— Куда это ты собралась, детка? Иди сюда, будь хорошей девочкой.

Он потянулся к ней, Лейни побежала. Клемменс почти настиг ее, попытался схватить, но, спрыгивая с трапа, споткнулся и упал.

Лейни, спускаясь, подвернула лодыжку, но продолжала бежать, превозмогая боль. Краем глаза она заметила, что вокруг Клемменса собралась толпа зевак, а он указывал на нее и орал:

— Держите ее! Она воровка!

Но никто не торопился бежать за ней. Девушка поймала такси и отправилась в ближайший аэропорт.

И теперь я здесь, подумала Лейни, вылезая из ванны и заворачиваясь в полотенце. Из огня да в полымя!

Она закрутила волосы в пучок. Где-то в ее бывшей комнате должен быть фен.

Хватит ли у нее смелости войти туда? Даниэль на работе, так что можно рискнуть. Лейни прошлепала через гостиную и открыла дверь в свою бывшую спальню. И замерла. Потому что не узнала ее. Стены были перекрашены в цвет слоновой кости, а бледно-желтое покрывало сменилось темно-коричневым. Шторы тоже были коричневыми, и даже мебель была другой.

Комната стала чужой. Даже ее очаровательные безделушки, которые она покупала, работая в галерее, кажется, исчезли без следа.

Говорят, что любое возвращение таит опасность: можно не узнать своего дома.

У Лейни возникло ощущение, что вместе с домом исчезла и она сама. Все, кого она любила, ушли из ее жизни. Сначала папа. Потом Саймон. Затем Эбботсбрук. Теперь она лишилась и этого уголка.

На глаза навернулись слезы.

— Хватит, — приказала себе девушка. — Ты зашла сюда взять фен. Вот и забирай его, а потом уходи. Нечего распускать нюни.

Лейни вздохнула и, подняв голову, посмотрела на себя в зеркало. Даниэль не очень изменился за эти годы. Она тоже, как ей показалось, внешне осталась прежней. Волосы все такие же светлые. Она все еще плоская, как доска. Глаза у нее всегда были скорее зеленые, чем серые. А скулы она унаследовала от матери. Именно они придавали ее лицу своеобразие.

Да, она не такая, как женщины Даниэля. Длинноногие эффектные блондинки, рядом с которыми ее трудно было заметить.

А Кандида, вспомнила Лейни. Ее губы манили, тело изгибалось под одеждой так, будто ей не терпелось избавиться от нее, а голос был сладок и тягуч, как патока. Как мог мужчина устоять перед ней?

— Хватит, — повторила Лейни в пустоту. — Не смей думать об этом.

Но было поздно. Нога болела, напоминая о том, что она теперь совсем одна, сломленная и напуганная. Последние двое суток стали сплошной травмой. А там, где она надеялась найти убежище, ее опять ждал ад.

Лейни закрыла лицо руками, опустилась на край огромной чужой кровати и заплакала. Ее тело содрогалось от рыданий, пока она не выплакала все слезы.

Лейни еще долго лежала на кровати, вцепившись пальцами в покрывало и не имея сил подняться.

Она понимала, что ей нужно поскорее уйти, а еще лучше было бы вообще не входить в эту комнату, потому что здесь чувствовалось волнующее присутствие Даниэля.

Легкий запах его одеколона витал в воздухе. Этот аромат всегда ассоциировался у нее с ним. Его она так часто вдыхала в прошлом, в беспомощном отчаянии первой любви.

— Ну, уходи же! — велела она себе. Медленно встав, она поправила покрывало. Убедилась, что в комнате не осталось следов ее присутствия. Нашла фен. Не там, где он лежал обычно, а на другой полке.

С глаз долой — из сердца вон, подумала Лейни, выходя из спальни.

Даниэль, возможно, никогда не узнает, что она взяла фен. И тут девушка услышала, как в замке поворачивается ключ.

«О боже, вовремя я ушла, — подумала она с бешено колотящимся сердцем. — Он вернулся».

Лейни бросила фен на диван и безразлично повернулась к Даниэлю. Тот, кажется, был не в духе.

— А, это ты.

— А ты кого ждала?

— Не тебя. Вернее, не так скоро. — Лейни помолчала. — Ты… напугал меня.

— Я вижу. Ты даже побледнела. — Даниэль подошел и, взяв Лейни за подборок, заглянул в ее глаза.

— Не надо, — девушка оттолкнула его руку.

