боится. Никто не смеет ему перечить, даже бабушка. Я только один раз видела, как он бушует, и у меня душа ушла в пятки.

Племянница Серрано явно ждала от тетушки откровенности за откровенность, но Кэти только слегка нахмурилась и промолчала.

Изабелла принялась за еду, но болтать не прекратила.

— Когда мне было тринадцать лет, я случайно услышала, как мои тетки разговаривали об Алексе. Они терялись в догадках, кто же его настоящие родители, и я тогда даже не поняла, что это значит… Кэтрин замерла.

— Его настоящие родители? — повторила она, стараясь говорить спокойно.