Беатрис онемела. Может, он сумасшедший? — мелькнула мысль. Она так и не успела ничего сказать.

Твердой рукой Уилфрид взял ее за подбородок, поднял к себе ее лицо, склонился и обжег таким поцелуем, что у Беатрис помутилось в голове. Она уже не помнила, когда он успел обнять ее второй рукой и прижать к себе. С телом ее стало твориться что-то невероятное, ей хотелось кричать от пронзительности новых ощущений. От запаха его лосьона у нее кружилась голова, томительная тяжесть наполняла тело. Ей уже не хотелось кричать или сопротивляться, она купалась в новых ощущениях, прижимаясь всем телом к Уилфриду, от которого исходил жаркий призыв. Вот так же, наверное, он соблазнял мою бедную сестру, вдруг подумала Беатрис.

Вспомнив о сестре, она нашла в себе силы отстранить от себя Уилфрида. Голова еще плыла, но Беатрис твердым шагом направилась к машине. Уилфрид обогнал ее и открыл дверцу со стороны пассажирского места. Потом сел за руль, и они выехали на шоссе.

Какое-то время они ехали молча. Сидеть рядом с Уилфридом в, замкнутом пространстве было тяжело. Даже без его прикосновений она продолжала ощущать силу его притяжения. Нет, она не попадется, как ее сестра, в ловушку Уилфрида. Этому надо сразу положить конец! — решила Беатрис.

— Что скажет ваша мать, если узнает, что вы совершили надо мной насилие?

— Вы называете один поцелуй насилием? Кстати, с вашим другом вы целовались значительно дольше. К тому же вы не станете отрицать, что мой поцелуй доставил вам удовольствие.

Беатрис испуганно поджала губы, но куда девать ее ожившее тело? Действие поцелуя Уилфрида еще не прошло. Она чувствовала легкую боль в набухших сосках и тяжесть внизу живота. Внутри у нее все дрожало, словно она пережила сильное потрясение. Беатрис разозлилась не столько на Уилфрида, сколько на себя.

— Не смейте больше никогда этого делать.

— Я понимаю, что вас беспокоит больше всего. Вы не ожидали такой реакции своего тела, не подвластного воле вашего рассудка, на мой поцелуй. То, что принято называть любовью, всего лишь биохимическая реакция двух организмов противоположного пола. Разум пасует, когда возникает такая реакция. Естественно, такой рассудительной женщине, как вы, обидно это слышать. Но вам никуда от этого не деться, поверьте мне.

Его снисходительно-высокомерный тон возмутил Беатрис до глубины души. В этот момент она ненавидела его еще сильнее, чем раньше.

— Спасибо за лекцию. Теперь я буду знать, что такое любовь. Только при чем тут вы?

— А почему бы не я?

— Потому что вы возомнили себя подарком судьбы. Вы привыкли, что женщины задерживают свой взгляд на вашем лице и фигуре. Вы ведь считаете себя неотразимым, а я так не считаю. Вы действительно не в моем вкусе.

Уилфрид сжал губы, вид у него снова был суровый. Сердце Беатрис ёкнуло от предчувствия неприятностей за ужином. Она вжалась в дверцу, чтобы находиться подальше от него.

— Я не кусаюсь, — буркнул Уилфрид, не повернув к ней головы.

Беатрис промолчала, глядя вперед на дорогу и сжимая руки, лежащие на коленях.

— Надеюсь, вы не собираетесь вести себя так весь вечер? Моя мать будет очень вами недовольна и, возможно, захочет с вами расстаться. Лично я возражать не стану. Вы с самого начала не показались мне подходящей кандидатурой для такой работы.

— Если вы не будете преследовать меня и совать свой нос туда, куда вас не просят, все будет хорошо. Я прекрасно умею ладить с вашей матерью и сестрой. Ваше постоянное присутствие в доме в период подготовки свадьбы совсем не обязательно.

— Для нас с матерью свадьба Виолы событие чрезвычайно важное. После смерти отца мать не принимает никаких решений без моего участия.

— Это вам не хочется, чтобы она научилась принимать решения без вас. Вам всеми надо командовать, я уже заметила это.

— Вы случайно не психолог? — насмешливым тоном спросил Уилфрид.

— Каждый дизайнер должен быть немного психологом, — серьезно сказала Беатрис.