— Ты плакала. Почему?

— Не твое дело.

— Может, и нет. Но я не желаю жить под одной крышей с истеричкой. Окажи нам обоим услугу: постарайся повзрослеть.

Даниэль исчез за дверью спальни и вернулся через минуту с лэптопом.

— Пока, — бросил он, проходя мимо Лейни.

— До свидания, — отозвалась она, когда за ним уже закрылась дверь.

Переодевшись в голубую джинсовую юбку и тонкую белую блузку, Лейни снова приложила к ноге лед и прилегла отдохнуть на диван.

Но полностью расслабиться не удавалось. Мысли лихорадочно вертелись в голове, извлекая из памяти образы прошлого.

Она понимала, что не может припомнить время, когда не была влюблена в Даниэля — с того дня, как шестилетней малышкой выползла однажды на четвереньках из шалаша в саду и увидела его, высокого и темноволосого незнакомца, стоящего рядом с Саймоном.

— Я же сказал тебе, что она будет здесь, — говорил ее брат. — Джейми построил этот шалаш, чтобы наблюдать за птицами, но потом ему наскучило, и теперь это место принадлежит Лейни. Вставай и поздоровайся с моим другом Даниэлем, Лейни.

Она поднялась на ноги.

— Это мое потайное место. Ты не должен был никому рассказывать.

Даниэль склонился к ней и убрал сухой листок с ее волос.

— Я буду нем как рыба. Обещаю. — Он помолчал. — Ты тоже любишь наблюдать за птицами?

— Я прихожу сюда читать.

— Что ты сейчас читаешь?

— «Остров сокровищ».

— Ух, ты! — Даниэль переглянулся с Саймоном. — А кто твой любимый герой?

— Не могу сказать, что кто-то из них мне особенно нравится. Они все жадные, а Джим шпионит за людьми. Пожалуй, только Бен Ганн не очень плохой, потому что ему нужны лишь тосты с сыром.

— Это только начало, сестренка, — усмехнувшись, сказал Саймон. — Стивенсон еще удивит тебя. Пошли, Дэн, оставим Лейни с ее пиратами и сыграем партию в теннис. — Саймон потрепал сестру по голове. — Встретимся позже, Лейни. И приведи себя в порядок, пока мама тебя не увидела. Она и так сегодня не в настроении.

— Это потому, что мистер Латимер приходил вчера. Она всегда в плохом настроении после этого, потому что ненавидит его. Она называет его чертом.

— Но ты не должна так говорить, Лейни. Поняла?

Хорошо, что Саймон приехал, заключила Лейни, как только друзья удалились, а она сама вернулась в свое укрытие. Значит, мама перестанет переживать и начнет улыбаться.

Экономка, миссис Эвершот, всегда ударяла в гонг за пять минут до еды, значит, у Лейни было еще время, чтобы вымыть руки и причесаться перед пятичасовым чаепитием.

В тот день мама распорядилась подавать чай на лужайке, и у Лейни не было шанса проскользнуть в дом незамеченной.

— Элейни! — воскликнула Анджела. — Что ты делала? Валялась в грязи? И где твоя лента? — Женщина повернулась к гостям, сидящим за столом. — Что за неряха. Шкаф ломится от платьев, а она носит эти старые шорты. — Она вздохнула. — Боюсь, что ее бедный отец едва ли узнал бы в ней свою Лили Мэйд.

— Лили Мэйд? — вежливо поинтересовался Даниэль.

Анджела снова вздохнула.

— Моя свекровь была большой поклонницей Теннисона. Когда она впервые увидела малышку в белых кружевных пеленках, то уговорила Грэхема окрестить ее Элейни в честь девушки из поэмы «Лили Мэйд из Астолата».

— Очаровательная история.

— Нет, — с горячностью возразила Лейни, — Элейни — дурацкое имя. Джейми говорит, она похудела до смерти, потому что сэр Ланселот не любил ее. И что я тоже буду тощая, потому что меня назвали в честь нее.

За столом повисла тишина, потом Саймон отставил тарелку и начал смеяться. К нему присоединились Дэн и Анджела.

— Мы смеемся с тобой, а не над тобой, сестренка, — сообщил Саймон, утирая слезы от смеха. — Иди выпей с нами чаю, а с Джейми я поговорю, когда он появится.

Тем летом все много смеялись, вспомнила Лейни. Оно было самым счастливым в ее жизни и стало началом еще многих веселых летних каникул.