— Вижу, вы из тех женщин, которые вообразили себя самостоятельными и независимыми и считают, что могут справиться даже с мужской работой.

— Лично я могу справиться, — уверенно заявила Беатрис.

Остаток пути они проехали молча. Уилфрид с раздражением вспоминал, как Беатрис целовалась со своим другом. Интересно, что она в нем нашла? Хотя, как известно, сильные женщины расположены к слабым мужчинам. И наоборот. Тогда понятно, почему она так настроена против него, Уилфрида. Он вспомнил, какой хрупкой она показалась ему накануне. Если бы она была из породы женщин-лидеров, его вряд ли так потянуло бы к ней. Он терпеть не мог этих особ неопределенной ориентации. Беатрис при всех своих деловых качествах сохраняла привлекательную женственность. Он чувствовал, что она ответила на его поцелуй. Значит, у него есть шанс завоевать ее.

Уилфрид покосился на Беатрис. Она сидела задумавшись, с широко раскрытыми глазами, в которых застыло удивление. Ее нежные губы были полуоткрыты. Ему так захотелось снова прикоснуться к ним, что он чуть не съехал в кювет, заглядевшись на них. Запретив себе смотреть на Беатрис, Уилфрид стал размышлять о том, как отнесется она к предложению его матери.

— Что вы думаете о моем предложении?

Беатрис растерянно смотрела на миссис Мак-Кен.

— У меня нет слов, — наконец заговорила она. — Ваше великодушное предложение застало меня врасплох.

— Уилфрид рассказал мне, что вы работаете в гостиной, куда заходит женщина, которая снимает у вас жилье, забегает ее маленький ребенок. Как вам удается работать в таких условиях? Думаю, я нашла выход из этой ситуации. Соглашайтесь!

Предложение миссис Мак-Кен использовать кабинет покойного мужа в качестве ее офиса повергло Беатрис в шок. Конечно, это широкий жест, и стоило бы принять ее предложение с благодарностью. Беатрис подумала, что, работая здесь, она бы экономила время. Только одного не понимает старая дама. Как сможет она работать в доме, где постоянно находится ее сын?!

— Идемте, Бетси, я вам все покажу, — позвала ее миссис Мак-Кен.

Бетси встала и вышла следом за ней из столовой. Проходя мимо Уилфрида, она заметила на его губах довольную улыбку.

— Это ваша идея? — тихо спросила она.

— Надеюсь, вы не захотите огорчить мою мать, — так же тихо ответил он.

Миссис Мак-Кен ввела Беатрис в огромную комнату, где под высоким потолком ярко горела большая люстра. Вдоль стен стояли застекленные шкафы с книгами. Ближе к окну находился огромный письменный стол. Резные дубовые панели и перекрытия на потолке явно принадлежали другой эпохе. Как и глубокие деревянные кресла, обшитые тканью цвета темного золота, похожей на парчу. Забыв обо всем, Беатрис наслаждалась этой красотой, сохранившейся с незапамятных времен и наверняка восстановленной в прежнем виде уже в более поздние времена.

— Я думала, такую роскошь можно увидеть только в музее! — воскликнула она, обратившись к хозяйке дома.

Увидев ее заблестевшие от восторга глаза, миссис Мак-Кен осталась довольна произведенным впечатлением.

— Это кабинет моего покойного мужа. После него здесь никто не работал. Уилфрид имеет свой кабинет в этом доме, но в основном он работает в своей фирме. Сейчас он не торопится покинуть нас. Думаю, это связано с его беспокойством по поводу свадьбы Виолы. Я всегда радуюсь, когда он здесь. Без его помощи мне не обойтись. Без вашей помощи — тем более, моя дорогая. Вы значительно облегчите мою жизнь, если согласитесь работать в моем доме. Думаю, вам будет здесь гораздо удобнее.

Беатрис улыбнулась, но в глазах ее читалась неуверенность. Постоянное присутствие в доме Уилфрида радует мать, но не ее. Она еще раз обвела взглядом комнату.

— Миссис Мак-Кен, вы удивительная женщина...

— Зовите меня, как и все, Рейчел, — благосклонно кивнула седой головой хозяйка дома.

— Спасибо, Рейчел, вы очень добры ко мне, и я высоко ценю ваше великодушие. Но боюсь, что не смогу занять этот кабинет, похожий на музей. Мне будет страшно садиться в эти роскошные кресла, писать и чертить на этом изумительном столе...